Ноябрь 2004
6. Материнство меняет женщин. Ирина не понимала этого выражения пока сама не стала мамой. В ее характере появились новые черты о которых она и не подозревала. Наверное, через этот переломный момент проходит любая женщина. Подростковая инфантильность сталкивается с реальностью, на плечи наваливается груз ответственности. У кого-то перестройка проходит гладко и остается незамеченной, а кому-то трудно. Ирина чувствовала себя взрослой, замученной женщиной. И как бы сильно она не любила своего сына, иногда мечтала о том, чтобы побыть наедине с собой. Подумать обо всем, спокойно принять душ, посмотреть какую-нибудь передачу. Было ли это проявлением эгоизма или духовной потребностью, которая требуется любому человеку, Ирина не знала. Одно она знала точно – так продолжаться больше не может. Что-то необходимо делать, чтобы стало легче и проще. Также зависимость от мамы ее совсем не устраивала. Нет, безусловно, Ирина была благодарна ей за то, что та их кормит и одевает. Но терпеть за это упреки и оскорбления с ее стороны, было выше человеческих сил.
Накануне своего самого страшного дня в жизни, Ирина занималась своими привычными делами. К приходу мамы, женщина приготовила ужин, искупала сына и собиралась попросить мать посидеть с Андрюшкой, чтобы самой принять ванну.
Раиса Александровна пришла домой позже обычного. По ее выражению лица, Ирина сразу поняла, что у мамы вновь нет настроения. Поэтому вопрос с ванной пришлось отложить. Впрочем, не привыкать. Ирина уже собиралась уйти в свою комнату, когда мать позвала ее на разговор.
- Меня сегодня отчитала начальница, - сказала Раиса Александровна, - как думаешь почему?
Ирина потупилась. Любое предположение было делать опасно.
- Наверное, что-то кто-кто сделал не так, а свалили на тебя.
- Нет, - отсекла предположение мать, - меня отчитывали справедливо. Я опоздала на работу, третий раз за две недели.
- Мне так жаль... - начала было Ирина, но мать перебила, задав следующий вопрос:
- Как думаешь, почему я опаздываю на работу?
- Не знаю, - Ирина почувствовала, как стучит ее сердце. Это было странно, ведь мать говорила спокойно и вроде скандала не намечалось.
- Тогда я подскажу, присядь, - попросила мать, - Андрюшка пока твой тихий и внимания не требует у нас есть несколько минут поговорить. Ты у меня уже девочка взрослая. Ножки раздвигать научилась, ребеночка родила, воспитываешь, так что понять меня должна. Первый раз я опоздала на работу потому, что проспала. Мне, конечно, замечаний никто не делал. Я всегда числилась хорошим сотрудником. Меня молча простили. Второй раз я опоздала на работу по той же причине. Я просто не услышала будильник. Опять же мне никто замечаний не делал, только пальцем пригрозили. А сегодня опоздала на работу потому, что задремала в автобусе и проехала пять остановок. Понимаешь? Мне пришлось бежать опять на остановку, чтобы пересесть на транспорт в обратном направлении. Я опоздала где-то на час. И меня за это отчитали. Это справедливо. Начальство не хочет платить деньги тем, кто приходит на работу, когда ему вздумается. Мне было неприятно, и я чувствовала себя так отвратительно, что не передать словами. Моя новая начальница моложе меня на двадцать лет. Соплячка зеленая. Но у нее есть власть, позволяющая унижать людей по любому поводу. Но все это неважно. Не думаю, что тебе это интересно. Ты никогда не работа и не знаешь, что это такое. К тому же говорю я тебе все это совсем по другой причине. Догадываешься по какой?
- Нет, - тихо произнесла Ирина.
- Я опаздываю на работу, потому что не высыпаюсь. Не высыпаюсь я из-за твоего Андрюши, которого словно раздирает орать по ночам. Естественно, утром я уже «никакущая». О какой вообще работе может идти речь, когда утром я уже уставшая?
- Может, стоит начать брать выходные? Мы как-нибудь справимся.
- Да, что ты говоришь, - усмехнулась мать. – Как вообще можно отдыхать, когда дома есть ребенок? Хотя, завтра я буду дома, меня насильно отправили на этот выходной. Но это времяпрепровождение в пустую. Один пропущенный рабочий день - минус из зарплаты. И все из-за твоего ребенка. Понимаешь, какие неприятности начинаются?
Ирина сглотнула, в горле появился ком. Стало обидно за Андрюшку. Раиса Александровна, если по началу старалась как-то уделить внимание внуку, то в последние месяца она к нему даже не подходила. Не стоит быть великим гением, чтобы понять, что ее родная мать совсем не любит Андрея. Хотя прямо об этом она никогда не говорила.
