На следующий день Еля и Егор сидели в просторном кабине парторга, худощавого, высокого мужчины с угрюмыми глазками. Секретаря партийной организации совхоза Ново-Михайловский уже поставили в известность, что Казанцев с женой хотят уволиться.
-Отпускать вас считаем нецелесообразным, -выдавливал он из себя слова как фарш из мясорубки.- Хорошие работники нам самим нужны. Казанцев- передовой комбайнер. А кто будет урожай собирать? Пушкин?!
Казанцев слушал, недоумённо глядя в его бесцветные глазки, узкий рот, чеканивший как по писаному обязанности коммуниста.
-Как же так? – перебил нетерпеливо он. - Мы же обещали выйти там на работу.
- Лучшие уходят, - секретарь буравил взглядом Егора из-под лохматых седых бровей. -Нельзя чтоб в нашем районе убывали партийные ряды. Мы этого не допустим.
-Как это не допустим? -Егор стиснул челюсти.
«Что же это делается? -подумал он. -Где правду искать? В совхозе недолюбливали нелюдимого секретаря парткома и за глаза называли «жердина». Его назначили в райкоме КПСС много лет назад, и никто не мог подвинуть его с тёплого местечка.
Еля, не ожидавшая такого поворота, вмешалась:
- В деревне школы нет, а нам детей учить нужно!
-Пусть ездят в Михайловку, тут школа хорошая. Все ездят, пусть и ваши ездят.
-Михайловские ученики зимой в метель все по домам сидят.
- Это временные трудности. Вам как коммунистам надо проявлять сознательность. И точка.
Поняв, что продолжать разговор бесполезно, что для парторга главное отчётность и статистика, а не живые люди, раздосадованные Еля и Егор вышли из душного кабинета.
-Неужели всё пойдёт под откос? – постоял, помолчал Егор.
- Загляну к Сидоренко, -с надеждой в голосе сказала Еля.-Может, поможет чем по старой дружбе.
С главным агрономом они проработали вместе больше десяти лет. Сидоренко частенько наведывался на склады, где хранилась семенная картошка, семена ячменя, проса, вики, чечевицы, он брал пробы ручным щупом и отправлял в лабораторию. На общих собраниях часто хвалил Елю и агронома Родиона Титова за хорошие результаты семян на чистоту и всхожесть.
Сидоренко резво подскочил со стула, радостно протягивая короткие руки:
-Вы моя, красавица! Вы моя прелесть!
- Сергей Григорьевич, что делать? - голос Ели задрожал.-Мы хотим переехать в совхоз Пешково. А нас не увольняют, партийные документы не отдают.
-Елена Никитишна, партийные документы вам дадут через 12 дней по закону.
-А если не дадут?
-Сейчас не старые времена. Никуда не денутся. Подпишут.
-А если не подпишут?
Дорогие друзья, перед вами юбилейная СОТАЯ глава "Мачехи". В начале я планировала писать про Люду, но поняла, что писать надо про главную героиню. Дорогие читатели, благодарю всех, кто отозвался на мои "стоны" и написал мне добрые слова поддержки. Я рада, что таких читателей много-душевных, отзывчивых, глубоких. Благодаря этой мощной поддержке я написала эту главу. Она писалась легко и радостно. Если вам нравится этот роман, прошу вас делиться с лучшими друзьями и единомышленниками ссылкой на канал. У меня очень низкие показы. Вы тоже поможете помочь моему каналу расти лайками и отзывами.
Меня смущает большое число действующих лиц, которые вводятся, стараюсь изо всех сил, не вводить, но персонажам, кто будет и дальше взаимодействовать с главными героями , приходится давать имена.
Что вы думаете по этому поводу? Как избежать этого ?
-Елена Никитишна, обратной дороги нет. На уговоры не поддавайся, - щупленький, невысокий Сидоренко не мог сидеть спокойно на месте, он стремительно отмерял шаги между стеной и окном.- Не отступай. Только вперёд. У меня там директором друг Ткачук. Я ему позвоню.
