У нас остался еще один очень большой продукт, может быть, самый большой… Я говорю про «Аспримилк». Я специально оставила это напоследок. Потому что это самый большой, самый серьезный и, к сожалению, самый драматический проект, у которого не было happy end (счастливого конца). Абсолютно нет. Эрнест имел патент на «Аспримилк» в разных странах. Но здесь нет happy end.
Это история о том, что делают эти глобальные фирмы, которые… Ну, вы правильно угадали, которые просто гробят всё новое, чтобы не было конкуренции, чтобы их рынок был больше.
Мне, конечно, очень тяжело говорить на эту тему, потому что это связано с последними минутами Эрнеста. Ну, ничего, я постараюсь.
Эрнест умирал от аспирина два раза. Один раз он чуть не умер от того, что не знал, что у него есть аллергия на аспирин. Этот великий изобретатель попробовал на себе свой продукт. И выяснилось, что у него аллергия.
Что значит аллергия? Вообще, аспирин — самый прекрасный, самый чистый продукт. На сегодняшний день аспирин имеет самые высокие продажи. Он употребляется во многих отраслях медицины: при болезнях сердца, при онкологии, при лечении разных ревматологических заболеваний — против болей. Но у него есть только одна негативная сторона: из-за него может начаться внутреннее кровотечение, и тогда это смерть. Это может быть очень быстрая смерть, за несколько часов. Если человек не знает о своей реакции, он просто умирает. Такое внутреннее кровотечение трудно диагностировать. Нет раны, ничего не видно, человек чувствует себя как обычно. Единственный признак — кровь появляется в кале. Когда черный кал, значит, есть внутреннее кровотечение.
— Каждый желудок может кровоточить от аспирина?
— Не каждый, нет. Аллергия возникает только у некоторых. Когда у человека начинается воспаление суставов, ему назначают обычно 500 миллиграммов, это пять таблеток, могут назначить до десяти таблеток. Чтобы снять боли. А у Эрнеста от одной-единственной таблетки началось желудочное кровотечение.
— Это событие запустило процесс, Эрнест заинтересовался, как с этим можно бороться? Или он еще раньше занимался этим препаратом?
— Он занимался раньше, потому что никогда не употреблял этого аспирина. Это началось в Гетебурге, в Швеции. Там был симпозиум врачей-гастроэнтерологов, и один из его очень близких товарищей, профессор Тувиа Гилат (Tuvia Gilat) из госпиталя в Тель-Авиве, его пригласил.
— То есть его пригласил друг: «Давай поедем, там будет много врачей», а он любил это общество, ему нравилось общаться с врачами.
— Да-да. И там он первый раз услышал, что этот прекрасный аспирин может быть смертельным. И тогда врачи на симпозиуме в Гетебурге сказали, что надо пить молоко, чтобы создать нейтральную среду в желудке, тогда не будет аллергии.
Там были две самые важные темы: аспирин и молоко. Но вы же не можете везде ходить с этой таблеткой и брать с собой стакан молока… Здесь как раз и включилась изобретательная мысль Эрнеста. Не надо ходить со стаканом молока! Мы возьмем порошок из молока и возьмём порошок из аспирина. Вот это и есть «Аспримилк». Очень просто. Но надо быть гением, чтобы это было очень просто.
Что Эрнест сделал? Он взял сухое молоко в порошке — то, которое новорожденные дети пьют из бутылочки. Матери покупают порошок, кладут одну ложечку в воду, растворяют, получается молоко в бутылочке. Всё прекрасно. Так родилась эта идея. И он не знал, что у него самого будет аллергическая реакция на аспирин, не имел понятия.
Аспирин и milk, получается «Аспримилк». Всегда спрашивают: у вас есть аллергия на препараты? Например, есть люди, у которых очень сильная аллергия на определенные антибиотики. Тогда лекарства не вылечат, а могут угробить. У Эрнеста была аллергия на пенициллин.