- Я хочу, чтобы ты приняла какие-то меры. Ночью дома должно быть тихо. Я работаю. Я устаю. Будь добра обеспечить мне покой хотя бы в то время, пока что я пытаюсь набраться сил перед работой, - сказала Раиса Александровна. – В противном случае нужно будет что-то решать. Сегодня, если опять твой сын будет орать, я даже не знаю... Уходи с ним на улицу. Гуляй.
- Сейчас осень, - растерялась Ирина, - как я могу контролировать плач ребенка? Он когда начинает капризничать, то я сразу беру его на руки и пытаюсь успокоить. Но если колики...
- Меня не волнует колики, зубы, понос и прочая детская лабудень... В своем доме я хочу наслаждаться тишиной и покоем.
- Я тебя поняла, но - произнесла Ирина и набрав в легкие побольше воздуха, продолжила, - я в этой квартире имею такие же права, как и ты. Андрюша тоже здесь прописан. Следовательно, ты не имеет права даже давать намека на то, чтобы мы куда-то исчезли. Я имею право воспитывать своего сына. А сын имеет право плакать, если его что-то беспокоит.
- Значит, ты о своих птичьих правах заговорила?
- И если кому-то что-то не нравится, то здесь его никто насильно не держит, - ответила Ирина и ушла в свою комнату, не слушая что там говорит ей в спину мать.
Ночью, как назло, Андрюша никак не мог заснуть. Возможно, из-за того, что днем поспал дольше обычного. А может его опять что-то беспокоило. Ирина слышала от одной из мамочек в больнице, что дети очень чувствительны к погоде. Совсем как старики. Погода за окном действительно портилось, и оставалось только предполагать, действительно ли это влияет на самочувствие ребенка. Но действительно, что сейчас беспокоило Ирину это сон матери. Скандала не хотелось. Усердно качая ребенка на руках, женщина чувствовала себя каким-то преступником, который пытается скрыть нечто ужасное. Андрюша то засыпал, то просыпался. Эта ночь была самой беспокойной из всех, что Ирина могла вспомнить. К утру, когда сын забылся глубоким сном, женщина чувствовала себя настолько вымотанной, что не было сил сходить в туалет. Ее саму качало и даже начало тошнить. Ирина легла в кровать и накрылась одеялом. Ей казалось, что она моментально уснет, едва голова коснется подушки, но сон не шел. Словно перестал работать сам механизм сна. Женщина безумно хотела спать, но никак не могла заснуть, как бы пародоксально это не было. Впрочем, даже полежать Ирине не удалось, потому что раздался звонок в дверь. Качаясь, как осиновый лист на ветру, женщина, не глядя в глазок, открыла дверь. Сделала это напрасно. Перед ней стояла незнакомая женщина. Она представилась работником социальной службы и еще что-то там сказала, но Ирина не поняла ни слова. Мозг не работал. Почему-то тогда ей показалось, что это женщина пришла убедиться в том, что пособия, которые получала Ирина начисляются ей не зря. В квартире действительно была бедная обстановка. Полуразбитая и обшарпанная плитка в ванной комнате, на которую не хватало денег, чтобы заметить. Старый кухонный облезлый гарнитур, доставшийся еще от бабушки. Обои в коридоре были в нормальном состоянии, но полинявший линолеум, кое-где протертый до дыр, требовал замены. Кое-где отвалились плинтуса. В комнате Ирины было все гораздо лучше. Там мама делала косметический ремонт, но само пространство было настолько маленьким, что там помещалась лишь односпальная кровать, шкаф и детская кроватка. Здесь тоже линолеум оставлял желать лучшего, кое-где виднелись нестираемые пятна. Раньше вместо детской кроватки был рабочий стол, но его пришлось убрать, поэтому на полу осталось непривлекательная вмятина.
- Где рабочее место для ребенка? – Спросила женщина, вырывая молодую мать из мыслей.
- Он пока не учиться, - ответила Ирина, не понимая, зачем ей задают столь странный вопрос, - ему не нужно.
Социальная работница же чувствовала себя настолько свободной в квартире, что начала все фиксировать на камеру. У нее была довольно неплохая «мыльница» и Ирина остранено подумала о том, что хотела бы такую. Тогда бы она могла фотографировать своего мальчика, чтобы складывать снимки в альбом, а когда он вырастит, то пересматривать их.
Тем временем женщина из социальной службы фотографировала буквально все, что лежало не так.
- Зачем вы сфотографировали мои вещи? – Спросила Ирина ее, когда та зафиксировала разбросанную одежду. Но женщина ей ничего не ответила.
Она сфотографировала кухню и ванную комнату. Сделала огромное количество снимков там, где требовался ремонт. Затем попросила, чтобы Ирина проводила ее в комнату матери, на что женщина возразила, сославшись на то, что там отдыхает ее мама. Получилась небольшая перебранка. Ирине показалось, что женщина разозлилась. Но усталость была настолько сильной, что она решила подумать об этом потом.
