В Лохнееми мотострелковый полк из Карпат прибыл в первых числах октября. Его сразу поставили на доукомплектовку и отдых, расквартировали оперативный и штабной состав в самом городке, а три роты по взводно устроились в небольших предместьях.
Деев сразу после прибытия отправился с отчётом к генералу Антонову, которого в штабе дивизии ожидали лишь к вечеру следующего дня. Он находился сейчас в частях одного из оперативных соединений бывшего партизанского отряда, сформированного ещё на территории Белоруссии и принимавшего участие в освобождении Бобруйска, который фашисты начисто сожгли перед отступлением.
Алексей вышел из здания штаба дивизии, который временно разместился в бывшей двухэтажной казарме 1-й кавбригады, и направился на окраину городка. Ему доложили, что жена его находится вместе с медсёстрами и санитарками в здании бывшего детского садика в пригороде близ лесополосы, там же Антонов разместил и своих радистов. Деев остановился на дороге, ведущей в этот самый тихий пригород Кяралай, небольшой посёлок с сохранившимся там католическим костёлом, чей шпиль возвышался над макушками высоких сосен и виднелся далеко окрест. Он не торопился туда, впервые за всю войну, не торопился к своей жене, Ольге, которая возможно ещё сильно его ждала и любила, а возможно - уже устала ждать. Это чудовищное напряжение летней кампании 1944 года, тяжелейшие бои на Днестре и ужасный их финал в Карпатах, не могло не наложить отпечаток на психику, даже такого сильного и стойкого человека, как Алексей. Хотелось только покоя и тишины. Немного подумав, он повернул к штабу своего разведбатальона. Нужно было проведать Гераленко, всё ли у него в порядке было на марше, все ли целы за время перехода сюда по территории Белоруссии?
Лес спускался с невысоких холмов на равнину и смешивался с низкорослым кустарником и небольшими заболоченными речушками. В чахлой рощице, переломанной и взрыхлённой гусеницами танков и снарядами на подводе, свесив ноги вниз, сидел Гераленко. Он разбирал и смазывал свой трофейный вальтер, тщательно осматривал его, поднося поближе к глазам, а потом снова натирал ветошью до блеска. За этим занятием и застал его Алексей.
- Что, Валентин, не можешь никак без дела? - весело спросил Деев, запрыгивая на подводу к Гераленко.
- Можно сказать и так - нервы. Сразу в покое начинаю двигать руками, будто они не на месте, - признался тот. - И Данила говорит, что это нервное перенапряжение давит.
- Ничего, сейчас немного отдохнём. Боевых действий активных не предполагается. Антонов с оперативной бригадой уже вышел на преследование и уничтожение небольшого отряда националистов, которые прячутся в этих лесах. Что за звери такие, не слыхал?
- Звери, они и есть звери, - пожал плечами Валентин. - Тут совещание, говорят, было, собирали всех, прибывших из Таллина и Стрельников его проводил. Антонов в штабе потом рассказал, что накрыли банду из пяти диверсантов, а шестой ушёл, вот и задача теперь ставится нашим операм этого шестого по деревням и окрестностям вычислить. Наверняка, где-то прячется у местных, - Валентин вскинул голову на скрип колёс. В их сторону ехала санитарная подвода, которой правил Вася Мельников.
Она остановилась возле большой брезентовой палатки и спрыгнувшие с неё две молодые девушки, стали при помощи того же Василия, выгружать из неё коробки с медикаментами и лекарствами.
- Пошли, поможем? - спросил Валентин у Деева и они вместе, снова натянув на ноги сброшенные было сапоги, соскочили со своего нагретого места.
Тёмненькая с озорным взглядом сестричка Марыся выскочила из палатки первая, снова схватила с подводы коробку и под весёлый смех опять заскочила в палатку. Алексей остановился у входа возле распахнутого полога и стал ждать. Недолго. Через пару минут вышла румяная девушка с толстой в кулак светло-русой косой, спускающейся до пояса и ещё ниже. Её округлые женские прелести нельзя было даже форменной гимнастёркой спрятать, так чётко и красиво они выделялись и маняще дразнили. Деев тут же притянул её к себе:
- Пани Гражина остаётся с нами в полку? - спросил он и намотал её косу себе на кулак, потом ласково потянул на себя, заглядывая ей в лицо.
- Не шали, не надо, - отозвалась она, высвобождаясь из его цепких рук.