Эрнест начал работать вместе с профессором Гилатом, директором отделения гастроэнтерологии здесь, в Тель-Авиве, в госпитале Ихилов. Это было прекрасное соавторство, они вместе работали над аспирином, у которого бы не было таких побочных эффектов. Несколько лет шли эксперименты, они проверяли эффективность препарата, и сведения об их исследованиях дошли до Швейцарии. Уже должен был быть подписан международный договор. Я тогда работала над этим вместе с Эрнестом.
Он уже изобрел, придумал свой «Аспримилк», но лекарства еще не было на рынке. Это не было продукцией, понимаете? Была формула. Были образцы, но мы же не могли пойти в аптеку купить «Аспримилк». Это было только на экспериментальной стадии. А он не знал, всю жизнь не знал, что он сам, этот большой изобретатель, имеет аллергию на аспирин. Это было страшно... он сам себя погубил с этим изобретением.
У Эрнеста ранее было повреждено колено: он упал, потом ему делали операцию. И он терпел страшные боли, поскольку в Швейцарии всё время надо ходить по горам, там нет ровных дорог. Он говорит: «Знаешь, я возьму аспирин, чтобы снять эту боль».
Он начал принимать аспирин. Обычный аспирин. И я вижу, мой Эрнест Браун не может ходить, ослаб. Потом он мне говорит: «Черный кал». Я ничего об этом не знала, не понимала, но мы сразу заказали билет обратно в Тель-Авив. В Тель-Авиве ждали его в аэропорту, из аэропорта он поехал сразу к профессору Тувиа Гилату. В последний момент ему сделали промывание желудка. Он и не знал, что от простого аспирина, этого прекрасного изобретения, он мог умереть. Ему сделали промывание желудка и так спасли.
Записки Эрнеста по разработке «Аспримилка»
Поездка в Гетеборг в 1959 году. SHAGE. Госпиталь SALGRENS[1]. Добавление молока на 20% снижает количество желудочно-кишечных расстройств.
Нужно получить стабильную формулу. Затем тестирование на животных. Тестирование на людях.
Доктор Бирнбаум из госпиталя Хадасса (Иерусалим) — патент США, 18 января 1977 года.
Профессор Тувия Гилат — глава департамента в госпитале Ихилов в Тель-Авиве.
1974 год: профессор Бирнбаум пишет о ревматической лихорадке (Аспирин не усваивается, пациенты выплевывают).
Арно де Борчгрейв. Мировые новости. Нью-Йорк Таймс, «Ньюсвик».
1982 год, мировой конгресс по гастроэнтерологии.
Сейчас есть патенты в США, Англии, Франции, Канаде, Южной Африке, Австралии, Швеции, Голландии, Германии, Японии и т. д.
Анни Шварц 60 лет: глаукома, кровоточащая язва, конъюнктивит, не разрешены стероиды.
Корпорация «Сандоз» — Б. П. К.
Ричардсон Меллер: «“МК” превосходит всех. Они мастера по производству сухого молока во всем мире».
Доктор Рейнканнен.
«Тайленол»: идеально подходит для детей по всему миру.
Авторитет в изготовлении молока.
Доктор Пьер Хиршбруннер.
Профессор Маурон — Израиль — Гилат.
«МК» производит физиологически совершенный продукт.
Саше. Установлена стабильность.
Вкус в процессе экспериментов:
- ваниль,
- кофе,
- шоколад.
Доктор Хиршбруннер! «Скажите людям в “Викс”, мы сможем удовлетворить их потребность в “Эсприне”, где бы они ни были».
«МК» проводит опрос среди педиатров. Позитивные результаты. (Матери могут кормить малышей).
Нет более угрозы смертельной передозировки.
Решена проблема непереносимости лактозы — вкус превосходный.
Я оставил педиатрические образцы в офисе «МК» — по ошибке.
Педиатрические препараты занимают только 5% от глобального рынка аспирина.
У «МК» нет глобальных фармацевтических производственных мощностей.
Выход на менеджмент «МК» через президента «МК Нутришн» Э.С.
