В одну из пятниц, в первой половине октября, как раз они собирались в лес, Семен зашел к Витальке, что-то уточнить хотел. Он знал, что Виталий по пятницам домой приходит пораньше. Охотились они чаще по субботам, Виталий все же работал. Да и не в каждые выходные мог: "Жена еще припрягает, по хозяйству-то". Тогда Семен выходил один, и не надолго. Но в эту субботу они как раз собирались вместе.
Застал Виталия изрядно поддатым, его жена только виновато посмотрела на Семена и негромко костерила мужа, мол, нажрался паразит еще на работе, а вот обещал же человеку на охоту идти. А сам нажрался!
Ругала она мужа, было видно, только для острастки, но Виталий заискивающе смотрел на жену и виновато улыбался. Его жена, Катя, была женщиной довольно крупной, а сам Виталька - скорее тщедушным, хотя и жилистым. Ростом он был немного выше Кати, но все равно уступал ее напору. Такие слова, как "подкаблучник", в поселке считались страшным оскорблением, из-за этого могла случиться и драка, поэтому таких слов избегали, но по сути Виталий именно таким и был.
Катя, зная свою власть, держала Витальку в твердых руках, знала она и то, что напивается он редко, и что если бы не она - то пил бы, имел такую склонность. Но он держал себя, побаиваясь жены и не желая быть выгнанным из семьи, имел такой опыт. Иногда срывался, ненадолго. За то Катя его ругала, но не шибко, без выволоки, понимала, что Виталька держаться совсем-то всегда не может.
Семен же, увидев Виталия в таком состоянии впервые, расстроился. Уходить туда, куда они собирались вместе, один он не хотел, а другого напарника у него не было. Хоть бы еще кого! Но дядя Костя далеко не ходил, да и не всегда составлял им с Виталькой компанию. Значит, накрылась завтрашняя охота! К другим местным Семен, несмотря на предостережение дядьки Кости, подходил, но те отнекивались, не желали впускать в свои дела чужака.
В расстроенных чувствах Семен возвращался к себе в дом. Недалеко от опушки заметил человека, незнакомого. "Может, тоже охотник?" - подумал он и направился туда, к нему. Человек этот вроде как смотрел в его сторону, Семену даже показалось, что приветливо кивал головой. И вдруг, совершенно внезапно, исчез. В лес ушел, хотя Семен не разглядел, чтобы тот повернулся. Семен так и не понял, ждал его этот человек или ему это только показалось. Этого человека он не узнал, но каким-то охотничьим чутьем понял, что тоже охотник. Значит, один ходит. И не боится близко к вечеру в лес заходить, смеркается ведь скоро. Он слышал, что у местных есть заимки в лесу, хорошо замаскированные, но они, по слухам, были не близко, ввечеру-то вроде как и не было смысла идти туда. Или уж очень хорошо надо знать местный лес.
Семен все же подошел к месту, где видел незнакомца, пытаясь разглядеть его между деревьев, но не увидел никого. То, что он не узнал человека, было неудивительно, все же до этого бывал он в поселке редко, и не так долго, теперь многих не знал, и за этот неполный месяц, что жил здесь, конечно, узнал далеко не всех.
Зашел к Федоровым, поделился с дядей Костей тем, что случилось.
- Пьет иной раз Виталька. Катька его держит, на нее и мать Витальки молится. А то, как еще не женился, крепко стал закладывать Виталий-то Васильич. Молодой был, а уж спиваться начал. Нету в человеке своего стержня, нету. А Катька - стержень ему, вот этим и держится. Но эта да, намахаться может... - разглагольствовал Константин.
Тетка Марья позвала их вечерять. Оба они любили, когда Семен заходил к ним в это время. Он и не избегал, хотя заходил не каждый день, прихватывая что-то с собой, не спиртное, а что-нибудь к столу, в основном, конечно, купленное в местном магазине.
Рассказал Семен и о виденном человеке, который, возможно, здесь охотится один. Поинтересовался, кто бы это мог быть. Может, и другого напарника удастся найти? Когда описывал, как мог, его внешность, дядька Костя прислушивался, потом недовольно повел головой.
- Ишь ты... в лес, говоришь, подался? Ввечеру? Ишшшь ты...
- Знаешь его?
Дядька Костя недовольно покосился на жену.
- Похоже, знаю. Только это... Дни сейчас такие... Он-то вот как раз напарника искать и может. Ишшшь ты...
- Не болтай что не надо, старый, - недовольно прошипела Марья.
