Санька с отцом на рыбалку ходил множество раз. Даже на ночную отец частенько брал сына с собой. Соньку на рыбалку не звали никогда, хоть она и напрашивалась она постоянно.
- Девчонка, что с неё взять! От таких только одни неприятности в серьёзном деле, - говорил Санька.
Та обижалась:
- Как вратарём, так тебе было неважно – девчонка я или нет. На горке тоже – всегда вместе! А тут от меня неприятности. Не буду тебя от бабушки больше спасать. Сколько раз я ей говорила, что не знаю, где ты, хотя могла бы и рассказать – тебя тут же бы нашли. Вот дождёшься ты от меня, Санька.
В спор вступал отец. Он сочувствовал дочке, хотя и понимал, что не девчачье это дело – рыбалка.
- В июне, как в отпуск пойду, сходим на рыбалку с ночёвкой и тебя возьмём. Только, чур, не ныть, что комары заели, что спать холодно. И домой не проситься!
- Не буду, точно не буду! А ты мне удочку сделаешь? – радовалась Сонька.
- Сделаю! – пообещал отец.
Стали ждать отпускных июньских деньков. Сонька надеялась и молилась, чтобы дождя не было и, наконец, потеплело. А Санька всё продолжал издеваться:
- Да, ты и червяка побоишься в руки взять, не то, что рыбину. И удочку забросить не сумеешь – тут сноровка нужна.
Снова вступался отец:
- Не побоится! Что для Соньки червяк – она с петухом сражалась. А ты от гусака бегал целое лето. Смельчак нашёлся! А удочку забрасывать научим – она понятливая.
Бабушка тоже напускалась на Саньку:
- Енто ты у нас специялист во всяком деле. То по верхам, да ето – и ничаво толком. Одни игрушечки цельными днями. Да, Соня нам стольки рыбы наловить, что тебе и не снилося. На первой рыбалке всегда везёть. Мы тоже рыбалили в войну. Тогда рыбка нас от голоду спасала. Бабы бредешками* ея ловили. В холодной воде по маю ишшо приходилось – наловим с ведёрко да по всем рыбачкам и разделим. Даже мальками не брезговали. Жарили и варили – всё кака еда робятишкам. А ты говоришь, бабы не могут рыбалить. Иногда и почище мужиков ловять рыбку. Ишь нашёлся какой…
***
Наступил июнь. Погода стояла тёплая. Отцветала уже в деревне черёмуха, а на берегу реки, где попрохладнее и потенистее, она еще благоухала неповторимым ароматом. Даже до домов, стоящих на краю деревни, ветер доносил её неповторимый запах – сладкий, чуть терпкий невероятно душистый.
Выйдешь на крыльцо – вдохнёшь полной грудью и кажется, что ничего нет приятнее этого благоухания. Соньке казалось, что именно так пахнет в райских садах, про которые ей так часто рассказывала бабушка.
Отец тоже любил эту пору цветения черёмухи. Вечерами выходил и сидел за воротами, любуясь белоснежными деревцами на берегу реки, которые с задней стороны дома были хорошо видны. Они возвышались по обрывистому берегу, высокие и стройные, похожие на босоногих девчонок в нежно-белых платьицах. Сонька присоединялась к отцу, и они вместе сидели на лавочке и молчали, отгоняя надоедливых комаров, пока не становилось темно. Только тогда они шли домой.
В один из таких вечеров отец сказал:
- Завтра на рыбалку в ночь. Не передумала? С утра будем червей копать, а после обеда выдвигаемся. Не посрамись, братцу твоему надо нос-то утереть! Зазнался шибко.
Утром накопали червей в огородчике, где раньше была огуречная гряда. Там их было видимо-невидимо - все жирные и длинные. Складывали добычу в консервную банку, чуть присыпая их землёй. Санька опять смеялся над Сонькой: брал самого противного червя и подносил его почти к лицу сестрёнке:
- Смотри, какой красавец! А! Симпатичный! Побоишься его в руки взять-то? Трусиха!
Сонька зажмурилась, ухватила червяка из рук брата и отнесла в банку. А потом, молча, стала лопаткой копать землю и закидывать в банку одного червяка за другим. Санька пристыжено смолк, а отец только хмыкнул одобрительно.
Черви накопаны и упрятаны в отдельный кармашек отцовского рюкзака. Припасы собраны матерью и бабкой и уложены в тот же рюкзак. Отец и Санька взяли из сарая свои удочки, а у Соньки сердечко трепыхнуло:
- А мне? А мне удочку?
