Нина Петровна, пожилая женщина семидесяти трех лет, позавтракала в одиночестве, к которому еще никак не могла привыкнуть. Мужа она похoронила полгода назад, но иногда по привычке утром ставила две чашки на стол. Хорошо они жили с Николаем Ивановичем. Двоих сыновей вырастили. Как же тяжело теперь одной.
Женщина взяла лейку и решила полить цветы. Начала с розовой бегонии — подарка старшего сына Василия. Хороший он, умный. Свой бизнес имеет, в достатке живет. Но и работает много, как не позвонишь — всегда на работе, даже в выходные. Хотя обижаться не на что, навещает ее часто. Всегда балует — то конфет привезет, то торт. Да и продукты привозит. Она говорила ему, что сама справится, но после смeрти отца, Вася стал снабжать ее и провизией.
А вот младшенькому Мишеньке не везет никак. Работу меняет часто. То начальство плохое попадается — придирается к нему все время, то коллеги завистливые, не дают ему по карьерной лестнице подняться. Вот и сейчас уволился из очередной фирмы, сидит дома опять. Звал его брат к себе, да не хочет он под руководство старшего идти. А чего не идти-то, Вася его никогда не обижал, с самого детства его опекает. Мальчишки во дворе все знали, что трогать Мишу нельзя, а то достанется от старшего брата. И в учебе ему помогал. Если что не получается — так он не к отцу, а к Васе обращался. А тот никогда не отказывал. Да и сейчас отказа нет — квартиру купил, деньги дает. Жалеет непутевого.
Поливала Нина Петровна свои цветы и мысли об уже взрослых детях кружили в ее голове. Жаль только не женились еще, хочется внуков понянчить. Ну да какие их годы, успеют. Васенька уже крепко на ногах стоит. Может Бог даст и невеста появится, не все же время работать.
Внезапно женщина почувствовала боль в груди. Поставила лейку на подоконник и прилегла на диван. “Сейчас полежу и все пройдет” — подумала она. Но нет, боль не проходила, а даже немного усилилась. Нина Петровна встала с дивана и пошла в кухню, где был аптечка. Но после приема лекарства лучше не стало, боль не утихала, ей стало трудно дышать. Внезапно лоб покрылся холодным потом. Нина Петровна дотянулась до телефона и набрала номер младшего сына.
— Мишенька, здравствуй! — тихо сказала она.
— Привет, мать! — отозвался сын.
— Приедь пожалуйста ко мне, сынок, я что-то плохо себя чувствую,— попросила она Михаила.
— Не, мать, я не могу, у меня дела. Позвони Ваське или вызови скорую — они быстро приедут, — посоветовал он.
— Так Васенька же на работе, занят он, а скорую мне что-то страшно вызывать,— сказала Нина Петровна,— ты бы посидел со мной просто, все бы может и прошло.
— Нет, я же сказал не могу! — и он сбросил вызов.
Михаил недовольно швырнул телефон на стол, взял недопитую бутылку пива и снова улегся на диван. “Плохо ей, мне может тоже не очень то хорошо после вчерашнего, похмелье сильное, башка трещит. Я ж никого не беспокою. Лежу тихо и пиво попиваю — лечусь”— зло подумал про себя сынок. В дверь позвонили. Мужчина нехотя слез с дивана и пошел открывать.
— Миха, привет! Что, трубы горят после вчерашнего? — ухмыляясь спросил мужчина, стоя на пороге квартиры,— вот лечить тебя пришел,— протягивая бутылку вoдки, гость шагнул за порог.
— Ха, Леха, как ты вовремя. Тяжко мне, даже пиво не помогает, — радостно глядя на бутылку, произнес Михаил.
Тем временем боль в груди пожилой женщины усиливалась и дышать стало совсем трудно. Холодный пот тонкими струйками стекал по лицу. Нина Петровна успела набрать номер старшего сына, но сказать уже ничего не смогла, серая пелена застелила глаза и женщина потеряла сознание.
— Игорь Витальевич, проведи собрание сам, — внезапно прервав свое выступление перед коллегами,— сказал Василий Николаевич и добавил, наклоняясь к своему заму — звонок от мамы был, но она внезапно отключилась и на мои звонки не отвечает.
— Да, конечно, не волнуйтесь, я проведу собрание. Езжайте, — ответил Игорь Витальевич.
Василий, надевая на ходу пиджак, выбежал из кабинета и не дожидаясь лифта помчался вниз по лестнице.
“Главное успеть, что—то случилось с мамой, главное успеть…” — думал мужчина, вдавливая в пол педаль газа и едва успевая тормозить на красный свет светофоров.
