оглавление канала
Сегодня у меня была большая стирка. Найден топил баню и таскал из колодца воду. Хукка носился по двору и пытался влезть с лапами в корыто с бельем, за что получал от меня нелицеприятные высказывания в адрес всего собачьего племени, и в свой конкретный адрес тоже. Физическая работа очень хорошо способствовала размышлениям. Мысли двигались весьма активно в такт движениям рук по стиральной доске. А поразмышлять у меня было о чем.
Я уже провела несколько осторожных «погружений» в память Найдена. Памятуя свой первый «нырок» в глубины его воспоминаний, теперь я действовала более аккуратно и осмотрительно. Далеко не лезла, вела себя как мышка-норушка, скреблась с самого краешка. Наверное, поэтому образы, увиденные там, были отрывочны и сумбурны, и не давали полной картины того, что с ним произошло в действительности. И сейчас, стирая белье на оцинкованной доске, доставшейся мне от моей бабули Айникки, я была полностью погружена в свои мысли. Все пыталась связать кусочки, увиденные мной во снах Найдена. Получалось не очень хорошо. Честно говоря, совсем не получалось. Было трудно понять, какие из них касались его прошлых жизней, а какие принадлежали к настоящей. Но у меня складывалось такое ощущение, что некую часть его памяти кто-то или что-то заблокировало напрочь. Стоило только приблизиться к этому слою памяти, как у него начинался почти припадок, грозивший перейти в буйное помешательство. И я сочла за благо пока отступить. Итак, наковыряла я довольно много всего, что в итоге отразилось на его состоянии, вызывая раз, через раз, бессонницу и взбудораженное состояние. Нужно было дать ему отдых. Но во всех этих отрывках я уловила одну закономерность. Прошлое ли, настоящее ли – все оно было как-то связано с Ладожским озером. Но для меня было непонятно одно: если эта связь распространялась и на его настоящую жизнь, то каким образом из Ладоги он очутился в Плакучем?
И тут я замерла с мокрой недостиранной наволочкой в руке. Я кое-что вспомнила. Еще будучи студенткой, проходила практику в Мурманской области, недалеко от Кандалакшского заповедника. Есть там такая гора, называется Белая. Место интересное, я бы даже сказала, загадочное. К югу от этой горы два озера, одно называется Нижнее Лувеньгское, а километрах в семи от него на восток – озеро Белое. Два озера совершенно разные по своему образованию, по флоре и фауне. Белое образовано в расселине скал, с каменистым дном, чистейшая голубая вода, словно линза. А вот Нижнее Лувеньгское не такое глубокое с песчаным дном и вода в нем не такая ледяная. Но нам рассказывал преподаватель, что существует легенда. Будто эти озера соединены между собой подземными реками, и опытные дайверы, не побоявшиеся рискнуть, нырнув в Белом, могут проплыть под землей и выйти в Нижнем Лувеньгском озере. И еще… Считается, что этот проход между озерами искусственного происхождения. А недалеко, на склоне горы Белой существуют древние развалины. Правда, развалины чего, так никто до сих пор и не знает. Нагромождения камней, напоминающих не то стену крепости, не то остатки каких-то мегалитических зданий.
Местные старики рассказывали, что глубоко, под этими развалинами есть тайный ход, ведущий в озеро Белое. Тогда мы этому не придали особого значения. Наша земля богата на сказки и легенды. И если попутешествовать по деревням, такого можно наслушаться – голова задом наперед встанет. А сейчас мне почему-то пришло в голову, что, может быть, и под нашим Плакучим есть соединительный ход с Ладогой? Конечно, это были лишь мои фантазии. Но тогда это бы объясняло, как Найден из Ладоги вдруг попал в Плакучее. Все эти мысли вдруг завихрились у меня в голове. Я бросила наволочку обратно в корыто, и, вытирая на ходу мыльные руки о передник, понеслась к дому. Там, на полках у деда хранилось множество старинных карт этой местности, в том числе и гидрологических.
Перебирая осторожно старые пожелтевшие от времени листы топографических карт, я пыталась себя урезонить. Даже если такой проход и существует, то он, конечно, заполнен водой, и без соответствующего снаряжения подобный переход невозможен. А Найден был найден безо всякого снаряжения или прочей атрибутики для подводного плаванья. А потом, если это искусственное сооружение, то что я хочу обнаружить в гидрологических картах? Уровень грунтовых вод, или глубину залегания водяных линз? И что мне это даст? Нет, конечно – это глупость! Я в досаде захлопнула папку с картами. Но мысль не покидала мою голову, свербела и жужжала, словно муха, попавшая в паутину.
Раньше бы я отбросила ее даже не задумываясь. Точнее, подобная мысль мне бы даже и в голову не пришла. А сейчас, когда я знала то, что знала, как из собственной памяти, так и из рассказов Найдена, это мне не показалось таким уж фантастичным. Только вот как это проверить? Я покружила по комнате, словно потерявшая хозяина дворняжка, и пришла к заключению, что в ближайшее время нам с Найденом не мешало бы прогуляться к Плакучему. Что я там собиралась обнаружить, я и сама не знала. Но, как говорится в старом анекдоте про петуха, не догоним, так согреемся. Прогулка по свежему воздуху, пока стоит такая прекрасная погода перед началом осенних дождей, нам вовсе не повредит. Успокоившись на этом, я направилась достирывать белье, решив, что после обеда мы так и поступим.
