В рамках рубрики «Заметки на полях марксизма» мы разбираем в формате небольшого конспекта разные работы, которые позволяют лучше понять великую теоретическую основу этой науки. В этой статье производится разбор работы "К критике гегелевской философии права", а точнее её введения, которое представляет из себя самостоятельный текст, написанный Марксом в 1843 году.
----------------------------------------------------------------------------------------
В своём мировоззренческом развитии Маркс начинал путь от идеализма. Лишь постепенно, через Фейербаха, материализм начал постепенно выдавливать идеалистические представления молодого Маркса об окружающей реальности. Отчётливее всего это можно проследить через одну из первых и, вероятно, одну из самых сложных его работ «К критике гегелевской философии права» 1843 года.
В ней Маркс, ещё до своего знакомства и плодотворной работы с Энгельсом восстаёт против абсолютного идеалиста Гегеля ещё не как последовательный материалист, но как демократ. Дело в том, что в рамках своей философии права Гегель приходит к реакционным выводам относительно правильности устройства государства, а именно к положению о том, что только лишь ничем не ограниченная монархия является подлинным отражением абсолютной идеи в материальной среде. Такое положение никак не нравится молодому Марксу, который уже успел испытать на себе давление прусской правительственной цензуры, заставившей его выйти из редакции газеты «Rheinische Zeitung».
Для понимания того, почему Гегель пришёл именно к такому выводу, следует знать основы его философской концепции и его положение в тогдашнем обществе. В основе концепции Гегеля лежит трансцендентальная субъектная сущность – Абсолютный дух. Он является первоосновой всего. В стремлении самопознания Абсолютных дух перешёл в своё инобытие, в своё отражение. Отражением Абсолютного духа, как абсолютной идеи, стала материя. В ходе движения и изменения материи Абсолютный дух познаёт сам себя, проявляя себя в материальном мире. Процесс самопознания Абсолютного духа в рамках вечно разворачивающейся материи – вот что мы можем наблюдать в окружающем мире, согласно Гегелю.
Подобная сверх идеалистическая трактовка являлась ответом Гегеля на то, что в ходе буржуазных революций религия была сброшена со своего пьедестала. Как пишет сам Маркс в предисловие к работе:
«Человек, который в фантастической действительности неба искал некое сверхчеловеческое существо, а нашёл лишь отражение себя самого, не пожелает больше находить только видимость самого себя, только не-человека — там, где он ищет и должен искать свою истинную действительность».
Низвержение религии с её места абсолютной идеологии было связано с необходимостью прогрессивной тогда буржуазии выбить из-под ног дворянства, аристократии и монархии, ту подпорку, на которой они держались. Согласно большинству религиозных традиций, власть монарху дарована богом, потому любое восстание против власти является восстанием против бога. С Декарта начался процесс эмансипации общественной жизни от религиозной, когда он ввёл в оборот идею бога, как «мирового часовщика». Согласно ему, бог действительно создал окружающую действительность и дал ей первоначальный толчок, как бы завёл мировые часы. Однако после этого он к миру не прикасался, и дальнейшее развитие окружающей материи поддаётся рациональному объяснению в рамках самой реальности, без необходимости обращаться к божественному. После Декарта Бенедикт Спиноза дал крупную научную критику Библии, как псевдоисторического писания, а Гольбах, Гельвеций и прочие французские энциклопедисты-материалисты готовили почву для Великой французской буржуазной революции путём лишения монархов статуса сакральных фигур. Более подробно путь развития научного материализма можно увидеть в работах Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» и «Очерки по истории материализма» или в сокращённом и более популярном варианте - в его цикле лекций «Материалистическое понимание истории».
Великая французская революция стала событием, серьёзнейшим образом изменившее весь мировой интеллектуальный мир. Она ознаменовала собой падение некогда казавшихся абсолютно постоянных устоев, отчего лучшие философы мира должны были объяснить эти события. Тогдашняя Германия, в которой жил и работал Гегель, была раздробленным на большое количество княжеств государством, не прошедшим ещё в полной мере процесс образования германской нации. Там царила своего рода феодальная раздробленность. Во многом именно походы Наполеона стали толчком, который помог Германии в будущем объединиться. Из-за такого положения Германия оставалась самым отсталым из европейских государств, в котором ещё крепки были пережитки феодализма.
Философия же в тогдашней Германии была максимально партийной наукой, потому и соответствующий философский заказ так или иначе выражался в попытке разработать такую систему, которая обосновала бы отсталые прусские порядки. Философия в принципе всегда партийна, но в тогдашней Пруссии это проявлялось отчётливее всего. Совокупность двух факторов – падение религии как сверхидеологии и максимально зависимое положение прусской философской мысли - поставила Гегеля на путь реакции, на путь создания философской концепции, которая могла бы обелить отсталые реакционные прусские порядки.
