Поселок Белодольский раскинулся на живописном берегу реки Морухи, что несла свои чистые прозрачные воды далеко к северным широтам, наполняя целебной родниковой живительной влагой все деревья и травы вокруг ее пологих берегов... Маленькие домики утопали в зелени деревьев, у каждого двора раскинулись большие эффектные радужные палисадники, радуя людей морем цветов и зелени вокруг, даже калитки, полностью увитые вьющимися розами вели в не менее красочные дворы и сады.
Лида, вместе с родителями приехала в гости, к своей тетке Галине Тимофеевне. Она уже бывала здесь, правда довольно давно, когда была жива бабушка Меланья, а ей самой было тогда лет шесть или семь от роду. Все старое забылось и изменилось за эти, незаметно пролетевшие, двадцать лет. В голове ее всплывали кое- какие воспоминания, но теперь она смотрела вокруг совершенно другими глазами и удивлялась любой диковинке. Например, ферма, что расположилась у леса, в открытом поле, покрытом густым жирным клевером. Ее огромные новые вытянутые корпуса, выделялись на фоне поляны и были похожи на белые кирпичики, выстроившиеся в колонну, на зеленом лоскуте луга. Коровы паслись вдалеке, их было много, такие пастбища она видела только по телевизору и на картинках, а теперь она ощутила не только звуки, доносящиеся издалека, но и запах. А еще эти назойливые мухи.
Они были везде. Во дворе, в саду. Залетали в дом, хотя на окнах висели сетки, но эти пронырливые шустрые заразы умудрялись влететь в комнату в то самое время, когда на мгновение распахивались двери.
- Ой, да оставь ты их в покое. Или вон, возьми хлопушку и прихлопни ее, - говорила тетя.
- Как я ее убью?
-Молча. Бог ты мой, взяла вот так, прицелилась, бац и готово. Вот. – Тетка покачала головой, сняла придавленную газетой муху со стены и понесла ее выбрасывать.
- Фу, какая гадость, - передернула плечами Лида.
- Нина, ты что с девкой сделала, ей уже двадцать пять, а она все как пятилетняя мух боится. – Выговаривала она своей сестре. – Может она и муравьев испугается, как же мы за ягодами в лес пойдем?
- Галь, не трогай ты ее, она так устает на своей работе, пусть отдыхает, гуляет, мы с тобой и сами управимся.
- А! Ну если устает! – Тетка пожала плечами в недоумении, не желая спорить с сестрой, управилась по хозяйству, в котором насчитывалось две козы, две свиньи и курей с два десятка. Приготовила еды на всех и позвала к ужину.
Лида с удовольствием пила сладкое теплое молоко с хлебом и отмахивалась от комаров, которые начали досаждать, желая получить свою порцию пищи.
- Ты, Лидка, давай в дом иди, а то тебя сожрут здесь напрочь. У тебя кровь молодая, городская, вкусная, сладкая, они только на тебя прилетают, а завтра пойдешь на пасеку с утра, там Григорьич начал мед качать. Купишь баночку и принесешь. Будем блины со свежим медом пробовать. Эх, вкуснятина, я вам скажу...
Лида поспешила в дом, не включая свет, легла спать. За окном еще долго слышался монотонный разговор сестер, иногда нарушаемый громким смехом хозяйки. Галина рассказывала о своем хозяйстве, о дороговизне, а мать жаловалась на свое пошатнувшееся здоровье, о городской суете и бесконечном шуме. Лида думала о том, что зря согласилась поехать с матерью в отпуск к тетке. Лучше бы к югу слетать, к морю, в горы. Полежать на прохладном песочке. А здесь что? Скукота. Она опять вспомнила своего бывшего. Слезы навернулись на глаза сами собой. Владимир так красиво за ней ухаживал, дело шло к свадьбе, Лида купила подвенечное платье. Оно висело в ее комнате на стене и радовало ее своими блестками, ажурным шитьем и модным фасоном. К нему была прикреплена воздушная фата. Она мечтала целовать Владимира в уста под звуки торжественного марша Мендельсона на глазах всех гостей и кружиться, кружиться в медленном вальсе, чувствуя руки любимого на своей талии. Она его так любила… так любила… и верила своему призрачному счастью - слезы покатились из глаз. И тут случилось непредвиденное, разбившее все ее чистые мечты. После работы она зашла к подруге в гости, забежала на огонек, так сказать, обсудить последние приготовления к свадьбе, не предупредив предварительно. О! Ей открылась такая страшная тайна, которая скрывалась от нее столько времени. Милый Вовик и Олечка давно любят друг друга!
- Как ты мог, подлец, - бешено кричала она, пытаясь добраться до улыбающегося лица Ольги, которая жеманно пряталась за спиной Владимира.
