Рассказ Иоанна о распятии Иисуса во многом сходится с параллельными рассказами в Синоптических Евангелиях, и всё же читатель не может не заметить лаконичность Иоанна и различия в деталях. Иоанн опускает ряд обстоятельств: насмешки как со стороны толпы, так и иудейских начальников; тьму, которая объяла всю землю, когда Иисус был на кресте; восклицание Иисуса на кресте о том, что Он был оставлен; землетрясение; разорвавшуюся завесу в храме; признание сотника; опустевшие гробницы.
В то же время Иоанн сообщает детали, которых нет в Синоптических Евангелиях. Только Иоанн рассказывает о споре вокруг надписи на кресте (19:19–22), о том, что Иисусу пронзили копьём бок после того, как Он умер (19:34), и об исполнении различных пророчеств из Писаний (19:24, 28, 29, 36, 37). Также Иоанн сообщает о трёх «высказываниях» Иисуса на кресте: относительно попечительства о Его матери (19:26, 27); Его восклицании: «Жажду» (19:28) и Его последних словах на кресте: «Совершилось!» (19:30). Только в книге Иоанна сказано, что Иисус Сам нёс Свой крест на Голгофу (19:17), и о роли Никодима в погребении Его тела (19:39).
“И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски — Голгофа. Там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посередине — Иисуса. Пилат же написал и надпись и поставил на кресте. Написано было: «Иисус Назорей, Царь иудейский». Эту надпись читали многие из иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же иудейские сказали Пилату: «Не пиши: "Царь иудейский", но что Он говорил: "Я — Царь иудейский"». Пилат отвечал им: «Что я написал, то написал». Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон. Хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: «Не станем раздирать его, а бросим о нём жребий, чей будет». Да сбудется речённое в Писании: «Разделили ризы Мои между собой и об одежде Моей бросали жребий». Так поступили воины. При кресте Иисуса стояли мать Его, и сестра матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев мать и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит матери Своей: «Женщина! Вот сын твой». Потом говорит ученику: «Вот мать твоя!» И с того времени ученик этот взял её к себе” (Ин. 19:17–27).
Стих 17. В конце ст. 16 написано: «И взяли Иисуса, и повели». Вероятно, речь идёт о римских солдатах (см. 19:23, 24). Если второе бичевание имело место, то оно произошло как раз тогда. Когда Иисус «вышел, Он нёс крест Свой» (буквально «неся крест для Себя [хеавто]»). Это соответствует общепринятой практике, что осуждённый на распятие должен был сам нести свой крест к месту казни. Это не означает, что осуждённый нёс обе перекладины: вертикальную и горизонтальную. Он нёс на своих плечах горизонтальную перекладину, на которой он затем должен был висеть. Прибыв на место распятия, осуждённого клали на землю с распростёртыми руками, привязав или пригвоздив запястья к перекладине. Эту перекладину с привязанной к ней жертвой поднимали и прикрепляли к врытому в землю столбу. К этому столбу осуждённого также либо привязывали, либо прибивали гвоздями. Иногда к нему могли добавить нечто вроде импровизированного седла, которое, с одной стороны, облегчало страдания, а, с другой, продлевало их.
Согласно синоптическим рассказам, Симона киринейца заставили нести крест Иисуса (Мф. 27:32; Мк. 15:21; Лк. 23:26). Традиционно считается, что Иисус начал Свой путь на Голгофу, Сам неся Свой крест. Однако по пути Он падал без сил, так как ослабел после истязаний и бичевания. Тогда-то Симона, «шедшего с поля» (Лк. 23:26; см. Мк. 15:21) и заставили нести крест Иисуса. Иоанн не упоминает это обстоятельство с Симоном, возможно, потому что в своей книге делает акцент на абсолютном послушании Иисуса Отцу и Его совершенной жертве за грехи мира.
Глагол «вышел», вероятно, указывает на то, что Иисус покинул пределы города. Иудеям было запрещено побивать камнями в пределах их стана или города (см. Лев. 24:14, 23; Чис. 15:35, 36; Деян. 7:58), и это принцип распространялся и на казнь распятием.