Концепция Гегеля фактически стала старой религией в новом платье. Она также отождествляла фигуру монарха с фигурой Бога, так как Бог является частью Абсолютного духа, который и проявляется в материальном мире именно через монарха. Однако в рамках же этой концепции можно найти рациональное зерно, что и сделал Маркс. Ведь, согласно Гегелю, материя постоянно изменяется, так как Абсолютный дух находится в постоянном самопознании. Однако стоит исключить из этой концепции недоказуемый абстрактный Абсолютный дух, как остаётся только лишь движение и изменение материи. Если для Гегеля путь познания заключался в рассмотрении Абсолютного духа, от него переход к материи (чтобы увидеть проявление этого самого духа), а от материи обратно к духу, то Маркс впоследствии поставит материю на первое место в этой цепочке, пусть это и будет отражено лишь в последующих его работах. Это и есть знаменитая «поставка Гегеля с головы на ноги».
Сама работа «К критике гегелевской философии права» представляет из себя введение: законченный самостоятельный текст и основную недописанную так и не опубликованную при жизни Маркса часть. Во введении Маркс выступает, как демократ и антиклерикал, который требует направить всё остриё критики против религии внутри германского общества. Именно здесь он пишет ставшие впоследствии известными фразы:
«Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа».
Под этим подразумевается то, что религия всё ещё является способом создать ложное сознание людей, увести их от материальной борьбы в сферу духовной. Маркс сравнивает религию с опиумом, как обезболивающим, которое не позволяет немцам взглянуть правде в глаза и начать биться за свои права. Он особенно ярко формулирует это в следующем абзаце:
«Критика, занимающаяся этим предметом, есть критика врукопашную, а в рукопашном бою важно не то, благороден ли противник, равного ли он происхождения, интересен ли он или нет, — важно нанести ему удар. Необходимо не давать немцам ни минуты для самообмана и покорности. Надо сделать действительный гнёт ещё более гнетущим, присоединяя к нему сознание гнёта; позор — ещё более позорным, разглашая его. Надо каждую сферу немецкого общества изображать как partie honteuse [позорное пятно] немецкого общества, надо заставить плясать эти окаменелые порядки, напевая им их собственные мелодии! Надо заставить народ ужаснуться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу. Этим будет осуществлена непреодолимая потребность немецкого народа, а потребности народов сами являются решающей причиной их удовлетворения».
Не оформивший ещё своей концепции Маркс видит именно в религии главный тормоз развития общества. Уже здесь прослеживается путь Маркса как критика, который готов уничтожить до основания ненавистный ему мир. Он заявляет, что «быть радикальным, значит понять вещь в её корне». И именно в критике гегелевской философии права он видит ключ к критике немецкой государственной машины как таковой, ведь гегелевская философия права впитала в себя религию, как бы прикрыла её мантией невидимкой из наукообразных фраз и терминов, сделав из голой абстракции видимость подлинной науки об устройстве общества:
«Критика немецкой философии государства и права, получившей в работах Гегеля свою самую последовательную, самую богатую и законченную формулировку, есть одновременно и критический анализ современного государства и связанной с ним действительности, и самое решительное отрицание всей доныне существующей формы немецкого политического и правового сознания, для которого самым значительным, универсальным, возведённым в науку выражением является именно сама спекулятивная философия права».
Уже здесь, во введении, Маркс формирует, пусть пока на ощупь, основу будущей марксистской философии. Согласно его пониманию, движение немецкого общества к освобождению от религиозных пут должно произойти не по примеру Франции и Англии, где соответствующие шаги к этому сделала буржуазия, а путём всё большего роста пролетариата, как класса, который выпадает из всей логики развития правового мира Германии. Германское государство того времени – это государство частной собственности, которой пролетариат лишён, и потому оно является вместилищем всего антисоциального и антигосударственного немецкого движения того времени:
«В чём же, следовательно, заключается положительная возможность немецкой эмансипации? В образовании класса, скованного радикальными цепями, такого класса гражданского общества, который не есть класс гражданского общества; такого сословия, которое являет собой разложение всех сословий; такой сферы, которая имеет универсальный характер вследствие её универсальных страданий и не притязает ни на какое особое право, ибо над ней тяготеет не особое бесправие, а бесправие вообще, которая уже не может ссылаться на историческое право, а только лишь на человеческое право, которая находится не в одностороннем противоречии с последствиями, вытекающими из немецкого государственного строя, а во всестороннем противоречии с его предпосылками; такой сферы, наконец, которая не может себя эмансипировать, не эмансипируя себя от всех других сфер общества и не эмансипируя, вместе с этим, все другие сферы общества, — одним словом, такой сферы, которая представляет собой полную утрату человека и, следовательно, может возродить себя лишь путём полного возрождения человека. Этот результат разложения общества, как особое сословие, есть пролетариат».
Как мы знаем, впоследствии Маркс изменит свои оценки. На тот момент он видит пролетариат именно как потенциального освободителя немецкого общества, а не мирового совокупного человечества. Также и само понятие пролетариата у него ещё слишком неконкретно, рассыпается из-за чрезмерного налёта романтизма и образности. Однако именно здесь, во введении «К критике гегелевской философии права» уже формируются очертания будущего гениального революционного учения Маркса.
Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot
Для желающих поддержать нашу регулярную работу:
Сбербанк: 2202 2068 9573 4429