Андрей лежал на пледе на спине, подложив согнутую руку под голову, яркое солнце заставило его закрыть глаза, но ему не нужно было видеть, чтобы знать, что Вика рядом. Он улыбался.
Виктория расположилась рядом на боку, подпирая голову и отрывая свободной рукой ягодки винограда от веточки, лежащей между ними. Одну виноградину она клала ему в рот, слегка проведя сначала по губам, чтобы он понял и принял её. А вторую ела сама. Очень сладкий и сочный виноград лопался на зубах, наполняя рот ярким вкусом.
Иногда между виноградинами, Вика касалась губ Андрея своими, легонько слизывала с них этот вкус самым кончиком языка. Он тянулся вслед за этим поцелуем, когда она отрывалась, но получал лишь очередную ягоду и улыбку.
Когда виноград кончился, она придвинулась и уложила свою голову на его плечо, нежно провела пальцами по его разогревшемуся на солнце животу. Андрей приобнял её за плечи в ответ.
— Ты такая горячая, не перегреешься? — произнёс он, не открывая глаз, но продолжая водить рукой по коже.
— Не знаю, — честно ответила Вика, — я даже не думаю об этом.
— А о чём думаешь? — поинтересовался он.
— Не о чём, а о ком, — она повела своей рукой выше и остановила ладонь на груди, прямо над сердцем. — Почему ты такой?
— Какой?
— Удивительный, — под рукой сердце забилось чаще. И правда, удивительный.
— Не уродился, — то ли шутливо ответил он, то ли не умел принимать комплименты в свой адрес. Особенно такие.
— А я думаю наоборот, — возразила Вика и, подняв голову, поставила подбородок на его грудь, чтобы видеть его лицо. — Ты чудо, подаренное нам грешным и убогим, чтобы чему-то научить. Подарить нам свет.
— Чудесней не придумаешь, — фыркнул он саркастический смешок. Ну как он мог быть с таким согласен после всего, что с ним произошло в жизни?
— Не придумаешь, — неожиданно для него согласилась Вика, но подразумевая своё, — ты помогаешь всем вокруг и ничего не требуешь взамен. Разве это не чудо?
— Всем, кроме себя, — Андрей открыл глаза и взглянул на Вику слегка прищуриваясь от солнца.
— Теперь есть я, — она потянулась к нему и снова поцеловала.
Но глубоко в душе зародилась тенью нехорошая мысль. Андрей нёс на своих плечах груз стольких испытаний, такого количества боли и страданий и физических, и душевных, что в итоге всё, что его заботило это, чтобы больше никто вокруг их не испытывал. Никто, кроме него.
— Не делай такое серьёзное и грустное лицо, когда думаешь обо мне, — вдруг сказал он. И прежде чем она успела возразить или соврать что-нибудь, добавил. — Пойдём в тень, пока ты у меня не сгорела.
Вика растаяла от одной только фразы «у меня», как мороженое, забытое на солнце, потому не стала сопротивляться, когда он встал с пледа и, как только она тоже поднялась, сгрёб его с травы. Потом подхватил Вику за талию одной рукой и легко понёс её, болтающую ногами, под кроны двух разросшихся ив. Гибкие ветки расступились, впуская их в прохладную тень своего шатра. На этом контрасте сразу ощутилась испепеляющая жара снаружи. Начинало плавно вечереть, но солнце, приближающееся к верхушкам лесного барьера, продолжало ядовито обжигать своими лучами.
— Хочешь ещё раз искупаться? — спросил Андрей, когда заново расстелил плед и усадил на него Вику.
— Нет, боюсь не успею потом высохнуть в тени.
Ветров оглядел ее купальник, в котором было не достаточно ткани, чтобы волноваться о подобном, но они уже и так много времени провели в воде, поэтому настаивать не стал.
— Пойду тогда один окунусь, а то, кажется, мне напекло.
Он вышел из шатра и не отходя далеко от него, нырнул с травянистого берега, едва зайдя в воду. Вика уселась поудобней и нашла бутылку воды в своей сумке, отпила половину и глубоко вздохнула. Как же хорошо ей сейчас было. Те несколько часов, что они провели на этом пляже, пролетели, будто одно мгновение. Как же ей нравится проводить время с Андреем и не хочется, чтобы это когда-либо заканчивалось. Но оно кончится и уже очень скоро. Ещё немного и надо будет возвращаться домой. Её там ждёт работа и куча писем с документами, а Андрея Ольга, вернувшаяся с обследования, чтобы поведать ему свои хорошие или не дай бог плохие новости.
Она оторвала широкую травинку, торчащую из земли у края пледа, и начала разрывать её на тонкие полоски. Чем больше дел и проблем, ждущих её дома, она вспоминала, тем сильней портилось настроение.
Андрей действительно нырнул всего пару раз и снова выбрался на берег, вернулся под ивы и обтёрся полотенцем, чтобы не заливать плед водой. Прилёг рядом с задумчивой Викой и ласково погладил её согнутое колено.
— Это не последняя наша прогулка, чтобы так грустить.
— Я не грущу, — соврала Вика, — я просто задумалась. О нас, — добавила она и повернулась к нему, провела рукой по его щеке, отчего он прикрыл глаза и мягко прильнул к прикосновению.
— Вот они мы, — ответил он, — здесь и сейчас.
Она улеглась на спину, и теперь Андрей нависал над ней тенью, загораживая яркие солнечные пятнышки между длинными и острыми, как кинжалы, листьями ивы.
ДАЛЬШЕ