Место казни Иисуса называлось Лобное, и звучало по-еврейски (или по-арамейски) как Голгофа, что дословно означает «череп». Этим названием этот скалистый холм обязан своей форме, которая напоминала человеческий череп. По этой причине некоторые считают, что скалистое возвышение в северной части Иерусалима, называемое «Голгофой Гордона», и было этим местом казни. Это скалистое образование, на которое впервые обратил внимание Отто Тенниус в 1842 г., напоминает по форме череп. Кроме того, неподалёку находится сад с гробницей. Однако археологи датируют эту садовую гробницу более ранним периодом. Большинство исследователей считает, что место, где произошло распятие и погребение, сегодня находится под Храмом Гроба Господня. Это сооружение расположено внутри городской стены на северо-западной стороне, хотя во времена Иисуса оно находилось за городской стеной.
Стих 18. В этом публичном месте, где все могли видеть Иисуса, распяли Его. Считается, что казнь через распятие, впервые практиковали персы. Этот вид казни у них переняли многие другие народы, в том числе карфагеняне, которую уже у них позаимствовали римляне. Распятие всегда отождествлялось с мучительной и позорной смертью. Иосиф Флавий назвал распятие «самой ничтожной смертью» (Иосиф Флавий, Иудейские войны, 7.6.4 [203]), а Цицерон говорил о нём как о «той жестокой и отвратительной казни» (Цицерон, Речь против Верреса, 2.5.64 [165]). Это была казнь для самых отъявленных преступников. Осуждённого выставляли на всеобщее обозрение, пока он не умирал от потери сил, после чего становился добычей стервятников. Распятие было настолько ужасным, что не распространялось на римских граждан, за исключением особых распоряжений самого императора.
Отличительной чертой рассказа Иоанна о распятии, как и остальных евангельских повествований, является лаконичность. Иоанн просто говорит: «Там распяли Его». Как и в случае с бичеванием, он просто ограничивается упоминанием о нём, а затем продолжает свой рассказ. В наше время многие проповедники и учителя любят в подробностях описывать неимоверные страдания, которые испытывал Иисус. Однако никто из авторов евангелий не фокусировал своё внимание на этом аспекте распятия. Они не преследовали цель вызвать эмоциональный отклик читателей подробностями этого жестокого действа. Их целью было показать его искупительное значение: смерть Иисуса Христа была заместительной жертвой за погибающих. Несомненно, зрелище на Голгофе было публичным, но для Иоанна главным было другое: это была публичная демонстрация Иисуса, вознесённого на крест за грехи всего мира (см. 12:32).
Все четыре евангелия сообщают о двух других, распятых с Иисусом. Они висели по ту и по другу сторону, а посередине — Иисус (см. Мф. 27:38; Мк. 15:27; Лк. 23:33). Матфей и Марк называют этих людей «разбойниками» (лестай); этим же словом в ед. числе называли Варавву. Предположительно, эти люди были мятежниками, действовавшими вместе с Вараввой. Иоанн лишь вскользь упоминает, что Иисуса распяли между ними, возможно, желая показать, что Иисуса выставляли грешником в Его смерти. Также, не исключено, что Иоанн при этом думал о Пс. 21:17, в котором псалмопевец сказал: «Скопище злых обступило меня», или же о Ис. 53:12, где говорилось о том, что Мессия «был причислен к злодеям».
Стихи 19–22. На дощечке с надписью обычно указывалось преступление, в котором был повинен осуждённый на казнь. Она могла висеть на его шее или её могли прикрепить над его головой вверху креста. «Пилат… написал» — либо лично, либо приказал кому-то написать — надпись и велел прикрепить её на кресте (19:19). По-латыни такая надпись называлась titulus, транслитерированное в греческое титлос. Все евангельские повествования упоминают надпись с указанием вины Иисуса (Мф. 27:37; Мк. 15:26; Лк. 23:38), но, как отмечает Дж. Бернард, только Иоанн использует технический термин для названия этой дощечки с именем Иисуса и сообщает, что автором надписи был Пилат.