Опрос мультинациональных фармкомпаний по поводу приобретения — решение в пользу совместного предприятия. Председатель Рейнканнен выбирает «Викс Кемикал».
Остальное — история.
На сегодняшний момент весь мир открыт, за исключением Швейцарии, где «МК» хочет выводить «Аспримилк» на рынок под зарегистрированной торговой маркой «Эсприн».
…
Профессор Гилат подготовлен. Может приехать сюда — также предлагает и предпочтительно, если вы пришлете свою исследовательскую команду в Тель-Авив.
Оба профессора, Бирнбаум и Гилат, заметили, что «Эсприн» быстрее всасывается желудком, чем аспирин — смотри исследование Йельского университета.
Аспирин — по словам профессора Бирнбаума, это самое распространенное лекарство в мире — «Эсприн» станет самым распространённым в мире аспирином.
Что не так с «Эсприном»? Затраты на одну таблетку.
«Люди принимают аспирин не потому, что он дешевый — люди принимают аспирин, потому что они страдают от боли».
«Потребность в аспирине растет» — кардиология, инсульты — онкологические больные — «Эсприн» может занять огромную долю мирового рынка.
Вкус и более всего толерантность организма к большим дозам этого препарата обуславливают более высокую стоимость.
Для миллионов пациентов, которые принимают препарат от случая к случаю.
Для тех, кто принимает большие дозы при таких заболеваниях как ревматизм, артриты и так далее.
Ревматическая лихорадка — аспирин для детей.
Толерантность организма означает отсутствие язвенной болезни желудка.
Профессор Бирнбаум предложил:
· золотой «Аспримилк» — для детей;
· голубой «Аспримилк» — для взрослых;
· зеленый «Аспримилк» — терапевтические дозы.
«МК» рекомендует:
· золотой Аспримилк — для взрослых;
· белый «Аспримилк» — для детей;
· зеленый «Аспримилк» — терапевтические дозы.
Саше, упакованные в картонные коробочки.
Отсутствие кровотечений — характеристика аспирина.
Профессор фармакологии Тайс: «“Аспримилк” — это поэзия в своей простоте, он использует наилучшую природную защиту».
Гилат: Преимущества «Эсприна» говорят сами за себя. Великолепный вкус. Естественная защита от язвенной болезни. Беспрецедентная толерантность. Невозможно требовать большего.
— Как так получалось, что он выхватывал из окружающей среды потенциальные боли, потенциальные проблемы? То есть он просто приехал на конференцию в Гетеборг в 1959 году. Узнал, что добавление молока на 20% снижает количество желудочно-кишечных расстройств, и сразу сказал: «О! Я про это буду думать, я на этом сфокусируюсь».
— Два варианта: или человек гений, у него другие химические связи в голове, или Всевышний посылает ему, знаете, как молнию, в голову такое сразу. Но этому нельзя учиться, или это есть, или этого нет. Или есть помощь от Всевышнего.
Он же не приехал туда учиться: «Что такое аспирин? Почему аспирин? Зачем аспирин?» Да, он приехал послушать. Надо иметь открытую голову. Я бы поехала, или вы бы поехали, мы сказали бы: «Вообще прекрасно!» и пошли бы в ресторан: «Давайте выпьем что-нибудь или покушаем». А у него открытая голова всё время. Он же талмудист.
— Это ключевое выражение — «открытая голова», открытая к новому, незашоренное восприятие.
— Это пункт А. Есть еще Б. Эти талмудисты… Я смотрю на моего сына, это не я такая умная и всё такое. У них несколько теорий, на которых они основывают свой подход.
Первое. Ничего нет «вдруг» или «непонятно», всё запланировано. Откуда? Сверху. Значит, он себе сказал: «Я не просто сюда приехал. Для чего? Получить эту идею». Это же вдруг, это же не приготовлено.
Талмудисты всегда имеют эту открытую голову: «Почему я здесь? Зачем я здесь? Что я буду делать?» У них всегда эти вопросы, всю жизнь.
— То есть: «Зачем мне это? Со мной что-то происходит, оно происходит не просто так, оно происходит с каким-то предназначением».