- Во! Я ж говорил те - змея! Сам теперь и слышал. Гадюка натуральная, а яду жалеет! - и, обращаясь уже к ней, - А ты вона ступай да плошки мой, неча тут! Не встревай!
- Не встревай... Наплетешь тоже, всякого! Пугать-то только!
- Не пугать! Не пугать! А наоборот! Молчи давай, окаянная! Молчи! Вечно мужиков стараетесь дураками выставлять. Так я те не Виталька! Номер твой цирковой не пройдет! А то вон палкой тя!
Марья недовольно поджала губы, но замолчала.
- В это время он и выходит, для заманки. Как на зверя на человека силки свои расставляет. Да. В эти как раз дни. А в другие ему такое заказано делать. Хорошо, что ушел-то он!
- Да кто? - Семен уже понимал, о ком говорит дядька Костя, и внутренне смеялся этому.
- А я ж те говорил. Пыхто! Хозяин! Ягорыч! Он дядьку-то моего, Михайла, заманил! Больше полгода тот пропадал, думали, с концами. Потом вышел. Ещшо и с пушниной. Но говорить-то об этом не больно рассказывал. Брату говорил, отцу моему, сначала молчал, но все ж рассказал. Вот по эту самую пору, как теперь, Хозяин его и увел. До самой весны!
- Зачем?
- А ты не скаблись, не скаблись! Скучно ему, вот зачем! Поговорить и ему охотка, проведать, как люди живут. Я так-то лишка не скажу, что с нашей деревни заманивает, уводит охотников, больше не слышал такого, но може, и еще откуда. Говорили старики, что и бабу иногда себе найти может, только с малой деревни, вдову какую, одинокую, но с детьми, иль хоть с одним небольшим мальчонкой. Говорили, что норовит такую бабу найти, что на окраине живет, и что если детей-то несколько, выберет себе одного, мальчишку, и учит его всему, в лесу как не пропасть, как зверя добыть. Самые лучшие охотники из таких-то пацанёшек выходят, лучше таких тайгу никто не знает, и отца своего названного всю жись помнят, но молчат. Натаскает Хозяин мальчишку по лесному делу, по промыслу, значит, лесному, мальчонка подрастет, Хозяин от них и уходит, и бабу оставляет. И снова один блудит. Да леса-то под ним - тьма! Не вся Сибирь, конечно, но много.
- Почему ты его Ягорычем назвал? - поинтересовался Семен.
- А он, здешний-то Хозяин, сам себя величает так, так и дядьке моему велел себя называть. Так вот, когда бабы у него давно нет, а, стало быть, и сынка приемного, он, бывает, товарища себе ищет. На зиму. И уйти от него никак нельзя, то есть можно, но потом все одно - к его берлоге и вернешься. Потому дядька Михаил и не мог с тайги выйти всю зиму, до весны-то. Всё всякими рассказами его развлекал, он слушать-то любит. Да... Вот по эту самую пору и наведывается по деревням, если ему товарищ нужен. В эти дни, в эти, это и старики знали, рассказывали. Только в эти дни и может сманивать. К нам, значит, снова показался... Ети его душу, а... А ты, Сеня, не подходь к нему, не подходь! Один раз он тя пожалел, а другой, гляди, и уведет! А може и не пожалел, а приглядывался только. Так это, если предложит кто незнакомый в лес пойти поохотиться, так ты не ходь! Он ведь не то что ввечеру, а и с утра, как добрый охотник, увести может. Вот так вот...
Марья продолжала с недовольным видом слушать мужа, хотя больше и не встревала. Видно было, что в эти рассказы про лешего она не верила, хотя и знала, что дядька Константина, Михаил, и впрямь, блудил в тайге зиму, но это случилось в те далекие времена, когда они, что она, что Константин, еще детьми были. По какой причине это случилось, она не знала, только предполагала, что неспроста дядька Михаил так сделал. В свое время Марья в колхозе была женщина активная, энергичная, и в Бога и то не верила, а не то что в лешего. С возрастом, правда, ходить стала в церковь, которую в поселке возвели, но в деревенские байки верила не больно, если только в домового, и то больше в шутку.
- А може, и лучше, что Виталька-то напился, - продолжал Константин. - Непостижимы пути господни... Да и ты, не ходи эту неделю в лес. Слышь, Сеня, не ходи. Недели через две и пойдете, там его время кончится, там ничё он уж никому не сделает такого. Не сманит. Слышь меня? Скажи, что не пойдешь!
Семен пожал плечами, но дядька Костя не отступал, и Семен пообещал, что ни в эту неделю, ни в следующую в тайгу не сунется.
_____________________________________
Окончание