У меня сложное отношение к Джону Фаулзу. В условной молодости я его очень любила. Даже придумала и согласовала тему диссертации по роману "Идиот" Ф.М. и "Любовнице французского лейтенанта" Фаулза, хотела их "скрестить". Это вызвало некоторую озадаченность у предполагаемого научрука, но он, как ни странно, тему одобрил. Мне понравилась перекличка символической роли живописных экфрасисов (экфрасис в широком смысле -- произведение другого вида искусства, использованное в тексте со смысловой и символической целью). Правда, я так и не написала диссер, начала писать книги:) Я довольно ленивая и слабосильная, вечно хворая гусеница с регулярными депрессняками, всё сразу не могу.
Сейчас я книги Фаулза тоже люблю. Но, почему-то не перечитываю. Вот интересная вещь, отношение к книгам всё равно, что отношение к людям, оно меняется. Кого-то любил и любишь с возрастом ещё больше, к кому-то чувства стали слабее, а с кем-то и вообще расплевался...Если учесть, что сами тексты (в отличие от людей) не меняются, можно отследить и продиагностировать метаморфозы собственной личности. Что во мне изменилось? Как изменилось? Куда иду? Или качусь? Или ползу... Главное тут, как говорится, ползти в нужном направлении (а какое оно нужное?)
Большие романы "Волхв" и "Червь" кажутся теперь мне очень интересными стилистически, и идейно, но слишком утяжеленными игрой с читателем (свойственной постмодернизму). Я не отношусь плохо к постмодернизму, но всегда теряюсь от этих "игр" слегка, причем, именно как читатель. Как автор, каюсь, иногда сама этим занимаюсь. Совсем чуть-чуть.
Сейчас я перечитала "Коллекционера" и заново пережила то яркое впечатление, которое было от этого романа много лет назад. Словно вернулась в то время, когда я сама, как Миранда, была студенткой художественного вуза, с абсолютно открытым, очарованным отношением к миру. Фаулз так ярко и психологически точно вводит нас в мир юной художницы, что создается просто "иллюзия полёта". И тем страшнее завязка и финал романа, словно этот полет обрывается падением в бездонную пропасть.
Роман начинается с описания преступления, совершённого Фредериком Клеггом, повествование идёт от его лица. Вторая часть -- дневниковые записи Миранды Грей, которую Клегг похитил и держал в специально оборудованном для этого подвале. Финал опять возвращает нас к рефлексии и мыслям монстра.
"Коллекционер" -- дебютный роман Фаулза, поэтому, с одной стороны, возможно, уступает более поздним произведениям в идейной и стилистической глубине и насыщенности, но, с другой, более реалистичен и понятен (не буду говорить -- прост), а исследований темных психологических аспектов души человеческой в нем с избытком.
Роман крайне тяжёл, потому что, по сути, это повествование о победе зла над добром, смерти над жизнью, косности и невежества над талантом, вдохновением и поиском смыслов. Для многих такие произведения становятся шоком, возникает психологическое неприятие сюжета, ведь наше сознание устроено так, что мы жаждем "хорошего" финала абсолютно всегда. Это специфика человеческой психики, закон компенсаторности, после (и во время) любых трагедий. Надо ли, чтобы произведение искусства обязательно давало светлую надежду? Не знаю. Я сама стараюсь лучик света оставлять. Но, не факт, что это правильно.
Напомню сюжет, государственный налоговый служащий Фредерик Клегг абсолютно неприметен, единственное, что выделяет его среди окружающих -- страстная любовь к коллекционированию бабочек. Он член секции жесткокрылых местного энтомологического общества -- единственного места, где Клегг чувствует себя комфортно. Отец Клегга погиб, мать сбежала с проезжим, и мальчика с самого раннего детства воспитывали простоватые малообразованные тетка с дядей, в семье которых росла родная дочь-инвалид. Отношение Клегга к семье приемных родителей странное, признательность он чувствует только к дяде, который поощрял его увлечение коллекционированием бабочек, а тётка с дочерью воспринимаются им как ненужный балласт, от которого по возможности необходимо избавиться. Показательна мысль Клегга, что таких, как его двоюродная сестра надо умерщвлять в детстве.