— Да, это правильно.
— «Оно чему-то меня либо учит, либо продвигает, либо что-то от меня ожидается».
— Это первая реакция: «Почему? Что я тут делаю?» Они всегда будут искать ответ. «Значит, Всевышний мне что-то послал сюда. И надо открыться, понять, что Он мне послал, зачем, почему».
Это не вера, это вы или принимаете, или нет, это жизненный подход — ничего нет случайного, всё запланировано. Вот я химик. Я училась, ходила на семинары, записывала все эти реакции… я ничего не понимаю, зачем, для чего и как. Я потратила два года, чтобы написать магистерскую работу по органической химии. Я себе говорю: «Что за идиотство, два года, чтобы написать какую-то реакцию, там будет двойная цепь или тройная… подумаешь, какая разница?» Я пошла к моему профессору, я сказала: «Хорошо, я закончу эту работу, у меня будет вторая ученая степень. Объясни мне, зачем это надо, кому это надо, почему это надо?»
Я знаю, мне нужна моя степень, потому что я карьеристка. Я не хотела быть простой лаборанткой. Но я очень много работала, я работала с восьми до двадцати двух… Я не только свою лабораторию закрывала на ночь, я закрывала всё здание, мы с подругой. Этого сегодня ни за что бы не разрешили, потому что мог быть пожар, никого нет… а это здание в пять этажей, там все лаборатории.
И профессор мне сказал: «Знаешь, может быть, через несколько лет кому-нибудь понадобится твоя реакция, он сделает какое-то лекарство или другой продукт, он прочитает литературу про то, что ты сделала. Вот поэтому надо». Тогда я себе сказала: «Ладно, пускай». Я не придавала этому никакого значения. Понимаете? Это мой подход. Зачем-то надо.
А у Эрнеста, у талмудистов — другой подход. «Почему я здесь? Почему это мне надо? Не кому-то, мне».
— Означает ли это, что его литературное творчество, его рассказы, короткие заметки, письма к вам — это тоже результат такого анализа, который не прекращался?
— Абсолютно.
— Я вижу, что он всё время искал ответ на вопрос: «Зачем меня Бог или судьба проводит через ситуации, в которых я мог бы погибнуть, но не погиб? Зачем я оказываюсь там-то и делаю то-то? Зачем меня судьба сводит с этим человеком, и я делаю это? Зачем это для меня, скажем так, организовано?» Правильно я понимаю?
— Очень правильно. Вы просто нашли ключ, позволяющий понять Эрнеста. Если у вас не будет таких вопросов, такого понимания, ничего нельзя понять. Но когда ключ есть к этому персонажу, тогда вы всё поймёте, тогда это логично, и это всё объясняет.
Очень много раввинов задавали себе вопросы: «Почему меня спасли? Одного… Вся моя семья, жена, дети, погибли, остались в Аушвице…» У одного из таких раввинов погибло одиннадцать детей, он один остался… он был раввин, не врач, но он сказал ещё в Аушвице: «Если меня Всевышний оставил в живых, я сделаю госпиталь для всех больных, не важно, арабы, русские, евреи. Если меня Всевышний оставил в живых — это моя миссия, это моя цель моей жизни». Его звали ребе Екюзиль Йегуда Халберстам (Rabbi Yekusiel YehudaHalbestam)[2].
И он это сделал. И создал госпиталь в Нетании, в тридцати километрах от Тель-Авива.
Много раввинов спрашивали себя, зачем их оставили здесь? «Что я буду делать? Какая цель? Какой смысл?» И когда они спрашивали сами себя, они получали ответ, что их цель и их задание в жизни еще не выполнено. Человеческим умом ничего нельзя понять, ничего. Почему один лучше другого? Почему это так, а не эдак?
— Это объясняет его стиль изложения, это объясняет количество записей, которые он после себя оставил. Не каждый человек будет в письмах близким людям излагать ответы себе самому на свои собственные вопросы. Эти вопросы возникали, и он на это тратил время, тратил усилия, ещё и фиксировал это письменно, не просто где-то гулял и размышлял, а это всё документировал.