Нина Петровна пришла в сознание в больнице и сразу же увидела своего Васеньку, он дремал сидя на стуле около ее кровати.
— Сынок,— тихонько позвала она его.
— Мамочка,— сразу же услышал тихий материн голос сын, — ты пришла в себя, как хорошо.
— Я сказать тебе хочу… — непрошенная слеза скатилась по щеке женщины,— Признаться, пока не умeрла,— взволнованно посмотрев на сына, сказала Нина Петровна.
— Мам, ты только не волнуйся, тебе нельзя, — перебил ее мужчина, —может быть потом скажешь?
— Нет, сейчас, вдруг не успею…— и она решилась сказать то, о чем молчала столько лет,— не родной ты нам, Васенька. Мы с отцом усыновили тебя. У нас долго не было детей и когда нам уже было почти по сорок лет, мы потеряли всякую надежду. Тогда и решились на усыновление. Я тебя как увидела в доме малютки, на руки взяла, так больше и не отпустила — сказала Нина Петровна и из глаз ее уже вовсю потекли слезы, — а потом через год случилось чудо и я забеременела. Родился Мишенька, брат твой,— Нина Петровна сделала паузу, ей нелегко было говорить и через некоторое время она продолжила,— Но мы всегда с отцом тебя любили. Вы оба были нашими сыновьями. Отец перед смертью с меня честное слово взял, что я всю правду тебе расскажу. Вдруг ты свою биологическую мать захочешь найти. А я все молчала, не знала как сказать. Вот так-то, сынок…,— тяжело вздохнув, закончила свой рассказ женщина.
— Я знаю, мама,— тихо произнес Василий.
— Как? — охнула она.
— Мне еще лет пятнадцать было, я документы на усыновление нашел.Тогда и узнал. Встретился только я со своей биологической мамашей гораздо позже, когда мне уже двадцать пять исполнилось. Несчастная спившаяся женщина… Вам ничего не сказал, не хотел расстраивать. Я к ней один раз съездил — просто посмотрел в глаза. Сейчас деньги ей отправляю… так, немного, чтобы не голодала. Хотя может она на них и не продукты вовсе покупает, но это уже ее дело. А ты мам, не переживай, ты моя самая любимая и родная мамочка! — сказал Василий Николаевич нежно глядя на женщину и поглаживая ее натруженную морщинистую руку,— а умирaть даже и не думай. Врач сказал, что я вовремя успел тебя привезти. Ты теперь главное выздоравливай. Я жениться собираюсь, — сообщил он радостную новость,— хотел тебя с невестой в эти выходные знакомить, а ты болеть удумала. А там глядишь и внуки пойдут. Как же они без бабушки-то? — улыбнулся Василий Николаевич.
— Конечно, сынок, конечно. Теперь я обязательно поправлюсь. Спасибо тебе, Васенька. Спасибо, сынок!
Уже выходя из палаты зазвонил телефон. На экране высветилось — “Брат”.
— Да, Миша, слушаю тебя, — сказал мужчина.
— Васька, — послышался пьяненький голос брата,— мне деньги нужны, — заявил он.
— Работа тебе нужна, пока совсем не спился,— сказал Василий Николаевич.
— Не переживай, братан, не сопьюсь. Так как на счет денег, завезешь? — уточнил Михаил.
— Ну ты совсем обнаглел, хотя ладно, завезу. Поговорю с тобой. Ты с пьянкой завязывай,— строго сказал мужчина.
— Ага, ладно, нотации опять читать начнешь, воспитывать,— пробурчал он,— А не знаешь, мать где? Я хотел у нее денег перехватить, но не дозвонился, телефон выключен,— спросил Михаил..
— Она в больнице. Вспомнил про мать…
— А, так видно ей и вправду плохо было, — произнес брат, — то—то она звонила мне..
— Когда звонила? — встревожился Василий.
— Вчера, просила чтобы я приехал,— сообщил Михаил.
— А ты что? — в недоумении спросил старший брат.
— А я сказал чтобы тебе позвонила или скорую вызвала. Чем бы я помог ей? — искренне удивляясь, ответил младшенький.
— Ну ты и скотина, Миша, — еле сдерживая ярость, сказал Василий Николаевич,— мог же мне позвонить,— и в сердцах нажал на кнопку отбоя.
Перед тем как покинуть больницу, старший сын Нины Петровны зашел к лечащему врачу. Долго и обстоятельно беседовали мужчины. Наконец, пожав друг другу руки, они попрощались.
Василий Николаевич выходил из больницы совершенно спокойный и уверенный в том, что с его мамой все будет хорошо. Ведь доктор у нее отличный. Через недельку-другую обещает выписать. А из больницы маму нужно будет к себе забрать, так ему спокойней будет.