Юную и очень красивую студентку Миранду Грэй, получившую стипендию в Лондонском художественном училище, страстный энтомолог-коллекционер заметил сразу, они жили в одном городке, офис Клегга выходил окнами на дом местного доктора, отца девушки. С первых строк описания того, как в душе Клегга зародилось безумное желание владеть Мирандой (что стало возможным после крупного выигрыша на тотализаторе), с его мыслей, где он определял её, как "неуловимую", "ускользающую", "редкостную" возникает почти твёрдая уверенность, что речь идёт не о любви. Хотя половину романа Клегг будет уверять и Миранду, и себя самого, что прелестная девушка, воплощение гармонии и целостного совершенства -- его единственная в жизни любовь. Речь, конечно, идёт не о любви, а об алчности, страстном желании обладать ценным и уникальным представителем семейства гоминидов. Коллекционер -- это не хобби, это суть главного героя, основа его искаженного чудовищного, нечеловеческого восприятия мира. Как говорит Миранда:" Коллекционерство -- это огромное мертвое нечто, заполняющее всё его существо"
В лучших традициях постмодернизма роман изобилует аллюзиями к множеству произведений. На поверхности -- отсылки к "Буре" Шекспира, роману Сэлинджера "Над пропастью во ржи", роману "Эмма" Д.Остин (все эти произведения упоминаются Мирандой) и, среди прочего, представьте себе, "Преступлению и наказанию" Достоевского. Роман Ф.М. прямо не называется, но сон Клегга, где он душит подушкой убитую им Миранду, а она не умирает и смеется ему в лицо -- прямая отсылка ко сну Раскольникова о смеющейся старушке-процентщице. Именно эта смысловая отсылка и показалась мне наиболее интересной, она, на мой взгляд, менее других очевидна.
Сам момент зарождения страсти и одержимости показан в обоих романах очень схоже (где-то у Кураева очень точно отмечено, что это классическое святоотеческое описание "приражения" к греху). Только у Раскольникова, как у нормального человека с достаточно трепетной, хоть и измученной душой, это состояние, как и положено, проходит через все стадии. Сначала появляется мысль, идея. Человек начинает её крутить-вертеть, ужасается, потому что осознаёт, что идея (убить бесполезную старушку, чтобы принести потом пользу человечеству), прямо скажем, так себе. Потом человек начинает убеждать себя, что идея всё-таки неплоха, он сам не тварь дрожащая, а право имеет, и цель оправдывает средства. Потом несчастный уже думает о своём преступном плане (это же не обязательно убийство, может быть, например, измена супругу или воровство) постоянно и видит в нём всё больше плюсов, а потом отдаётся страсти полностью, совершает, что задумал и дальше... Дальше -- либо наваждение спадает и человек раскаивается (что и случилось с Родионом Романычем), либо погрязает в страсти по уши и получает удовольствие (перемежающееся со страданием). Идет убивать ещё одну старушку (а почему бы и нет?), грабить следующий дом, лгать следующему человеку. Этим и заканчивает Фредерик Клегг (по крайней мере, в своих планах).
Интересно то, что никаких стадий он, в отличие от Раскольникова не проходит. Клегг -- нелюдь, об этом с самого начала догадывается Миранда (её имя сразу напоминает о принцессе из пьесы Шекспира) после похищения. Недаром она моментально окрестила его Калибаном (чудовище из той же "Бури") , не желая называть Фердинандом (именем принца). Симптоматично, что Клегг, представляясь ей, изменил своё имя Фредерик на имя Фердинанд. Смысловая перекличка с героями Шекспира сразу дает понять, кем себя видит вечно тихий, прибитый и вроде бы комплексующий клерк, и кем его видит Миранда. Фаулз мастерски играет именами и смыслами.
Миранда пишет в своем дневнике о том, что Клегг -- неодушевленный, сама мертвая пустота. Она даже говорит ему, что чувствует в глубине его души нечто опасное, что может вырваться и погубить их обоих. А Клегг считает, что делает всё абсолютно верно. Ведь, если бы, думает он, у всех людей были деньги, которые дают власть, все люди совершали бы, что хотят. А он, Клегг, хочет иметь Миранду в своём доме. Навсегда. И изначально он считает себя "в своём праве". Никаких метаний на тему "дрожащей твари".
Все описания тех удобств, которые безумец создает своей жертве, всех трат для исполнения любой её прихоти, ничуть не обманывают читающего. Всё это не жертвенная любовь (которая даёт другому человеку свободу), а столь заманчивая для Клегга "аранжировка" редкого экземпляра умерщвлённой бабочки. Внешний покорный вид, реплики о своей необразованности, о превосходстве социального положения и образования Миранды -- маска, за которой скрывается жестокость, в случае неповиновения и острая социальная зависть. Именно признание своей правоты, своего права лишить другое человеческое существо свободы (а в итоге и жизни) ради своих целей, полное непонимание чудовищности этой ситуации в нравственном плане (опасность уголовной ответственности Клегг сознает в полной мере и помнит о ней постоянно) и делает из рядового чиновника монстра-преступника. Даже его желание гладить прекрасные волосы Миранды, его жалость (периодическая) при виде её страданий (описание длительного умирания девушки не оставит равнодушным ни одного читателя, оно ужасно) -- всё это какое-то неправильное, ущербное, быстро сменяющееся полной уверенностью в отсутствии собственной вины. Клегг не может понять, почему невозможен его брак с Мирандой, ведь мир и люди для него лишь средство для достижения собственных целей.