Обвинение на прикреплённой к кресту табличке гласило: «Иисус Назорей, Царь иудейский». Эта формулировка содержится только в книге Иоанна. Вероятно, расхождения в тексте этой надписи в четырёх евангелиях объясняется тем, что она была на трёх языках: по-еврейски (или по-арамейски), на котором говорили иудеи; по-римски, то есть, на латыни, официальном языке Римской империи; и по-гречески, языке образованных людей того времени (19:20). Написанное по-еврейски могли понять иудеи; написанное на латыни — соответственно римляне; а написанное по-гречески — весь мир.
Распятие происходило недалеко от города, у дороги, чтобы его могли видеть все, проходившие тем путём (см. Мф. 27:39). Эдвин Хоскинс усматривает в этом поступке губернатора дополнительный смысл: «Таким образом Пилат возвещал язычникам, что Господь является Царём [Пс. 95:10]». Ирония Иоанна достигает своего пика, когда два человека, более остальных ответственные за смерть Иисуса, свидетельствовали о Нём: Каиафа, возвестивший смерть Иисуса за Израиль (11:49, 50), и Пилат, провозгласивший Его царём Израиля (19:14).
С точки зрения Пилата, эта надпись была своеобразным жестом мести иудеям. Оказавшись в политической ловушке из-за их манипуляций, Пилат был вынужден объявить Иисуса виновным в том преступлении, которое выдвинули против Него иудеи. Он понимал, что Иисус не представлял никакой угрозы для римского правительства, как и то, что признание иудейскими начальниками кесаря своим единственным настоящим царём, было лишь на словах. Однако он попал в устроенную ими западню и вынужден был подчиниться их желаниям. Он не мог отказать себе в удовольствии унизить иудеев, назвав избитого, окровавленного и нелепо одетого человека «Царём иудейским». Возмущённые первосвященники сказали Пилату: «Не пиши: “Царь иудейский”, но что Он говорил: “Я — Царь иудейский”» (19:21). Глагол, переведённый как «сказали» (элегон), стоит в не перфектной форме, что подразумевает их настойчивые повторения этой просьбы. Иудейские начальники отвергли Иисуса как своего царя, хотя затем обвинили Его в притязаниях на царствование. Они хотели, чтобы Пилат изменил надпись, добавив одно небольшое греческое слово: эйми — «Я есть». Это слово показало бы, что Иисус лишь называл Себя царём иудейским, не являясь им на самом деле, что Он был лжецом и теперь умирал за Свой обман.
На протяжении всего рассказа о суде над Иисусом Пилат предстаёт перед нами, лавирующим между Иисусом и иудеями, пытаясь найти решение. Теперь же впервые он проявляет твёрдость, не желая уступать требованиям иудеев; он отвечал: «Что я написал, то написал» (19:22). Иоанн хотел, чтобы его читатели поняли, что ничто не в силах изменить истину о том, что Иисус является Царём царей и Господом господствующих.
Стихи 23, 24. Существовал обычай делить одежду распятого человека между его палачами в качестве платы за их услуги. В казни принимали участие четверо воинов, так как одежды Иисуса были разделены на четыре части. В те времена обычная одежда иудея состояла из четырёх предметов верхней (сандалии, пояс, верхнее платье и повязка на голову) и одной «нательной», которая здесь названа хитон. Эта исподняя одежда не была похожа на современное бельё, а представляла собой нечто вроде рубахи. Нательная одежда Иисуса не была сшита из отдельных кусков ткани, а представляла собой весь тканый сверху цельный кусок ткани, возможно, сделанный Его матерью. Поскольку одежда из цельного куска ткани была дорогой, было неразумно рвать её на части. Поэтому воины бросали жребий о ней. Сами того не осознавая, они исполнили сказанное в Писании. В Пс. 21:19 написано: «Делят ризы мои между собой и об одежде моей бросают жребий». Так поступили воины.