— Это подход каждого талмудиста. Они же целый день учатся, с шести часов утра до десяти вечера.
Во-первых, это очень обостряет ум, логический ум, математический ум. Знаете, в облаках летать нельзя.
Во-вторых, это упорядочивает их жизнь, и они записывают. Эрнест всё записывал. У меня этого нет. Я вообще не люблю писать, я люблю говорить, я люблю слушать. Но это уже не активный, это такой пассивный подход, а у него был очень активный, он писал, говорил, ездил, выступал…
— Скажите, София, он проговаривал с вами какие-то свои мысли или он всё-таки это наедине с бумагой делал?
— Я сказала, он всё писал, а потом говорил. Мой сын такой же, Давид, он всё пишет.
Что ещё было? У него всё срочно, всё сразу, ничего не откладывать… эти все его выражения — «важно», «срочно», «всё сразу», и это было за несколько дней до того, как он получил кровоизлияние в мозг. Это было второй атакой аспирина на него. Но это было уже не внутреннее кровотечение, это он получил шок.
Я вам скажу честно, это я сегодня такая большая героиня, что могу рассказывать спокойно... Но когда это случилось... Представьте, вы разговариваете с человеком, вы ему доверяете свои изобретения, свою работу, всё-всё-всё. Я при этом разговоре присутствовала, это было у нас в квартире. И этот человек сказал, как они собираются поступить с «Аспримилком». Тогда Эрнест ему говорит: «Как ты можешь такое делать?»
Он ему ответил, скажу по-английски: “I'm not in a business of morality, I'm in a business of making money” — «я не в бизнесе высоких моральных устоев, я в бизнесе по производству денег». Понимаете, это кредо.
Идея в том, что они покупают права на производство. Они выкупают патент и не дают ему ход, чтобы этот продукт не конкурировал с их собственными разработками, которые продаются на рынке.
Получается кража патента. Можно подписать договор, и в нем всё будет в порядке. Но что они делают — они берут этот прекрасный договор и откладывают его. Всё, не употребляют, не запускают в производство, в этом смысле. Это криминальная сторона больших корпораций, это небедные люди, небедные компании, но они такое практикуют.
Это то, что случилось с «Аспримилком». У них был другой конкурирующий продукт. Конечно, не такого качества... Но это тоже был аспирин, сегодня есть очень много вариаций аспирина.
А потом они издали патент на патент. Вы берёте патент и пишете: это патент Эрнеста Брауна, на основании этого патента мы улучшили препарат. И тогда нет никаких обязательств перед Эрнестом Брауном. Понимаете? Это интересно.
Это так интересно, что человек может получить инфаркт, может получить кровоизлияние в мозг, переживая эту ситуацию, это может его вообще прикончить. Это как нож в спину, потому что вы приходите и говорите всё откровенно, потому что это наука, это спасает людям жизнь! Это гуманные прекрасные идеи, такая корона на голове. А человек смотрит и говорит: «Ну, давай, давай», а потом...
А дальше Эрнест скончался. Тогда я очень плакала. Первый раз он впал в страшную депрессию, которая продолжалась два года. Он не мог поверить, что такие вещи могут быть. Это человек, который всё-таки прошёл Холокост, и он жил в израильском государстве. Здесь были права, деньги, но эти деньги были богом. Не просто написано на долларе “In God we trust”... это их God, доллар.
Он получил инсульт от «Аспримилка». Потому что в этом продукте была его вера, его признание, его большое достижение. Его доверие к человеку, к человечеству. А всё оказалось не так.
— Вы рассказывали, что он всегда думал масштабно. И все его планы по продвижению были — выйти на большие компании, на мировые компании. Потому что мировые компании обеспечат ему доступ ко всем уголкам мира и помогут сделать жизнь лучше для большого количества людей.