Как оказалось мать уже проснулась и переоделась. Раиса Александровна, заметив постороннюю даму, начала засыпать ее вопросами и попросила документы. Саму же Ирину мать отправила в комнату и сказала не выходить. Она слышала, что мать и странная женщина начали разговаривать на повышенных тонах, но лезть в разговор не стала. Через какое-то время, услышала, как хлопнула входная дверь, а затем мать заглянула в комнату и довольно эмоционально сказала:
- Дурочка, что ты там ей наговорила?
- Ничего, - ошарашенно ответила Ирина.
- На тебя поступила жалоба. Кто-то сообщил о том, что ты жестоко обращаешься с ребенком и он растет в отвратительных условиях.
- Она не подходила к ребенку. Он здоровый, - испуганно ответила Ирина, - и дома у нас хорошо. Все есть. Кто пожаловался? С чего вообще они решили так?
- Я думаю, что ты со своим вздорным характером нажила себе врагов. Будь готова к тому, что Андрея попытаются забрать!
- Нет, - Ирина замотала головой, не собираясь верить в эти ужасные слова. Само предположение о том, что Андрюшу кто-то может отнять вводило ее в дикий ужас, - я не отдам. Почему так происходит? Я никогда плохо не относилась... Я стараюсь... Я... - из глаз Ирины полились слезы, и она подошла к детской кроватке, загородив ее спиной, словно прямо сейчас у нее могли забрать малыша. – Что мне делать? Как быть? Не будем отдавать. Может мне уехать? Или лучше доказать им, что я хорошая мать? Кто так сделал? Ты мне поможешь?
- Помогу, - поджав губы, ответила Раиса Александровна, - думаю, нужно искать среди своих. Вспоминай с кем ссорилась в последнее время.
***
Наши дни.
Ирина считала себя человеком правильным. За всю свою жизнь она и мухи не обидела. Чужие переживания никогда не были для нее пустым звуком. Она всегда искренне сопереживала, когда у кого-то случались неприятности или трагедии. Более того, старалась помочь, чем могла. Даже несмотря на то, что отдавала последнее. Однако ситуация с Оксаной выбила у нее почву из-под ног. Это была не просто женщина, у которой сейчас появились проблемы и на кону стояло здоровье дочери, а врагом, которая лишила ее мужа, и которая хотела отобрать сына. Делала она это ради забавы, как всю жизнь считала Ирина.
Как мать, она ее понимала. Никто не хочет вреда своим детям. Не зазорно и на колени упасть перед врагом ради благ для своих детей. Это было одно из самых необъяснимых явлений в мире – нет ничего сильнее материнской любви к своим детям.
Но как любящая мать, Ирина ее совсем не понимала. Поэтому рассудила так: если Оксана любит свою дочь, то как миленькая во всем признается и докажет Свете, что Вадим не ее отец. Оксану не будет страшить реакция бывшего мужа, и она не будет бояться позора.
А нежели, она выберет себя и не станет признаваться, то это полностью ее дело. Каждый сам решает, что лучше для него.
И хоть, нечто человеческое внутри Ирины кричало о том, что нельзя так. Следовало уступить и отпустить обиды, но женщина пообещала себе, что останется твердой в своем решении, как бы тяжело не было. Все последствия от решений в этом вопросе будут полностью лежать на плечах Оксаны.
На следующий день, Андрей вернулся домой позже обычного. В самый простой день, сын что-то наспех перекусывал и бежал на свидание к Свете, затем возвращался поздно вечером и садился перечитывать лекции. Учиться на врача оказалось гораздо сложнее, чем они думали. Сегодня же Андрей никуда не торопился. Он молча поужинал, спросил у матери, как прошел ее день и поинтересовался здоровьем. Сын теперь часто спрашивал про самочувствие у Ирины. Сказывалась увлеченность медициной. Затем он ушел в свою комнату, сообщив о том, что ему нужно подготовиться к лекции. Завтра к ним в учебное заведение приезжал какой-то крутой специалист и ему не хотелось бы ударить в грязь лицом. Андрей собирался проявить себя.Однако, он сообщил это таким странным убитым голосом, что Ирине показалось будто он лжет. Она предположила, что сын просто хочет побыть наедине.
Где-то через полчаса в квартиру позвонили. Дверь открыл Андрей. Женщина, вытерев руки после мытья посуды, выглянула в коридор.
- Тут какой-то человек, - сказал Андрей матери, когда та махнула головой, таким образом спрашивая "Кто там?", - утверждает, что он мой отец.
Ирина почувствовала, как холодеют ее конечности. Она подошла к двери и увидела Лешу. Он был один.
- Андрей, уйди в свою комнату, - забыв, что сын уже не ребенок, поставленным материнским голосом, попросила Ирина.
- Ну, здравствуй, - поприветствовал ее Алексей.
_______________________________________________________________________________
Глава 6. Рассказ "Это другое"