Ника никогда не верила в Бога. Выросла атеисткой. Была пионером, потом комсомолкой, в партию вступить не успела.
В святой праздник она не ходила в церковь. Не тянуло.
А потом всё изменилось. Их деревянный дом сгорел за пару часов. Проводка замкнула. Сын дома был один, он учился во вторую смену. Пятый класс. Ника за него уже не переживала.
Расстояние от работы до дома - метров 800. Бежала по сугробам, не разбирая дорожек. Раздетая, хотелось даже сапоги скинуть, всё время казалось что они мешают бежать быстрее. Думки только одни: где же сын…
За несколько метров не выдержала - ноги отказали. На виду у всей деревни рухнула в снег.
Очнулась - сын тянет за руку:
-Мам, прости, но это не я, оно само, я думал потухнет, а оно так быстро.
Он говорил, заикаясь, временами вытирая слёзы, а она уже знала, что будет благодарить Бога ежечасно, что оставил ей сына в живых.
Подошел муж и сел к ним в сугроб. Вместе они смеялись и плакали: они живы, их кто-то пожалел, потому что могло случиться и ночью.
Могло много чего, но после этого им не страшна даже нищета.
Знакомая пустила в дом отца, без платы за проживание:
-Живите сколько хотите, пользуйтесь всем, что есть в доме, вечером продуктов принесу.
А сама принесла через час. Занесла, поставила на пороге и ушла, даже поблагодарить не успели. Через несколько минут опять кто-то пришёл, оставил продукты и вещи на том же пороге и незаметно ушёл.
Догадались, это им, они ведь теперь погорельцы.
Стало темнеть, люди оставляли вещи на крыльце и тихо уходили. Ника их мысленно крестила:
-Спасибо, Господи!
Открывая пакеты, не могла удержаться от слез: три полотенца, три тарелки, ложки, вилки, стакана и 500 рублей.
Под’ехала машина, сдала задом. Люди выгружали подушки, одеяла, новые комплекты постельного белья, два мешка картошки, банки с вареньем, огурцами и кабачковой икрой.
К утру сени были забиты пакетами с продуктами и вещами первой необходимость.
Сколько здесь было комплектов постельного белья, одеял, подушек, носочки для сына и мужа, ей ночная рубашка и халат. Временами ей казалось, что такого богатства у неё раньше не было, не нажили ещё. Так и с этим по детям с кем-то поделиться, куда им это всё…
Потом пришли коллеги с работы, принесли продуктов и деньги, сказали на работу завтра можно не приходить, шеф машину на завтра дал в район с’ездить, надо документы восстанавливать.
Глубоко за полночь, а деревня не спит. Как быстро узнали, где они поселились.
Дом и сени запирать не стали: ни к чему это в нашей деревне.
Глядя на эти вещи, Ника вспомнила, как мечтала уехать из этой деревни и жить в городе.
Эх, если б она знала, какие здесь живут люди, никогда об этом бы не подумала.
Утром проснулась рано, прошлась по дому:
-Сколько здесь она проживёт и когда будет что-то своё, да и будет ли?
Звонили с работы, обещали прислать помощников для разбора вещей, сельский совет срочно требует списки необходимых вещей, а мы не знаем, что есть в наличии.
Сама Ника даже не знала, что надо делать в таком случае. Муж умылся и пошёл на работу:
-За работой легче, к обеду приду, помогу, - сказал тихо, еле выговаривая, но по голосу было заметно, что заняться чем-то сейчас - руки не поднимались.
А вещи всё везли и везли: из соседнего села, из соцзащиты…
Позвонила женщина, она дом продавала, покупатели просили подождать полгода. Так она Нике предложила хотя бы вещи там хранить, слышала, что ревизию всего сделать почти невозможно.
А Ника смотрела на всё это, слушала и не могла поверить в существование такой доброты, бескорыстной помощи даже совсем не знакомых ей людей…