И вот он дошёл до большой компании, в принципе, решил свою задачу, вышел на этот высокий уровень. Но вдруг оказалось, что стратегия была неправильной. Может быть, если бы он работал с какой-то маленькой компанией, она бы оставила «Аспримилк» в живых.
— Нет. Потому что это конкуренция. У него было безвыходное положение. Это сегодня я могу понять, перспективы времени… у больших изобретателей очень тяжёлый путь, дорога. Почему? Потому что он же бежал, он всю свою жизнь бежал бегом: тут надо, там надо… А человечество идёт очень медленно. Все решения в больших компаниях принимаются очень медленно. Одно заседание, второе заседание, давайте отложим, давайте потом, давайте это-это-это… Это не для Эрнеста, а он так бежал-бежал… и прибежал в стену. Он же не может за них решать, это же большие инвестиции, это такая программа, такой проект — вау!
На сегодняшний день какой самый лучший аспирин? «Байер»[3]. «Байер», который был создан сто пятьдесят лет тому назад, и всё, и никому он не разрешает, чтобы его заменили на что-то более современное.
И смотрите, я критикую Эрнеста, это не разрешено, но у меня есть то, что у него не было — у меня есть перспектива времени. Где была его ошибка? Не было ошибок, всё было правильно — это хорошо для человечества, это хорошо для компании. Всё было прекрасно, хорошо.
Что он не принял во внимание? Это не его ошибка… Но и человечество прогрессирует, и изобретения продвигаются очень медленно. Он выбежал на два поколения перед собой, а это не разрешено. Он же не будет жить двести лет, да? Или сто пятьдесят лет. У него есть ограниченный лимит, сколько времени Всевышний ему даст работать, жить, творить, и он выбежал за своё время. Поэтому его не понимали, и у него не вышло. И из-за этого он получил такой шок.
Он не нашёл своей ошибки. Он уже двадцать пять лет как не в этом мире, он там, в вышнем мире, я это понимаю. Не всем изобретателям дана возможность вести их изобретения. Возьмите Теслу, он же был гений. А сколько ему дали поработать? А только теперь осознают, какой он был гений.
Это моё понимание. Он выбежал за пределы своего срока, слишком далеко… ему не дали. И поэтому он получил шок, это медицинское состояние. Это был не испуг, он не мог понять, как это возможно, что его предали. Он работал с этими людьми, с этими химиками, они были у нас дома, в частности, этот главный химик организации, и после этого он ему сказал: «Мы не выведем твой продукт на рынок». Они написали на саше «Аспримилк», а внутри был просто порошок, который ничего не делал. Его начали проверять, сказали: «Это ничего не стоит».
В то же самое время, когда жена его друга-химика сама принимала «Аспримилк» Эрнеста, потому что у нее было заболевание суставов. И это её спасало. Она принимала по четыре-пять таблеток каждый день.
Жалко, но ничего не поделаешь. Когда твой проект тебя съедает... как это называется? Твоё изобретение тебя поглощает, оно — больше, чем ты, тогда ты теряешь всю власть, уже твоё изобретение над тобой властвует.
Если бы он сказал: «Ну, хорошо, не вышло, но я же живу, тут очень прекрасно, в этом Тель-Авиве, и Софи со мной, всё хорошо». Но он сказал: «Нет, я должен победить этот “Аспримилк”». А тут вышло, что «Аспримилк» победил его, довёл его до кончины.
Какое у него было отношение к этому продукту? Тот его поглощал. Весь последний период в жизни Эрнеста был только «Аспримилк». Столько было этих поездок в Швейцарию.
— Скажите, София, ведь Эрнест всю жизнь вел разнообразную деятельность. Он одновременно занимался и кремом «Сурджекс», и средствами от акне и псориаза, и «Пелексом». И тут для него приоритетом стал «Аспримилк». Почему?
— Тут я тоже могу ответить. Потому что «Аспримилк» — самый колоссальный проект, колоссальный по размерам, по масштабу. Это не крем на руки, и всё такое. Аспирин имеет так много показаний для применения, как никакое другое лекарство, — и для сердца, и при онкологии, и для суставов, и от температуры.