Из палатки вышел Вася и Деев медленно и нехотя отпустил Гражину, которая тут же бросилась бежать за угол палатки к берёзовой роще. Туда не замедлила вскоре прийти её сестра, с которой они были совсем не похожи. Марыся и Гражина Новаковские присоединились на марше к мотострелкам, как только они вышли из Черновцов. Своя польская бригада осталась далеко впереди, пока их неопытных до этого санитарок обучали на курсах медсестёр в приграничном городе. Теперь они умели многое, а главное - обольщать и утешать солдат и офицеров своим женским вниманием. Это порой бывает необходимо в невыносимых фронтовых условиях. Нельзя сказать, что эти польские девушки ставили себе именно такую цель, они как и все медсёстры и санитарки медсанбата несли своё служение в тяжелейших фронтовых условиях, так же не спали по ночам, выносили с полей сражений тяжелораненых, затягивали раны жгутами, бинтовали, перевязывали и старались, по возможности, облегчить положения больных солдат и офицеров, которые находились в полосе боевых действий, и которых не было возможности до поры доставить в госпиталь. Теперь полк находился на отдыхе, доукомплектовывался и пополнялся запасами продовольствия, боеприпасов и материальной частью. Пополнение людьми пока не предвиделось, так как на Севере шли ещё активные боевые действия и готовилась последняя операция на мурманском направлении по выдворению фашистов с нашей многострадальной земли. Все людские резервы были туда задействованы. Им же ставилась дальнейшая задача по очистке уже освобождённых территорий от разрозненных гитлеровских отрядов, попавших в окружение и местных националистических банд.
Вася, взглянув на Дева, стоявшего у входа в санитарную палатку, улыбнулся:
- Пани Гражина не собирается нас покидать? - спросил он и закурил в кулак.
- Нет, остаётся... - так же улыбаясь, ответил полковник.
- Ничего, хороша сестричка!.. А у меня, между прочим, серьёзные намерения, относительно её, - и Василий выпустил в воздух струйку синеватого дыма.
- Я заметил ещё в Карпатах, но... - Деев повернулся к Мельникову, - не стремись повесить себе на шею хомут раньше времени. Оглядись, жениться всегда успеешь.
- Это что, намёк? Мне вас тоже ревновать? - и Василий неоднозначно ухмыльнулся.
- Ревновать, на войне!? Вася, ты сдурел или как?
- Действительно, простите!.. Тем более, вы женатый человек и Ольга в тысячу раз лучше чем сотня таких вот Гражин, - Василий пристально посмотрел на полковника, а тот, почему-то, отвёл глаза и медленно направился в сторону Кяралая.
В двадцати километрах от Лохнееми шло преследование группы националистов, которые засели на болотах и долгое время отстреливались. Тогда солдатами бывшего партизанского отряда Гуриновича было принято решение частью сил пойти в обход и окружить бандитов. В вечернем воздухе поднимались удушливые пары с болотных сопок, шла беспорядочная стрельба, но вскоре всё смолкло. Дюжина молодчиков в формах полицаев, была уничтожена на месте подошедшей группой из леса, которые в кратчайшие сроки сумели окружить и не выпустить из кольца эту отстреливающуюся гнусь.
- Один ушёл, оторвался от преследования ещё в низине, - сказал подошедший к месту боя Сафонов. Он приехал сюда с Антоновым, как заместитель разведбригады Чернова, временно заменявший Гераленко. - Нужно прочесать все окрестные хутора. Где-то там залёг, дальше ему нет смысла идти, везде кольцо.
Разделились на три отряда и пошли по хуторам. Ближе к ночи отряд Сафонова вышел к хутору Оллану, что стоял на берегу большого и круглого озера, отражавшего в своих прозрачных водах осколки лунного света. Залегли на возвышенном месте и стали наблюдать из укрытия за немногочисленными двориками и постройками, прежде чем спуститься вниз. Сафонов присматривался и наконец, в бинокль увидел нечто интересное, передав его своему напарнику Сайко. Тот взглянув в окуляры, произнёс:
- Кажись, нашли!.. - и поднялся во весь рост.
В доме, что стоял вплотную к мельнице, было заметное возбуждение. Люди в тёмной одежде с оружием в руках сновали по двору, а потом, выпроводили хозяев в сарай и заперлись внутри.
Дом окружили, но сперва нагрянули в сарай и застали врасплох испуганных хуторян.
- Сколько бандитов у вас в доме? - задал вопрос Сафонов.
- Четверо было с утра, теперь только трое осталось, - был ответ мужичка низкорослого и худосочного с бегающими хитрыми глазками, но объятого ужасом и потому ничего не скрывающего от наших солдат.
Сафонов, а с ним ещё пятеро, расположились возле дома и стали намечать план дальнейших действий. Думать надо было быстрее, но и действовать осторожнее, чтобы никто не ушёл живым. Двоих оставили под окнами, а Сафонов и ещё трое с ним ворвались в тёмные сени, а затем в горницу и с порога открыли огонь в потолок. Люди, сидевшие за столом замерли. Но потом, как по команде, упали на пол и скинули в угол керосиновую лампу. Резко опустилась темнота, которую сразу же пронизали вспышки ружейных и автоматных выстрелов. Сверкали углы, бились стёкла, валилась посуда из поваленных шкафов и навесных полок. Когда в конце потасовки двое, оставленных у окна забежали в дом, то увидели на полу связанного человека в штатской одежде, его взял сам Сафонов. Второго, выпрыгнувшего в окно, взять живым не удалось, метким выстрелом в упор его сразил Сайко. Так он там и остался лежать, уткнувшись носом в жухлую крапиву. Взятого пленного доставили в штаб бригады к Антонову и начальнику бригады Сидоренко.
