"Не обольщайтесь относительно совести: у Вас её так же мало, как и конвертов. Иначе Вы бы написали мне в Нахичевань хотя бы для того, чтобы поблагодарить за Былины".
# 29 Кисловодский детектив: страсти по Рахманинову.
По законам курортного жанра, респектабельного, а тем более знаменитого, мужчину, оказавшегося на курорте без семьи, тут же окружают женщины. Не избежал этого даже известный своей строгостью, примерный семьянин Рахманинов. Две дамы приложили все усилия для того, чтобы его пребывание на Водах в 1916 году было радостным: писательница Мариэтта Шагинян и певица Нина Кошиц. Обе были молоды. Первой было 28 лет, второй от 22 до 24 лет, по разным источникам. Знойная армянка и темпераментная украинка. Обе невероятно талантливы и просто фееричны. Обе появятся здесь и в 1917 году. Как повлияло общение с ними на Водах на композитора? Украсило или испортило? Вопрос не праздный, увидите, почему.
Сегодня о Мариэтте Шагинян. В предыдущей статье мы приводили отрывки из её воспоминаний о посещении ею Рахманинова в Ессентуках, в первой половине июня 1916 года.
Композитор, находившийся в состоянии полного отчаяния, вызванного
его творческим кризисом, поведал ей самые мрачные свои мысли. Шагинян старалась морально поддержать его (4, т.2, с. 152).
"Я ничего не говорила, только стремилась передать ему всё моё огромное сочувствие, всю веру в его большой талант и окутать его этой верой со всех сторон так, чтобы ему сделалось легче. Когда наконец он стал спокойней, я развернула привезённую тетрадку с "заготовленными текстами" - пятнадцать стихотворений Лермонтова и двадцать шесть - новых поэтов".
Именно на эти стихи новых поэтов Рахманинов почти сразу напишет свои знаменитые "Шесть песен" opus 38, которым суждено будет стать его последними романсами.
Если нет времени сейчас прочитать статью, а тема вам интересна, просто подпишитесь на мой канал! Прочтёте в свободную минутку!
Казалось бы, в этой ситуации трудно отрицать положительную роль Мариэтты Шагинян в жизни Рахманинова. Но далеко не все её оценивают именно так.
" На второе десятилетие XX века приходится много событий, доставивших большие неприятности Сергею Васильевичу Рахманинову, а порой и трагических свершений. Это болезни дорогих ему членов семьи, жены и дочерей, назойливость вторгнувшейся в его жизнь Шагинян и, наконец, большевицкая революция". "...прилепившаяся как банный лист, девица не отстаёт от замученного её назойливостью композитора и продолжает злоупотреблять воспитанностью великого человека". Авторы трактуют её письма к Рахманинову просто как приставания влюблённой женщины. "И, наконец, не исключается возможность того, что Шагинян обладала способностями колдовства" .
Авторы цитируемой книги (2а) основываются на исследовании о Рахманинове В.Серова, вышедшем в Нью-Йорке. Конечно, хочется "с порога" опровергнуть такие оценки, особенно ввиду их крайне негативной фразеологии. Но... дыма без огня не бывает. Мариэтта Сергеевна, будучи особой весьма эксцентричной, за свою почти столетнюю жизнь подала множество поводов для негативных высказываний в свой адрес. Про неё писали памфлеты, эпиграммы.
«За её роман «Перемена» ей следовало бы скушать бутерброд с английскими булавками» (М.Горький). «Почтенный автор смело вторгается в любую область, будь то ботаника или архитектура, и так привыкает к этой легкости, что начинает забывать таблицу умножения» (М.Лифшиц).
"Широту ее размаха не уложишь в писчий лист:
Поэтесса, лектор, пряха, шерстовед и романист".
(А. Архангельский. Кстати, всё правда, почитайте!).
Шагинян не оставалась в долгу. "Чудовищные ублюдки" - так называлась, например, одна из её статей.
Вместе с тем, эта женщина собрала, наверное, все высшие награды, которых мог удостоиться советский человек. Сталинская и Ленинская премии, Герой Социалистического труда, член-корр АН и т.д. Она была признана при жизни классиком! Помнится, в школе я писала сочинение по её "Лениниане".
Что же общего было у такой особы с Рахманиновым? Как она вошла к нему в доверие?
В 1900-1910-х годах чудачества Шагинян выглядели как милые сумасбродства юной поэтессы-символистки (напомним, что она родилась в 1888 году). Её стихи пользовались успехом. Достаточно сказать, что сборник "Orientalia" (1913) выдержал семь(!) изданий. Такой поступок как вызов на дуэль поэта В.Ходасевича за то, что он плохо обращался со своей женой, наверное, должен был по своей эпатажности превзойти саму Зинаиду Гиппиус, кумира Шагинян. Список кумиров, которым пылко поклонялась юная поэтесса, достаточно обширен. Здесь и З.Гиппиус, и А.Белый, Николай и Эмиль Метнеры (выдающийся композитор и его брат, музыкальный критик), так что Рахманинов занимал в нём даже не почётное первое место! С тем же Ходасевичем Мариэтта тоже вскоре подружилась. Будучи натурой экспансивной и непосредственной, Шагинян находила способы не только выразить кумирам свою любовь и преклонение, но и войти в общение через переписку и личные контакты. Именно по совету Гиппиус она переезжает в Москву, чтобы быть ближе к ней. Зинаида Николаевна поощряла общение Мариэтты со своими сестрами - художницей Татьяной Николаевной и скульптором Натальей Николаевной. В результате чего в 1910 году появился портрет М.Шагинян работы Т.Гиппиус.