То, что Эрнест мог привнести в жизнь человечества своим изобретением, конечно, было большой силой, которая им двигала, создавала напряжение, требующее достичь результата. Это хорошо, да, но это была трагедия. Поэтому он умер от этого аспирина, я так называю, два раза.
— То есть, он был одержим этим лекарством.
— Точно, ничего не могло его остановить…
Смотрите, у него было так много патентов. Потом «Молочная компания» (МК) взяла патенты на его патенты. Это, знаете, мощные силы такие тут работают. У «МК» много денег. Каждый патент, чтобы только начать, стоит минимум сто тысяч долларов, — подать заявку, а потом защитить этот патент… А у «МК» нет ограничений, они сделали на его патент ещё 112 патентов, зарегистрировали глобально. Но в каждом патенте написано «основано на патенте Эрнеста Брауна». Ну, это, знаете, дает хорошее самочувствие.
— А вы же пытались как-то его уговорить или убедить в том, чтобы он относился легче к этой ситуации. Правильно?
— Невозможно. Невозможно и не нужно. Нет, может быть, нужно, знаете, но это ноль шансов. С такой большой личностью… Кто я? Я ему буду говорить, надо, не надо, хорошо, плохо. Я всегда говорила: «Да-да-да, ты прав, всё в порядке». Это так было: с сегодня на завтра он заказал билет, чтобы поехать в Женеву, встретиться с этим химиком. Я могу сказать: «Нет, не поезжай»? Он поехал. Была встреча, всего два-три часа, и он признался, что, да, это был обман. И он вернулся, и всё. Конечно, тяжело, обидно, я знаю, больно, но это так.
И поэтому я написала письмо. Вот оно у меня… Я написала, потому что знала, что я буду очень нервная. Я когда очень нервная, и когда встреча очень важная, то пишу и отдаю это письмо адвокату. Я это читаю, а не говорю наобум, чтобы не смущаться.
Это такое письмо-завещание: когда речь идет о таких больших открытиях, это уже не вопрос денег, не вопрос патентов, и всё такое. Это уже предательство человека. Он тебе передал все свои научные достижения, научные идеи, и вообще… не только формулы, очень много работы в это вложено. И врачи, и химики, и денежные аспекты тоже, очень много денег было вложено, чтобы зарегистрировать везде эти патенты, в Европе, в Америке. Это огромные деньги. И когда человека предают, это больше чем кража.
Работа Эрнеста Брауна лежит в области исследований и открытий — оба термина упоминаются в Британской энциклопедии, и стоит обратиться к источнику. То, что случилось с «МК», это не пример кражи формулы или некоторых ее компонентов, это кража знаний, многих лет тяжелой работы над самым продаваемым и самым востребованным препаратом — аспирином — для того, чтобы исключить любой вред для пациента и побочные эффекты! Мы верим, что каждый человек рожден, чтобы исполнить важную обязанность, — и я чувствую, что мой долг в том, чтобы продолжить его исследования и добиться успеха в этом направлении. Жизнь Эрнеста и его достижения совершенно невероятны, и это не преувеличение.
1. «Сурджекс» — открытие, которое позволило сократить количество постоперационных инфекций с 20% до 0.6%.
2. DSD — первая линейка продуктов косметологического и дерматологического назначения, с минералами Мертвого моря в составе. Вокруг этого сейчас создана целая индустрия, 40 израильских компаний, которые экспортируют по всему миру продукцию на сумму более чем 50 миллионов долларов.
3. PTP (крем для предварительной обработки кожи при лечении псориаза) — удаление псориатических бляшек. Псориаз — это кожное заболевание, которому подвержено 4% населения земного шара.
4. «Аспримилк» — наиболее востребованный и эффективный препарат.
Каждого из этих открытий достаточно, чтобы организовать новый департамент в университете или медицинской школе. Каждое из этих открытий создало новую индустрию, таким образом послужив источником финансового благополучия и занятости тысяч людей, — и каждое заслуживает Нобелевской премии.
