Замуж Нинка вышла рано, едва исполнилось восемнадцать. Ей казалось, что это –какая-то игра, вроде «дочки-матери» или «мама-папа», когда смутно представляешь, что на самом деле скрывается за этой игрой.
Разве могла она представить, что каждый день придётся готовить еду на завтрак, обед и ужин и не так, как в детстве –из песочницы около дома, а тащить полные сумки продуктов из магазина или с рынка и полдня стоять около электрической плитки до изнеможения? Стирать, гладить, убираться…
Когда она, единственная дочь в семье, торжественно объявила родителям, что выходит замуж, вздохнула не только мать, но и её любимая бабушка Дуня. Зная строптивую внучку, которой ничего нельзя сказать поперёк, а уж если Нинуська чего решила, то и отговаривать – бесполезно, так и сделает. Баба Дуня, утерев слёзы на глазах и, жалеючи дурёху, буркнула:
–Эх, Нинк, не жилось тебе за мамкиной спиной, работы было мало, теперь хлебнёшь полной ложкой. Ты ж на себя глянь, дитё дитём. Хоть бы доучилась в техникуме.
Когда будет то, что хлебнёшь, Нинка не знала, да и заглядывать так далеко не спешила. Сейчас-то хорошо! Муж –красавец: высокий, стройный, видный, старше её на несколько лет! Вон, все подружки завидуют. Проживу! Да и, выходя замуж, разве думаешь о том, что будешь хлебать что-нибудь, кроме счастья? Вот и Нинка не думала. Это у других, может, и будет плохо, а у неё –хорошо!
По первой всё так и было. свадьба, гости, друзья, кино, дни рождения –радостно и весело. С мужем, Вадиком, – надышаться друг другом не могли.
Потихоньку закончили учиться и уехали по распределению в глухое село. Да и какая разница, куда ехать, если дают жильё? Работа, дом, семья –много ли надо для счастья? Вот только Вадик всё время пропадал на работе, Нинке самой приходилось топить печку дровами и углём, готовить еду, стирать, гладить, носить воду в вёдрах из колонки, прибираться –вести дом.
Поначалу ей было всё это делать в охотку,
Через год у молодых родилась девчушка, назвали Светланкой. Нинке работы прибавилось. Игра в семью стала утомительной и безрадостной. Ко всему прочему, добавилось хроническое недосыпание – доченька часто болела и ночами приходилось вставать, кормить грудью, поить ребёнка лекарствами, мерить температуру. Да и днём, пока муж был на работе, Нинка уматывалась, так, что к вечеру было единственное желание –добраться до постели, уснуть и проспать беспрерывно хотя бы часов семь.
Родители к Нинке приезжали, но очень редко: оба работали, да и не наездишься в такую даль, за полтыщи вёрст. Приедут –по хозяйству помогут, еду побольше наготовят –дадут передых дочери. Время от времени Нинка сама к ним ездила на недельку-другую отоспаться.
Дочку любила, души в Светланке не чаяла. Тут сама ещё ребёнок, в куклы не наигралась –и вот вам –живая маленькая кукла родилась: кормила, пеленала, наряжала, игралась, тютюшкалась с ней каждую свободную минутку. Дочь –копия Вадик, а мужа Нинка сильно любила, вот её любовь к мужу вроде как наполовину к Светланке отошла. Только как-то странно эта любовь распределилась, словно добрая часть дочери досталась –обнимания, целования, слова ласковые, а злая –Вадику: упрёки, подозрения, ссоры.
И, то ли по этой причине, то ли потому, что уезжала к родителям частенько, только отношения между ней и Вадиком разладились. Он стал на работе задерживаться, в командировки частенько уезжал. Нинка от усталости сердилась, истерики закатывала, что, мол, всё на ней одной. Да и дочка от участившихся размолвок и скандалов стала больше хныкать, капризничать. Кому захочется после работы приходить в дом, где постоянные проблемы: скандалы, ссоры, хныканья и днём, и ночью? Так и начал смотреть Вадик на сторону, да утешенье искать в чужих домах с мягкими постелями.
Узнала это Нинка не сразу, скорее, сначала почувствовала. Вроде как есть Вадик в доме, а вроде и нет его: взгляд стал чужой, отсутствующий, суетился без меры, спешил куда-то, а самое главное поняла, что не спали они с мужем уже давно –месяца два, может, и больше. Начала она следить за ним, контролировать каждый шаг. Ещё хуже стало –что ни день, то скандал.
И Светланку как подменили: нервничает, плачет, отца ни к себе, ни к матери не подпускает –сразу визжать начинает. Вадик с упрёками:
–Ты что? Дочь против меня настраиваешь?