-Сколько будут уговаривать, не возвращайся, - заклинал он.- Мы с ним вместе в институте учились. Человек он хороший. Я вас познакомлю.
На этот раз Еля сама пошла в контору в Пешково. Она хотела быть уверена, что им дадут квартиру. После парторговых речей она стала сомневаться.
Директор совхоза Пешково, суховатый, невысокого росточка мужчина лет сорока принял её приветливо, предложил сесть.
-Так вот вы какая! -смеялся он. -Мне тут друг названивает, за вас просит. – А он не часто за кого-то просит. Видно, вы и впрямь, ценный кадр.
-Не знаю-не знаю, -смущалась Еля. – Мы с ним вместе долго работали.
-Ну как готова в доярки идти?
-Готова.
- Небось трудно идти на ферму после стольких лет работы заведующей складом.
-Ничего я привычная, я работала на ферме.
-Ну что ж, устраивайтесь пока в летнем лагере, а квартиру вам дадим.
-Значит, наши дети будут в вашей школе учиться??
-Будут.
-Мы знаем кого принимаем.-сказала одобрительно отдел кадров, яркая брюнетка с пышными формами. -Нам тут уже про вас всё доложили.
Еля вышла из конторы, не чуя под собой ног. Наконец-то добилась своего. Наконец-то дети будут при ней. Главное теперь, чтобы не расстроились её надежды.
На следующий день они с Егором, загрузив под завязку коляску мотоцикла продуктами, поехали в Щелканово. Поселение находилось за горой в трёх километрах от деревни. Нужно было подняться на гору, а потом спуститься через деревню Шафеевку. Впервые они въезжали в летний лагерь не как гости.
Селение располагалось в очень живописном месте. Щелканово окружали леса, богатые грибами и ягодами. Считалось, что самые крупные и сладкие ягоды росли именно на Щелкановской горе. В начале июня, как только поднималась луговая трава, племенных коров перегоняли в летний лагерь. Совхозные стада паслись вдоль небольшой речки Большой Менеуз на обильных пастбищах с богатым разнотравьем. Работники здесь жили в щитовых домах. Обычно в один домик заселяли по две семьи. Двери на замок не запирали, вместо холодильников использовали холодные ключи родника. Единственную деревянную баньку, которая стояла на берегу речки, топили по очереди.
Еля с Егором заселились к сестре Тане. В небольшой комнатушке вдоль стен стояли кровати и стол, а в центре- буржуйка. Таня, сияя глазами и ямочками на щёках, говорила звонким певучим голосом, будто песню пела:
-Апа(сестра, чув.,), я на седьмом небе, что у нас всё получилось. Мама будет рада, что ты переехала к нам. Будем теперь вместе работать.
-Ещё рано радоваться, пока ещё квартиру не дали, -сдержанно отвечала старшая сестра.
-Дадут. Раз Ткачук обещал -всё будет в порядке.
-Хочется верить.
-Бригадирша сказала, что завтра ты подменяешь тётю Федору. Можешь с ней поговорить. Она как раз стряпает во дворе.
Хозяйки готовили еду на печке, что стояла под открытым небом. Еля тепло поздоровалась с Федорой, темноволосой, крепкой женщиной лет пятидесяти. Они знались с ней ещё со времён замужества за Фёдором. Частенько летом приезжали к сестре Тане на сенокос и за ягодами.
-У меня коровы смирные, -улыбалась приветливо Федора, проворно подкладывая полешку в печурку и мешая картошку на сковородке. - Ты справишься, я знаю. Вон ты какая.
-А как я различу твоих коров?
-Утром они на привязи, а после пастбища они сами встают на свое место.
Еля волновалась, как она справится с группой из девятнадцати коров.
В пять утра Еля кипятильником нагрела воду, заварила чай. Достала привезённые из дома варёные яйца, пирожки. В шесть началась дойка. В молочном блоке, стоявшем неподалёку, полусонные доярки набирали тёплую воду из титана, накрывали фляги фильтровочной тканью.