- Успокойся. Мне Оля больше нравится, а ты просто истеричка. – Сдерживал ее пыл жених, загораживая свою пассию грудью. за что и поплатился кровавыми царапинами на лице от ногтей невесты, со свадебным маникюром, между прочим.
- Вот и женись на Олечке, зачем мне предложение делал? Зачем врал? Свадьбу назначили. Какие же вы все таки… - она интенсивно стягивала с пальца колечко и презрительно бросила ему под ноги кольцо. Оля, в легком халатике, продолжала улыбаться, откровенно радуясь случившемуся.- Обманщики. Предатели.
В одну минуту она потеряла и жениха и лучшую подругу. Хотелось бежать от них подальше, скрыться из виду, чтобы не чувствовать ухмылки и смешки, летящие в спину, словно стрелы. Но ноги не несли, она еле передвигала ими, ковыляя по дорожке, умываясь слезами и растекшейся тушью.
Лида пришла домой вся в слезах и черных потеках. Сорвала платье с вешалки и, исполнив на нем ритуальные пляски с бубнами, зашвырнула в кладовку, которую закрыла на ключ, а его выбросила в окно.
Мать успокаивала свою сентиментальную девочку долго,
- Такое бывает. Все самые большие подлости делают близкие друзья, от этого еще больней на сердце, я знаю, но что мы можем против них. Насильно мил не будешь.
- Да¸ да, - рыдала она в спальне. – я.. когда… не могу… ненавижу… пусть… только…. Ну их.
А потом уехала с матерью в деревню, подальше от тяжелых воспоминаний.
- Пусть отойдет сердцем и душой, развеется, в речке искупается, совсем другая будет. Деревня она лечит, - многозначительно произнесла мать
- Правильно мать, поедем, когда еще такой случай подвернется. – Поддержал ее отец.
Утро разбудило Лиду пением петухов и птиц. Воробьи в саду не поделили булку на столе, поэтому ссорились, кричали, зацепили ложку, она гремела в тарелке. Ветерок трепал шторки, в раскрытое окно врывался свежий выразительный запах цветов. В комнате тикали часы и было так приятно лежать на мягкой перине, как в детстве. Она потянулась, зевнула, накинула халатик и побежала умываться на улице, из рукомойника, соблюдая деревенские традиции.
Смахнула со стола крошки, оставшиеся после пира нахальных воробьев и налила себе теплого молока из кувшина. На столе лежала записка.
«Банка под полотенцем. Пасека в конце деревни направо, увидишь. Мы ушли в лес, развлекайся, мама.».
Солнце поднималось, нагревая воздух, становилось жарко, Лида ехала на велосипеде, рассматривая интересные красочные клумбы у дворов, сочетания цветов, любовалась крупными колокольчиками, оранжевыми бархатцами, лютиками, незабудками, разноцветными флоксами. Такая прелесть, нежность цветов, божественный запах, необыкновенный аромат, завораживали разбитое ее сердце, постепенно затягивая ноющие раны и переключая ее на новую волну.
Она проехала огромное поле, на котором цвел нежно розовыми цветочками клевер, источая мягкий душистый аромат. Внизу, ближе к реке, паслось колхозное стадо, а с правой стороны показалась пасека. Ветер доносил густой приторный аромат меда. Слышался пчелиный гул, нервный возбужденный. Григорьич, одетый в серую спецодежду, копошился возле ульев. Она приблизилась к нему. Он махнул ей рукой, показывая, чтобы она шла к дому. А Лида задорно помахала ему в ответ, приветствуя пасечника, и двинулась прямиком к нему. В тот же миг к ней подлетела пчела и зажужжала возле уха. Девушка отмахнулась, появилась еще одна пчела и настойчиво хотела впиться ей в лицо. Лида уворачивалась от них, бросила велосипед, он с грохотом рухнул на землю, колесо крутилось, а она крутила руками, отмахивалась, как могла, крича и ойкая, прыгая по высокой траве. Эти гадские вездесущие пчелы налетали с новой силой, как истребители и безжалостно впивались в ее красивое молодое тело, отдавая свои сердца без страха, защищая свой мед. Она завизжала от боли и понеслась, куда глаза глядят. Но пчелы не отставали, они смело преследовали свою жертву с упорством ослов. Когда Григорьич отстоял ее у оравы полосатых воинов, на девушку было страшно смотреть. Он отнес ее в дом, уложил на диван и, напоив антигистаминными препаратами, положил на лицо, смоченную холодной водой с содой, тряпку. Она стонала.
- Зачем вы махали руками? Я же показал вам идите прямо. – Говорил пасечник. – Лежите теперь здесь.
Сквозь узкие щелочки глаз она наблюдала за девочкой, которая тихо стояла рядом с диваном.
- Мне надо идти домой. – Еле прошептала жертва пчелиного террора.