Какой тут настраиваешь? Нинка сама себе места не находила, ненужной себя почувствовала, психовала –вот ребёнок и почуял неладное. Не выдержала она, разговаривать да выяснять ничего не стала, собрала Светланку, кое-какие пожитки и к матери с отцом уехала, рассчитывала, что расстояние сблизит, наладит отношения. Соскучится Вадик, поймёт, что без жены с дочерью плохо и приедет мириться.
А вышло наоборот. Вадик, в отсутствии жены с дочерью, стесняться не стал –начал гулять в открытую. И в дом водил женщин, и в деревне на виду с ними появляться стал –на мотоцикле их катал –и жену с ребёнком забирать не поехал.
А Нинка ждала. Когда дошли слухи, что Вадик подженился и уехал с новой женой на Север, не разведясь с прежней, Нинка поняла, что статус разведёнки теперь прилип к неё надолго, может, и навсегда.
Сердце её болело так, словно в него воткнули иголки. Сколько она переплакала –знает только подушка, да её мама с бабушкой. С того времени Нинку –как подменили. Светланка уже не радовала, а напоминала о разбитой семье, муже, который их бросил и о новом статусе –разведёнка с хвостом. Хвост –это Светланка.
Девочка подрастала и всё больше становилась похожей на отца. Нинка видела в дочери черты бывшего любимого и ненавидела обоих: Вадика –за предательство, а Светку –за то, что не давала забыть мужа. Всю боль она вымещала на дочери: била смертным боем за малейшую провинность всем, что попадёт под руку, разговаривала сквозь зубы, перестала обнимать, целовать, говорить ласковые слова, а всё больше обзывала и ругала. Светланка теперь стала Светкой.
А ночами… Ночами бессонными Нинка думала о своих ошибках, но больше ругала и винила бывшего. Она и при Светке не стеснялась в выражениях, а уж наедине с собой!
Но иногда… Лежала и вспоминала разговор с девчонками в общежитии несколько лет назад, перед свадьбой. Тогда в её голове рисовалась совсем другая история –план на счастливую семейную жизнь, о которой она представления не имела. Она даже с подружками делилась своими мечтами…
–Нинуль, а ты не боишься так рано замуж идти? – интересуются подружки.
–А чего бояться? Вадька меня любит, я тоже его люблю. Готовить я умею, стирать, гладить –тоже. И потом, он же помогать мне будет! Разделим обязанности: я –готовить, стирать, убираться, а он –печь топить, дрова и воду таскать. Вечерами в клуб деревенский будем ходить: в кино, на танцы, в кружки запишемся. Я –в танцевальный, Вадик –в спортивный, а может, даже там художественная самодеятельность будет, тогда мы обязательно будем участвовать! Вадик же на аккордеоне хорошо играет! Сам выучился! Зимой на лыжах будем кататься, на коньках, летом за ягодами ездить, на рыбалку, на пикники. Гостей приглашать, сами в гости ходить, не жизнь –праздник! Самостоятельные! Никто нами командовать не будет: ни мамка, ни папка.
–А дети появятся? –усмехнулась однокурсница Ольга.
–Конечно, появятся. Я хочу двух –мальчика и девочку. Вадика не спрашивала, наверное, он тоже хочет двух. Детей с собой везде брать будем. Я работать не буду, наверное. Муж мне запретит: захочет, чтобы дети с мамой росли, а не в детском саду. Тут уж он мне будет вдвойне помогать: и уборку на себя возьмёт, и стирку. Ладно, так и быть, глажку себе оставлю и готовку. Я вкусней готовлю. Дети мои болеть не будут. Это они в саду друг от друга заражаются, а дома, с мамкой и с папкой крепкие будут расти, здоровые. А если устанем, то на лето к мамке моей в деревню поедем, она давно хотела внуков, вот и пусть нянчиться…
«Какая же я тогда, в восемнадцать лет, глупая была. А ведь могла сложиться совсем другая история любви и семьи, –думала Нинка, вспоминая разговор с подружками, –если бы… Если бы умели договариваться, если б были взрослыми, не торопились рожать Светланку, а пригляделись бы друг к другу. А может, права баба Дуня, рано я замуж пошла? Дурочка ж я, дурочка. Совсем всё по-другому могло сложиться.»
Могло. Но не сложилось.
Года через полтора Нинка подала на развод. А ещё через три года вышла замуж. Прежних ошибок больше не повторяла, слишком дорого и больно обошёлся ей первый опыт замужества.