Чувство собственничества никогда не было ахиллесовой пятой французского философа. Ироничный и злой, Вольтер (1694--1778) заслужил титул «великого насмешника». Его языка боялись, в искренность его чувств не верили, но к нему тянулись -- и монархи, и женщины. Они хотели стать достойными если не его любви, то хотя бы дружеской привязанности. Так безопаснее. И только одна женщина смогла вызвать у Вольтера ревность и она же помогла ему подняться выше слепой мужской обиды. Ее звали Эмилия дю Шатле (в девичестве -- Ле Тонелье де Бретей).
«Божественная Эмилия», как называл ее Вольтер, известна ценителям французской литературы своими писательскими трудами. Она интересовалась философией и математикой. Перевела на французский «всю книгу математических принципов Ньютона, а впоследствии добавила к этой книге, понятной очень немногим, алгебраический комментарий, равным образом недоступный рядовому читателю» (из «Мемуаров» Вольтера). В заметках «О счастии» маркиза дю Шатле писала:
«Не надо разрушать блеск, который иллюзия бросает на большую часть вещей, а наоборот, ему нужно придать поэтический оттенок».
Что и говорить, Эмилия была не просто умной, а мудрой женщиной. Естественно, она не знала недостатка в поклонниках и еще естественней -- ее не любили женщины. Кузина маркиза Креки язвила: «Каждый год Эмилия производит смотр своим принципам из боязни, как бы они не ускользнули от нее». Или описывает внешность дю Шатле:
«Она была крепкого телосложения, лихо ездила верхом, охотно играла в карты и пила крепкое вино. У нее были ужасные ноги и страшные руки. Кожа была груба как терка. Она представляла собой идеального швейцарского гвардейца, и совершенно непонятно, как это она заставила Вольтера сказать о себе столько любезных слов».
Кузина по «девичьей памяти» забыла сказать, что Эмилия, несмотря на рождение двоих детей, оставалась стройна и была любoвницей кардинала Ришелье --не самого глупого мужчины во Франции.
Адюльтер (не даром французское слово) составлял неотъемлемую часть дворцовой жизни. Искусство прелюбодеяния требовало от участников лишь соблюдения условных приличий.
Брак Эмилии был словно создан для необременительных измен: супруги поженились по расчету (молодость в обмен на деньги), маркиз дю Шатле не испытывал к жене особых чувств и, будучи человеком военным, большую часть времени находился в гарнизоне, откуда не рвался домой.
Чувства между Эмилией и Вольтером возникли отнюдь не с «первого взгляда». Философ знал ее с младенчества, но в ту пору был более увлечен старшей, 16-летней, сестрой малышки Эми. Повзрослевшая Эмилия возникла на его горизонте в тот момент, когда он нуждался в спасении. Слабый телом и здоровьем философ боялся выходить из дома. Однажды он отправился на вечернюю прогулку по пустым улицам Руана, но на обратном пути увидел людей с дубинками и спрятался в темной нише. Вдруг в свете фонаря появилась гарцующая на лошади дама. Злоумышленники ретировались. Спасительницей оказалась маркиза дю Шатле. Она приехала, чтобы уберечь Вольтера от еще большей опасности. Он попал в немилость к сильным мира сего, и за очередной памфлет его намеревались упечь в тюрьму. Эмилия поручилась за философа перед министром -- хранителем печати, пообещав, что увезет вольнодумца из Парижа и впредь его перо не будет источать желчи. Маленькая женская ложь.
Последующие пятнадцать лет, которые Вольтер провел с Эмилией в Сирее, в родовом замке ее мужа, биографы философа назвали самыми плодотворными.
Окончание здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай:
Лариса Максимко (с) "Лилит"