Стилистически роман сразу напоминает "Над пропастью во ржи" Сэлинджера (недаром, Миранда даёт читать Клеггу именно эту книгу). Речь и мысли Клегга, его ощущение собственной неприкаянности, неумение найти место в социуме, слегка напоминают метания юного Холдена Колфилда. Но, это лишь иллюзия. Клегг и Колфилд антиподы, это ещё одна игра автора. Что, собственно, и раскрывается, когда Клегг говорит, что книга ужасная, а Холден лишь избалованный сынок богатых родителей. Какие-либо душевные метания, на самом деле, Клеггу чужды. Личина робкого и рефлексирующего, больного (уж болезни Клегг себе умеет придумывать) человека скрывает спокойного и полностью лишённого эмпатии социопата. Вспоминая совершённое Клегг признаётся:
"А я могу только повторить: в тот вечер я был ужасно счастлив, вроде сделал великое дело, забрался на Эверест или подвиг совершил в тылу врага. У меня было такое счастливое чувство и намерения самые лучшие. Этого она так и не сумела понять никогда."
Дневниковая часть романа раскрывает невероятно глубокий внутренний мир совсем юной девушки, её трогательные размышления о человеческом предназначении, искусстве, любви, жизни и смерти. Миранда в противовес Клеггу -- сама жизнь. Она органически добра, жертвенна, она до конца пытается выбраться из паутины Коллекционера, идёт на все мыслимые и немыслимые, самые отчаянные ухищрения ради этого (даже предлагает ему себя, естественно, получая в ответ шок, мужское бессилие и презрение). Миранда всеми способами пытается достучаться до чего-то человеческого в своем тюремщике, пытается образовывать его, рассказывает ему о живописи, книгах, своей социальной деятельности (она активный участник противоядерного движения), но всё тщетно. Двери Клегговской души остаются закрытыми. Ему неинтересен внутренний мир девушки, его гипнотизирует лишь её тело, внешняя оболочка. Именно оболочка, поэтому Клегг может уединённо наслаждаться используя фотографии Миранды, но не способен иметь дело с живой Мирандой, которая совершает какие-то действия по собственной инициативе. Ханжеское и низкое возмущение Клегга "развратностью" девушки лишь ширма для прикрытия простой истины -- ему не нужна настоящая, реальная Миранда, со своим характером, мыслями и чувствами.
Да, Клегг, так и не позвавший из трусости и опасения уголовного преследования врача, впадает во временное отчаяние после смерти девушки от пневмонии. До Клегга доходит необратимость произошедшего. Даже он ощущает пустоту, оставшуюся после смерти Миранды. Клегг даже думает о самоубийстве, представляя себе красивые картинки двойной смерти возлюбленных. Но, всё быстро проходит после того, как Клегг находит дневник Миранды, его самолюбие опять уязвлено, и виноватой в своей смерти назначается сама несчастная пленница. Показательно то, что Коллекционер не может смотреть на тело умершей "возлюбленной", не прощается с ней, он не глядя, накидывает на тело девушки в старый ковер и хоронит её. Оболочка испорчена, объект не годен для эстетического любования.
В финале романа эволюция монстра завершается планами о новой жертве. Клегг признаёт свою ошибку лишь в одном -- он неправильно выбрал девушку. Надо было выбирать объект попроще, да поглупее, из подходящего социального слоя, продавщица местного магазина (очень похожая на Миранду внешне) будет в самый раз. Она, в отличие от Миранды, даст себя подчинить, превратится в вещь, ведь власть и обладание красивой вещью - это так упоительно.
Миранда же до конца своего заточения остаётся человеком, с человеческими сомнениями, человеческими печалями и радостями, человеческим чувство вины и самоиронии. Странный и притягательный в своей эксцентричности и полной преданности искусству возлюбленный Миранды (уверенность в собственном чувстве приходит к девушке только в период заточения), художник Чарльз Вестон представлен в романе как полная противоположность Клеггу. Чарльзу (Ч.В.) посвящены самые пронзительные страницы дневника, "ветер и солнечный свет" -- пишет о нём Миранда.
Она так мечтает о ветре и солнечном свете... Её мечта хотя бы попасть в верхнюю комнату, чтобы видеть дневной свет сбывается, когда уже слишком поздно. Умирает целый мир чувств, мыслей, идей и несбывшихся желаний. Описание последних дней мученицы читать очень тяжело. Миранда теряет веру, она укоряет Бога за бездействие, она молит о помощи и не получает её. Девушка проходит все стадии гнева, неприятия, безнадёжной тоски и богооставленности. "Люди не признаются в этом. Слишком заняты: гребут и гребут под себя. Некогда заметить, что произошло замыкание и свет погас. Не видят тьмы и паучьего лика за сетью, не чувствуют, как липка паутина. Что она – всегда и везде, стоит только чуть поскрести тоненький слой счастья и добра."
Но даже в этом состоянии глухого предсмертного отчаяния она успевает сказать Клеггу, что прощает его.
После смерти лицо Миранды обращено к окну, уже не видя, она всё-таки оборачивается к яркому декабрьскому солнцу.
Друзья, пишите свои мысли, ставьте лайки, буду очень благодарна за обратную связь!