Со стиркой я провозилась чуть дольше, чем планировала, и на «прогулку» мы отправились, чуть позже, чем я рассчитывала. Найден ни о чем меня не спрашивал. После нашего памятного разговора о наших совместных прошлых жизнях, он стал как-то сдержаннее, и молчаливее. А может быть, на него так влияли мои попытки по восстановлению его памяти. Психологическая нагрузка на его разум была велика. Еще и поэтому я хотела с ним прогуляться. Пускай немного развеется. Солнце грело спокойно, по-осеннему, по утрам луговины уже «хватал» первый ранний заморозок, и кончики трав были чуть пожухлые, напоминая нам о быстром приближении осени. Сегодня ветра не было, и лес стоял небывало тихий и спокойный. Только кое-где, на самом верху шла обычная суета. Белки готовили запасы на зиму, а внизу в траве то и дело выглядывали хитрые мордочки любопытных бурундуков. Все это царство грызунов вызывало неописуемый восторг у моей собаки. Хукка радостно скакал кругами то вокруг нас, то куда-то уносился с радостным лаем. Вел себя словно маленький щенок, которого только в первый раз вывели на прогулку. Я неодобрительно качала головой. Солидной взрослой собаке такое поведение не подобало. Но урезонивать пса не стала, пускай себе резвится.
Найден, напротив, был солидарен с моей собакой и радостно взирал на игрища разошедшегося не в меру кобеля. Казалось, дай ему волю, он и сам вприпрыжку кинется за Хуккой в травяные дебри. Глядя на этих двоих, я постепенно успокаивалась, утверждаясь мыслью, что прогулка – это то, что Найдену было сейчас необходимо. Но, по мере приближения к Плакучему настроение его менялось. Он становился каким-то настороженным, стал прислушиваться к каждому звуку, чуть ли не нюхая воздух. Когда до озера оставалось не более пятисот метров, он вдруг остановился. Я, не заметив, что он встал, прошла еще с десяток шагов, и оглянулась. Найден стоял, словно дикий зверь, почуявший охотника, и настороженно осматривался и прислушивался к лесным шорохам и звукам.
- Ты чего? – Мой голос звучал с легким недоумением. Он мне не ответил, и я повторила. – Что-то случилось? Ты чего замер?
Он посмотрел на меня потемневшим взглядом, будто на солнце нашла тучка.
- Ты разве не чувствуешь?
Я покрутила головой, пытаясь услышать что-либо необычное. Но ничего не услышала. Внутренний голос тоже молчал, словно его и не было. Медленно покачала головой, поправляя выбившуюся из-под платка прядь волос.
- Ничего не чувствую. А что ты чувствуешь?
Найден нахмурился, по-видимому, не одобряя мой легкомысленный тон, и буркнул:
- Тревогу… Зачем мы идем сюда? Здесь странное место. Здесь…, - он попробовал подобрать подходящее слово, - неуютно здесь. Словно мы тут не одни…
Я еще раз оглянулась вокруг, прислушалась к себе, но, увы, ничего необычного не почувствовала. Пожав плечами, проговорила, словно оправдываясь:
- Тебя на этом озере Авдей нашел. И я подумала, может быть, твоя память что-то тебе подскажет. Может, хоть какой-то намек даст. А чужих здесь нет. Хукка бы немедленно дал нам знать, появись здесь какой-нибудь незнакомый человек.
И я ткнула пальцем в собаку, которая за минуту до этого, рыла что-то лапой под кустом. Но сейчас пес стоял так же, как и Найден, настороженно поводя головой из стороны в сторону. Они что, сговорились, что ли?! Пока я соображала, на что нужно обратить свое внимание, Хукка сорвался с места и волчьим скоком понесся молча к озеру. Не раздумывая больше ни секунды, я ломанулась за ним. Судя по треску кустов у меня за спиной, Найден несся за мной. Пока бежала, в голове метался один вопрос. Почему, если собака почуяла чужака, она, как обычно, не лает? Или даже если это зверь, Хукка всегда подает голос. А тут все происходило в молчании, только ветки трещали под нашими ногами. И это почему-то пугало меня больше всего.
Мы вылетели на берег озера, и замерли, словно лошади, на всем скаку, налетев на стену. Пес забежал немного в воду, и, не сводя взгляда с озера, тихонько и жалобно скулил. Легкая дымка вечернего тумана уже выползала из зарослей камыша, сгущаясь в центре озера тугим непроницаемым клубком. Кругом стояла потрясающая тишина. необычная даже для этого места. А метрах в двадцати от берега с утробным бульканьем из воды поднимались воздушные пузыри, словно кто-то большой только что ушел под воду.