Стих 25. Начало этого стиха переносит нас на другую сторону от креста, где стояли женщины. Если воины были увлечены дележом одежд Иисуса, эти женщины плакали и молились. Не вполне ясно, сколько женщин находилось у креста: три или четыре. Согласно Иоанну, среди них были «мать [Иисуса], сестра матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина». Если Иоанн имел в виду трёх женщин, тогда сестра матери Иисуса была «Мария Клеопова», то есть было две сестры с одинаковыми именами. В виду отсутствия союза «и» (кай) перед «Мария Клеопова», с учётом параллельных отрывков представляется более вероятным, что речь идёт всё-таки о четырёх женщинах: (1) Марии, матери Иисуса; (2) её сестре, которая не названа здесь по имени, но в других отрывках известна как «Саломия» (Мк. 15:40), жена Зеведея и мать Иакова и Иоанна (Мф. 27:56); (3) Марии, жене Клеопы и матери Иакова и Иосифа (Мф. 27:56); и (4) Марии Магдалине, «из которой вышли семь бесов» (Лк. 8:2).
Нигде в книге Иоанна мать Иисуса не названа по имени. Если любимым учеником был Иоанн, тогда умолчание имени сестры Марии вполне понятно, потому что Иоанн никогда не называл себя или членов своей семьи по имени. Клеопа (не путать с Клеопой из Лк. 24:18) назван по имени только в этом месте Нового завета. Впервые в книге Иоанна упоминается и Мария Магдалина. Второй раз мы услышим о ней после того, как Иисус воскрес. Синоптические Евангелия сообщают, что другие женщины «смотрели издали» (Мф. 27:55, 56; Мк. 15:40, 41; см. Лк. 23:49). По мнению Б. Уесткотта, возле креста находились «более смелые», тогда как другие стояли поодаль. Вероятно, как это бывает на похоронах и в наши дни, что некоторые люди стояли очень близко к кресту, а после того, как Иисуса распяли постепенно отходили назад.
Стихи 26, 27. Возле креста находилось несколько женщин, но только Евангелие от Иоанна упоминает ученика, «тут стоящего». Это был «ученик, которого любил» Иисус (см. 13:23). Несмотря на испытываемые Им мучения, Иисус посмотрел на этого ученика и вверил его попечительству Свою мать. Хотя Иисус знал, что Его смерть была за грехи мира, эта величайшая миссия не отвлекла Его внимания от потребностей Его любимой матери (см. Исх. 20:12). Он сказал Марии: «Женщина! Вот сын твой», а затем любимому ученику: «Вот мать твоя». Назвав Свою мать «женщиной» (гинай), Иисус не проявил к ней неуважения. Считается, что к этому времени Иосиф уже умер, и оставшаяся без средств Мария была на попечении своего старшего сына, Иисуса. Поэтому Он побеспокоился о том, чтобы после Его смерти о ней позаботились.
Нам может показаться странным, что Иисус доверил Свою мать заботам любимого ученика, а не кому-то из Своих братьев, но не будем забывать, что тогда они ещё не уверовали в Него (см. 7:5). То, что они в итоге стали верующими, подтверждается тем фактом, что они находились вместе с апостолами и Марией в верхней горнице после распятия и воскресения в Деян. 1:14; это последнее упоминание о Марии в Новом завете. Если личности женщин, стоявших у креста, определены верно, тогда выходит, что Иоанн был племянником Марии и двоюродным братом Иисуса. Кроме того, он был верным учеником Иисуса. Он был единственным учеником, «тут стоящим», вероятно, утешая как свою мать, так и мать Иисуса. Иоанн был в тот момент ближе к Марии, чем её собственные сыновья. И с этого времени (буквально «часа»), между Марией и любимым учеником, установились отношения как между матерью и сыном. Не следует толковать выражение «с этого времени» как то, что любимый ученик немедленно взял её к себе. Во-первых, это не согласуется с тем смыслом, который Иоанн вкладывал в слово «час» в своей книге, а, во-вторых, противоречило бы тому, что Иоанн оставался возле креста и дальше (19:35). Эта фраза просто означает, что с того времени мать Иисуса была на попечении этого ученика. Мы не знаем, был ли у Иоанна дом в Иерусалиме, временный или постоянный; но где бы ни находился его дом, отныне он был и домом Марии.