Еля уважительно поздоровалась с женщинами. Одни ответили, не поднимая головы, другие пытливо смотрели на новенькую, а Зина, одинокая женщина лет сорока пяти весело поприветствовала:
-Ура! В нашем полку прибыло! Еля, завтра мне дашь выходной. Мне в город надо позарез с дочкой.
-Ә миңа берсе көнгә(А мне послезавтра.,тат),-сказала миловидная женщина с выпирающим бюстом под тугим форменным халатом.
Женщины радовались, что наконец-то взяли подсменную доярку. Вкалывать без выходных очень трудно. У всех дети, семьи, огороды, картофельные участки и квартиры в совхозе. Всё требует добрых рук, времени и внимания. Но природное женское чувство ревности сдерживало душевные порывы, всегда находилась причина осторожничать и не спешить с проявлением добрых эмоций.
Еля, набрав тёплой воды под пытливыми взглядами товарок, пошагала к своей группе. Коровы спокойно стояли под навесом на привязи. Подвязав хвост бурёнушки вишнёво-красного цвета к ноге, подмыла набрякшее молоком вымя. Корова стояла смирно, жуя жвачку. Редко слышались окрики, когда корова лягалась, чаще раздавались ласковые и ободряющие словечки. Коровы они ласку любят. Большинство женщин доили молча. Еля никогда не любила доить корову и пилить лес. Но всё равно приходилось, заместителей в этом деле нет. Хотя в деревне некоторые бабы умудрялись не пилить и не косить, живя со своими мужьями как у Христа за пазухой. Она тяжело вздохнула, теперь ей придётся доить не одну, и не две, а девятнадцать коров по три раза в день. Но посмотрев, как остальные женщины, некоторые даже намного старше её, не ноют и не плачут, стала ещё энергичнее тянуть за соски. Почету-то вспомнилась мама, как она в детстве укоризненно смотрела на неё, когда она с чем-то не справлялась. Вот будет номер, если она вовремя не управится. Еля стала думать о детях. Ася пойдёт в девятый класс, Юрик в шестой, а Митенька - в первый. Будут засыпать и просыпаться в родительском доме. Это было самая большая её мечта. Ради них она готова была и доить, и, если надо пилить лес. Лишь бы дети были рядом.
После дойки седьмой коровы пальцы уже не слушались, руки дрожали. Но она себя успокаивала, что осталось всего двенадцать, что скоро всё пройдёт, и она обязательно привыкнет.
- Апа, ну как справляешься? -прибежала Таня.
Она радостно щебетала, шутила, была бодра и весела, будто и не работала вовсе.
-Справляюсь, -Еля даже сестре не хотела признаться, как ей тяжко.
-Ты вымя корове после обмывания насухо вытирай, тогда доить будет легче.
- У той вон вымя чуть ли по земле волочится. Как с ней справиться?
- Возьми тазик. После отёла их трудно доить, зато они много молока дают.
Таня родилась под счастливой звездой. Муж в ней души не чаял, дочки учились хорошо, помогали ей доить. Уже много лет её портрет не сходил с доски почёта, она считалась передовой дояркой.
Смена тянулась так же долго и муторно, как молоко из тугих почти «резиновых» сосков первотёлок. Еля никогда ещё не в жизни не встречалась с такой трудной работой. «Уголь в шахте, наверное, добывать легче»-, думала она. После вечерней дойки Еля едва добралась до кровати и заснула крепким сном как убитая.
А в пять утра дядя Фома, в овечьем тулупе и валенках обходил домики и будил работниц. В лагере не было ни будильников, ни радио.
-Вставайте, миленькие, вставайте! - стучал он палкой по двери, пока миленькие не подавали голос.
Сёстры, подскочив с тёплых кроватей, бежали умываться на родник ледяной водой. Потом быстро перекусив, готовили завтрак для мужей, которые ещё крепко спали.
Начинался новый день. Еля шагала на ферму, утешая себя, что сегодня будет уже легче, чем в первый день...
Предыдущая глава
ЧИТАТЬ С НАЧАЛА
ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ (НАЧАЛО)
ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