Антонов расположился за столом и немигающим взглядом своих пронзительных тёмных глаз смотрел на арестованного бандита.
- Одежда на вас штатская, но судя по выправке, вы человек военный, - начал он допрос, пристально разглядывая пленного. - Советую говорить правду, иначе, мы церемониться с вами не будем. Мы вообще никого не берём в плен.
Арестованный встрепенулся и заморгал, потом взглянул на генерала и тихо спросил:
- Вы Антонов?
- Да, есть ещё вопросы?
- Нет, не имеется, - пленный передёрнулся и...заговорил. - Я майор Таллисте, командир батальона СС.
В ходе допроса выяснилось, что шестой член группы предателя Бондаренко, о котором говорил на совещании Стрельников, Антс Тамм, видел, как были задержаны его коллеги. Он залёг в кустах. В темноте советские солдаты не заметили его. А задержанные тогда не выдали своего сообщника. Когда всё стихло. Тамм решил пробираться в Раквере, где проживала его жена. Но домой на этот раз он не пошёл. Осторожно пробираясь лесными тропками, в лесу Тамм увидел его, в штатской одежде и сразу опознал в нём майора Таллисте, в батальоне которого ему некоторое время пришлось служить. Дальше они пошли вместе, обходили населённые пункты, где располагались советские воинские части.
Несколько раз Тамм связывался с разведцентром, передавал всё то, что они видели на пути и что могло интересовать разведку. Таллисте помогал ему.
Вскоре они пристроились к небольшой группе националистов, на след которых и напали наши чекисты. На болотах завязался бой и Таллисте удалось уйти, его ждал к этому моменту Тамм на хуторе ещё с одним связным, который в ходе сегодняшней перестрелки в доме, был убит.
- Я попался, а Тамму удалось бежать, рацию он бросил. Будет скитаться теперь, как волк, по лесам, но вам не сдастся, - заключил Таллисте и замолчал.
После допроса арестованного майора, генерал Антонов связался по телефону со штабом Стрельникова и спросил у них некоторые подробности этого дела.
Следствие по делу группы шпионов, задержанных близ деревни Кана-Кюля, шло к концу. Их признание и принадлежность к фашистской разведке ещё раз подтвердилось сегодняшним арестом Таллисте, а так же вещественными доказательствами (рации, шифры, оружие, фиктивные документы). Уже была известна школа в Нойгофе и её начальник майор Моос, и преподаватель Мяеханс, и ещё кое-кто из тех, кто готовил шпионов. Тем не менее ни следователям Стрельникова майору Чернигину и капитану Королёву, которые вели следствие, ни оперативным работникам, занимавшимся розыском Тамма и других лиц, прошедших по этому делу, далеко не всё было ясно. Антонов выслушав в телефонную трубку все эти сомнения, вернулся к пленному.
- А теперь я попрошу вас объяснить, почему вы, командир батальона СС, остались тут на занятой нашими войсками территории, и ждали встречи со связником? Цель ваша была только лишь в сборе сведений, или же что-то ещё? - Антонов буравил глазами насквозь, сидевшего перед ним Таллисте, но тот отворачивался и делал вид, что не понимает смысла этого вопроса. - Повторяю вопрос, почему вас прислали сюда, кого вы ждали здесь? Второй раз повторять не стану!.. - заключил угрожающе генерал.
И Таллисте не выдержал.
- Мы должны были, собравшись в небольшой отряд и получив оружие, о котором в последнем донесении было указано Тамму, разблокировать окружённую группу, не успевшую отойти отсюда с полком мотопехоты под натиском и напором ваших наступающих войск... Группу, которая была гарнизоном и надзирала за концлагерем близ Лохнееми, под командованием гауптштурмфюрера СС, теперь уже штурмбанфюрера... Шнайдера.
Антонов весь враз напрягся, ноздри и губы его побелели и генерал стал медленно подниматься со своего места. Его необычно грозным видом были напуганы даже охранники, стоявшие в кабинете при допросе пленного и его адъютант, уж не говоря о самом Таллисте, которого сразу прошиб пот. Антонов, постояв немного у стола, прошёл к двери, а потом остановившись у порога, стал так же медленно поворачивать голову в сторону пленного, который не сводил с него испуганных глаз.
- Где он находится сейчас и, где вы ожидаете с ним встречу? - спросил генерал низким, сухим голосом.
- Они сидят там же, близ Лохнееми, на одном из хуторов. Но о месте нашего совместного с ними прорыва, нам должны были доложить по рации. Но Тамм теперь не сможет принять эту передачу... Он бросил свою рацию, - неспешно ответил Таллисте и стал ждать реакции Антонова на его слова.
- Надо же, не ожидал, что прямо рядом с моим штабом... - он не договорил и, дёрнув дверную ручку на себя, со всей силой распахнул настежь дверь в коридор.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.