К сожалению, мы знаем, что судьба часто несправедлива к великим изобретателям и их признанию!
Я хочу приложить все усилия и использовать любую возможность, чтобы добиться для них заслуженного признания и оценки.
София Браун
Женева
— Это письмо много значит для меня. Это было написано в отеле «Модерн», в Женеве. Почему я туда приехала? Это уже после смерти Эрнеста. Что я делала в Женеве после того, как Эрнест уже ушёл? У него был знаменитый адвокат, не один, а целое бюро, одно из трёх самых больших бюро адвокатских в Женеве, два этажа адвокатов. Этот адвокат должен был заниматься его проектом «Аспримилк», должен был представлять его интересы в переговорах. Он должен был представлять Эрнеста против «Нестле».
И он, когда узнал, что Эрнеста больше нет, не захотел ничего делать, и он был ближе к «МК», чем ко мне. Ну, это понятно, так… Но это было предательство, честно говоря.
— Подождите, София. Скажите, вы встречались с адвокатом?
— Да.
— И вы ему это высказали. Правильно?
— Да-да-да.
— И какая была реакция?
— Реакция была такая, что… по существу, никакой реакции, он уже начал работать с «МК». Он передал эти все знания, всё-всё-всё передал этой большой компании. Нечего было делать.
— Так, вот сейчас я не поняла. Он просто взял им и отдал это?
— Передал.
— Почему? Какое он имел право?
— Он не имел никакого права, это право без права. Конечно, вы удивляетесь, и я удивляюсь, но в мире бизнеса… Вы сами когда-то спросили: «Почему это не вышло?» Потому что осталось в ящике.
— Но одно дело — осталось в ящике, а другое дело, когда адвокат берёт и передаёт все разработки, не имея на это никакого авторского права, другой компании.
— Нет, не имея. Его задачей было разоблачить «МК», заявить, что они не имели права это делать. Первое преступление было от «МК». Они взяли у Эрнеста… Что они взяли? Ну, были переговоры, были договоры, всё такое, и он им привёз полностью разработанный проект, да. И даже был уже патент, израильский патент.
И, конечно, знаете, всегда можно получить патент на патент, всегда можно обойти патент.
Конечно, если бы они не знали! Но они даже цитируют патент Эрнеста, он указан в их патенте тоже. Это такое дело, знаете, Шерлок Холмс тут тоже бы не выиграл. Они приняли решение не производить этот продукт. Потому что… не то, что даже риск, знаете… но слишком много работы в это надо вкладывать, это надо было конкурировать с «Байер», со всеми этими огромными мультинациональными корпорациями, и всё такое. Но они взяли его патент, и они сделали так, что он без них не мог бы ничего делать.
Потому что два самых главных ингредиента в патенте — это аспирин и молоко. Аспирин вы всегда везде можете купить, а вот молоко надо было купить у «МК», потому что они самый большой продавец этого сухого молока в порошке. И они самые большие эксперты в молоке: как сделать, чтобы оно не портилось, не окислялось, чтобы имело все лечебные свойства в сочетании с аспирином.
В это было вложено, я думаю, двадцать лет работы Эрнеста и много наивности. В бизнесе это запрещено — наивность и вера. Это ему было не по силам. Я так считаю. Это его довело до кончины.
[1]Эрнест неправильно пишет название госпиталя. Sahlgrenska University Hospital — один из самых больших госпиталей в Швеции. Университетская больница Сальгренска — это больничная сеть, связанная с Сальгренской академией Гётеборгского университета в Гётеборге, Швеция. [Электронный ресурс]. — URL: https://www.sahlgrenska.se/en (дата обращения: 05.12.2022).
[2] https://www.yadvashem.org/yv/en/exhibitions/rosh_hashana/rabbi_yekutiel_yehuda_halberstam.asp (дата обращения 15.12.2022)
[3] Фирменный аспирин на сайте компании «Байер» [Электронный ресурс]. — URL: https://pharma.bayer.ru/products/aspirin-cardio (дата обращения: 05.12.2022).