- Готова и твоя! Удилище только в лесу срежем.
И отец показал дочери кусок выстроганной дощечки, куда была намотана леска вместе с поплавком и грузилом**.
- Тебе и нести твою удочку будет так легче, - заметил отец.
Рыбаки двинулись в путь. Впереди отец, чуть позади - Санька, а завершал процессию главный рыбак – Сонька. Шагали довольно долго, отец двигался к своему излюбленному местечку, где берег чуть положе, чтобы воды набрать, и изгиб речной такой, чтоб ветерок хоть кой-как гнус отгонял - его во все теплые дни возле реки тьма, и чтобы местечко для ночлега сухим было. Ближе к месту рыбалки отец срезал из лозняка удилище для Соньки, и теперь она его гордо несла, закинув на плечо.
И вот «наше местечко». Остановились, скинув поклажу и присели на берегу. Было тепло, какое-то прозрачное марево*** дрожало над рекой, на противоположном берегу густо зеленели деревья, в месте стана густой полог деревьев скрывал рыбаков, а игристый ветерок приятно обдувал лицо, освежая и бодря уставших путников. Где-то вверху слышалось что-то вроде «три-э... три-э... три-э» - это токовал зуёк, небольшая серая птичка. Отец показал ребятишкам этого местного жителя. Над водой летали чайки, они резко опускались к воде, что-то оттуда выхватывали и вновь взмывали вверх.
- Самые лучшие рыбаки, - сказал про них отец, - наглые такие бывают, чуть зазеваешься и у тебя кусок хлеба умыкнут или выловленную рыбёшку утащат.
Начали обустраиваться. Отец устелил пихтовыми ветками землю и из них же соорудил шалаш, вместе с Санькой развёл небольшой костерок . А Соньке приказали таскать к костру сухой валежник. Отец тоже притащил большое сухое дерево – дров на ночь нужно было много. Чуть перекусили. Отец ушёл ставить корчагу****, а Санька наживил червяка и закинул удочки. На Соньку он не смотрел и учить её отказался.
Вскоре вернулся отец. Он показал Соньке, как наживлять червяка, забрасывать удочку, объяснил, зачем нужно грузило и поплавок. Отец закинул свою удочку и обернулся к дочке:
- Ну, давай! Пробуй!
Сонька ловко наживила червяка и попыталась забросить удочку, но не тут-то было. Забрасываться она не хотела никак: грузило плюхалось возле берега, леска путалась, а то вдруг Сонька кидает, а лески нет – крючок зацепился за кусты – и не туда – не сюда. Отец помог выпутать леску, еще раз объяснил, что и как, попутно цыкнув на смеющегося Саньку. Вот, наконец-то, с горем пополам насажен новый червяк, и удочка заброшена. Санька уже поймал средненького окунька, колючего чёрного ершика, годного разве что на корм коту. Отец вытащил небольшого ленка да пару пескарей. А Сонька всё сидит и грустно глядит на свой неподвижный поплавок. И вдруг… дрыг, ещё раз, ещё… поплавок погрузился, вынырнул и резко опять под воду. Отец уже стоит позади:
- Не торопись! Пусть схватит хорошо. Тяни не резко, плавно, потихоньку.
Сонька тянет рыбину затаив дыхание. Вот на берегу трепещет ладненький краснопёрый, чёрно-полосатый окунёк. Отец помогает снять рыбину с крючка, насаживает его на кукан***** к своей и Санькиной. Сонька, уже самостоятельно - на крючок очередного червя и забрасывает удочку. Ожидание не продлилось долго – небольшой ёрш, три пескаря – это улов начинающего рыбака. А под вечер она вытащила такого окуня, что позавидовал даже Санька – величиной тот был с отцовскую ладошку. Правда, возле берега тот почти сорвался с крючка, но Сонька удержала рыбину, упав на него всем телом. Девчонка слегка вымокла, а отец, поглядев на добытого окуня, сказал:
- Красавец!
А Санька только вздохнул.
Отец проверил корчагу, убрал рыбу на кукане в воду, чтобы не испортилась, оставив несколько ершей и ленка для ухи.
- Из ершей самая вкусная уха, хоть они и колючие, зато жирные и душистые.
Вырезали две сучковатые палки с разветвлениями, на них положили поперечину , предварительно подвесив на неё котелок с водой. Отец ушел к реке чистить рыбу, а Сонька подготовила картошку. Санька таскал дрова – варить уху не мужское дело. Вода закипела – туда картошку, а потом и рыбу – сначала ершей, следом - кусочки ленка, лучок, соль, а потом и перец. В жестяной банке заварил отец чай с листами смородины, малины и чебреца.