С семьёй Метнеров Шагинян общалась очень тесно, даже некоторое время жила в их доме, при этом Э.Метнер каждую неделю посылал ей свой дневник "из комнаты в комнату" (4, т.2, с. 126).
Надо сказать, что такие "сближения" на почве любви к искусству, либо философии, были в порядке вещей для того времени. Шагинян в этом не была оригинальна. Так что на этом фоне её общение с Рахманиновым выглядит вовсе не как приставания влюблённой девицы! По сравнению с её отношениями с другими кумирами это был скорее облегчённый вариант. Письма, визиты. Наталья Александровна много раз звала её в Ивановку, но Мариэтта так и не побывала там. Что-то не помнится, чтобы супруга композитора звала туда Нину Кошиц! Да и продолжалась дружба с композитором не так уж и долго, всего пять лет: с февраля 1912 года по июнь 1917, о чем написано в первых строках воспоминаний (4, т.2, с.90). Обращаю внимание: здесь указана дата самой Шагинян: ПО ИЮНЬ 1917! К этой дате мы ещё вернёмся. Кстати, самому Рахманинову в этот период было от 39 до 44 лет.
К тому же, в самый разгар своей "влюблённости" в композитора, она летом 1917 года выходит замуж за Якова Хачатрянца. Хороша любовь!
С какой же целью Мариэтта Сергеевна писала кумиру? (4, т.2, с. 104).
"Я писала ему... с одной-единственной... мыслью: дать Рахманинову пережить и понять историческую нужность его музыки, прогрессивность её, в тысячу раз большую, чем все формальные выдумки модернистов..."
Если бы Сергей Васильевич был "замучен назойливостью" Шагинян, то ничто бы не помешало ему положить этому конец. Поклонниц у него было много! И он умел "отбривать" неугодных ему дам, как лезвием, в чём мы ещё убедимся. Но он пишет Шагинян: (4, т.2, с.105)
"Научите меня в себя верить, милая Re! Хоть наполовину так, как Вы в меня верите. Если я когда-нибудь в себя верил, то давно - очень давно - в молодости!"
Или ещё: (4, т.2, с.154)
"Сегодня, приводя в порядок свой письменный стол, перечитал некоторые из Ваших писем ко мне, милая Re... И, перечитав их, почувствовал к Вам столько нежности, признательности и ещё чего-то светлого, хорошего, что мне мучительно захотелось Вас сию же минуту увидеть, услышать, сесть с Вами рядом и хорошо, сердечно с Вами поговорить..."
Авторы упоминавшегося выше труда "Рахманинов: Россия в моей душе" (2а) высказывают предположение, что опубликованные после смерти Рахманинова его письма к Шагинян - её подделка. Думается, что такой глубокий и дотошный знаток Рахманинова как З.Апетян, под редакцией которой вышли и письма, и воспоминания, вряд ли могла бы опубликовать сомнительный источник.
Будучи широко образованным в искусстве и, главное, постоянно изучающим новое человеком, Шагинян была полезна композитору в том числе и как "текстмейстер". Она не только подбирала ему стихи для романсов, но и подыскивала и обрабатывала различные литературные источники для предполагавшихся опер и балетов.
Из писем самой Шагинян к Рахманинову, написанных с 1912 по 1917 годы, сохранилось только одно, неотправленное, от 8 мая 1918 года. Оно было найдено после смерти писательницы и опубликовано в 1983 году. Стиль его весьма провокационен! Опять же, "дыма без огня"... Что называется, почувствуйте разницу со стилем кумира: (цит. по книге 4, т.2, с. 489).
" Не обольщайтесь относительно совести: у Вас её так же мало, как и конвертов. Иначе Вы бы написали мне в Нахичевань хотя бы для того, чтобы поблагодарить за Былины".
Шлю Вам 2 последних издания "Короля Лира"... Но помните, Король Лир - величайшее произведение величайшего из людей. Мне лично оно ближе и дороже всего в литературе (наизусть целые сцены знаю). И приступать к Лиру - это не то что разные "Монны Ванны" и "Колокола",работать над ним надо постнически, подвижнически, проникаясь каждым словом текста: если Вы не полюбите Лира, лучше не беритесь за него".
Сама Шагинян даёт в воспоминаниях себе, тогдашней, оценку: (4, т.2, с.112).
"Когда я сейчас, приближаясь к седьмому десятку, перечитываю эти строки, я поражаюсь поистине бесконечной доброте и терпению Рахманинова, так снисходительно переносившего мои ребяческие намерения "воспитывать" его... Но надо помнить, что между нами было шестнадцать лет разницы и что совершенная необычность и переписки, и личного общения были ему нужны, может быть, ещё и потому, что совсем не были похожи на окружавшее его поклонение".
В общем, личность Мариэтты Сергеевны Шагинян и её многочисленные страстные демарши действительно "не уложишь в писчий лист"! Недаром при её жизни вышла книга о ней в серии ЖЗЛ!
В свете нашей темы, пребывания Рахманинова на Водах, важно то, что именно с визита Мариэтты Шагинян к композитору в Ессентуках в первой половине июня начался его выход из творческого кризиса. Началась работа над прекрасными последними романсами "Шесть песен ор.38"
Подписывайтесь на канал, читайте другие статьи моей подборки "Кисловодский детектив: страсти по Рахманинову":