Ох, и вкусна уха! Ничего что там плавают листики и мусоринки, да и мошкарину какую придется нет-нет из чашки выкинуть. Ну, до чего душиста! Не оторваться! А таёжному чаю – особая песня! Кто не пил такой чаёк – многое потерял. Дома такой не заваришь, как ни старайся, даже используя такую же травку - вкус всё равно не тот! На реке или в лесу он особый – таёжный: пряный, слегка сладковатый и с особой горчинкой.
Стало темнеть, поверили корчагу и установили её на ночь. Долго сидели у костра, отец рассказывал детям о лесных травах, птицах, о своей встрече с медведем во время прошлогоднего похода за малиной. Ребятишки слушали открыв рот.
Когда стало совсем темно, все трое увалилились в шалаш спать. Соньку в серединку – мужики по краям. Девчонка заснуть не могла долго – всё прислушивалась к непривычным лесным звукам: шуму реки, страшному уханью филина да глухому шарканью бекасов.
Проснулась оттого, что кто-то снаружи орал дурниной. Отец вскочил, схватил фонарик и ринулся вон из шалаша. Сонька следом. Санька стоял неподалёку, смотрел куда –то и орал так, что становилось жутко.
Отец рванул к нему:
- Что случилось? Чего ты орёшь?
- Тааам медведь, - показал куда-то рукой Санька.
Папа посветил фонариком туда, куда указывал сын – оказалось, это развороченное старое дерево. Санька решил отойти в кустики по нужде и вдруг углядел в темноте этого «медведя». Отец с Сонькой хохотали над ним от души – испугался деревяшки. Санька сначала обижался на них, а потом тоже рассмеялся.
Улеглись снова. Мужики быстро угомонились, а Сонька всё лежала - уснуть не получилось. Повертевшись, она выползла из палатки, ополоснула лицо водицей из фляжки, подбросила дровишек в костерок и присела на валежину.
Ей очень нравилось смотреть на весело жующие хворост языки пламени. Скоро и светать начало. Солнца видно еще не было, но на востоке уже зарозовело, а вокруг было не темно, а хмуро серело. Стало вдруг очень тихо. Казалось, будто исчезли все звуки вокруг. По реке медленно полз молочно-белый туман. Откуда ни возьмись робко упали на реку первые лучи солнца. Всё вокруг преобразилось: роса заблестела ярким перламутром, запели птицы, стало слышно шум реки, нудно зазудели комары – вокруг стало сказочно прекрасно. Сонька восхищённо наблюдала за этим превращением ночи в утро.
Проснулся и отец. Он спустился к реке, умылся холодной водой и пошел проверять корчагу. Сонька же снова забросила удочку. И время потерялось… Утренний клёв был великолепен! Она даже не заметила, как вернулся отец, встал с удочкой поодаль. Пока проснулся Санька, на их кукане болталось более тридцати окуньков, пескарей, парочка ленков и несколько щучек. К полудню клёв прекратился, и рыбаки засобирались домой.
Дома Сонька гордо демонстрировала свой улов. Отец тоже хвалил дочку. Рассказали и о Санькином ночном приключении. Бабка не преминула вставить своё, поучительное:
- Со страху собака и на пень гавкает!
1. Бредень (бредешок) * - небольшая рыболовная сеть (невод), которую люди, идущие бродом по мелководью (бредущие), тянут за собой на двух деревянных шестах, маленький бредень (бредешок) можно тащить без шестов, взяв за углы.
2. Грузило - кусок свинца, камень, подвешенный к лесе удочки, сети и т. п. для погружения их в воду.
3. Марево*** - непрозрачный воздух, насыщенный водяными парами, мельчащей пылью, частицами гари; дымка, туман.
4. Корчага**** - здесь это рыболовная снасть, предназначенная для ловли мелкой и средней рыбы, придуманная в давние времена, нашими предками. Её принцип заключается в сужении входного отверстия внутрь ловушки, делая выход из неё затруднительным.
5. Кукан***** - это приспособление для сохранения и переноса выловленной рыбы. Он представляет раздвоенный на конце прут, куда насаживается пойманная рыба. Для охлаждения улова его можно вместе с рыбой опускать в реку, закрепляя на берегу.
Начало историй о Соньке и Саньке можно прочитать на моём канале в подборке "Неслухи". Ставьте лайки, подписывайтесь - это помогает развитию канала