- Куда вы пойдете. Вы себя в зеркале видели? Не смешите меня. – Она демонстративно приложила руку к груди и закатила к верху большие голубые глаза..
- Я совсем страшная? – Шепелявя, спросила она. Ее губа распухла и почти закрывала нос, глаз вообще не было видно. Руки, шея, тоже опухли. Она всхлипывала. - Ооой!
- Одно могу сказать точно, родственники вас не узнают.
- Зачем только я согласилась пойти за медом.
- Махать руками не надо было, зачем махали? Лучше спокойно себя вести. Они сейчас злые, мед забирают у них, разве будешь тут добрым.
- Откуда я знала, что у вас такие злые пчелы?
- Они добрые, только их злить не надо. Лучше попейте воды. А потом папка вас домой отвезет. Ничего, меня не раз кусали, здоровее будете.
- Как тебя зовут?
- Настя.
- Сколько тебе лет?
- Мне восемь.
- Ты тут живешь с дедом?
- С папкой своим.
- А мама?
- Сбежала в город. Она тоже пчел не выносит, как и вы.
- Как же вы одни?
- Да мы привыкли, я папку не брошу, он без меня пропадет. Я ему помогаю, готовлю, стираю, убираюсь.
- Ты такая молодец.
- Так это все могут. Мне бы еще научиться блины печь. Вот они у меня никак не получаются. – Она тяжело вздохнула, как взрослая женщина, которая в чем- то разочаровалась. - А папка блины уважает, - деловито рассказывала она.
- Ладно, научу тебя печь блины, обещаю. Только вот встану.
- Ой, вы такая смешная, сразу видно не здешняя. Пойду суп варить, картошку надо чистить, а вы тут поправляйтесь.
Лида рассматривала комнату из своих щелей. Ковер на полу, и на стене, телевизор на тумбочке, картина с нарисованным лесом и лугом, а еще река.
- Ничего так, миленько, для среднестатистической русской деревни, - подумала она.
Прибежала Настенька, поставила в банку охапку разных цветов.
- Это, чтобы вам веселее было. – И снова побежала в кухню.
В обед Настенька угощала всех своим наваристым супом, по-хозяйски наливала его половником в тарелки, расставляла на столе. Григорьич снял свой рабочий комбинезон и оказался совсем не старым привлекательным, довольно симпатичным мужчиной.
- Ну, хозяюшка, корми. – Он со смехом поглядывал на Лиду.
- Может, я потом поем, а то вы сейчас лопните от смеха или подавитесь ненароком, - предложила она ему.
- Нет, нет, сидите, только вот, в толк не возьму ни как, зачем вы так руками махали, как пропеллером, у нас даже дети знают, спокойно ходить надо рядом с пчелами.
- Они у вас ученые? – обиделась Лида.
После обеда он отвез ее домой. И баночку меда налить не забыл. Мать суетилась возле дочери, всплескивала руками и повторяла:
- Загубила доченьку.
- Ничего, отойдет, здоровее будет.- Ворчала сестра.
- Где то я уже слышала эти слова,- подумалось Лиде.
Настя успела сдружиться с Лидой и каждый день приезжала в гости на велосипеде. эта неугомонная стрекоза успевала все. Они ходили вместе на речку, купаться, разговаривали. Там на берегу и нашел их Артем.
- Вот вы где гуляете, девчонки.
- Ой, папа приехал.
- Как водица сегодня? – Он с разбегу плюхнулся в воду и с удовольствием плавал в чистой, освежающей воде. Лида потихоньку наблюдала за ним. Он вышел на берег весь мокрый, капельки воды блестели на солнце.
- Смотрю, вы уже лучше выглядите? Как здоровье? – он смотрел прямо в ее еще припухшие глаза.
- Не жалуюсь. – Она немного смутилась под его взглядом и отвернулась, а внутри что то закопошилась и екнуло.
- Настюша, там дед огурцы привез. Консервировать надо. Поехали домой.
- А можно я вам помогу? – Вдруг напросилась она в гости.
- Не откажемся, только если вы руками махать не будете.
- Вы опять?
- Ладно не буду.
Веселый смех доносился из комнаты. Девчонки, закрутив кучу огурцов, отдыхали теперь на кровати и смешили себя анекдотами и рассказами. У Лиды болела спина. Руки пекло от острых огуречных пупырышек. Она смазывала их кремом. Не жаловалась. зато на кухне стояла целая батарея закрученных на зиму припасов. Она поймала себя на мысли, что ей хорошо в этом небольшом деревенском доме, душа успокоилась, оттаяла и милая девочка рядом, улыбаясь, нежно держала ее за руку, как своего лучшего друга.
Вечером они пекли блины. Лида показывала, как надо наливать на сковороду тесто, как правильно перевернуть его лопаточкой, чтобы блин упал ровно на свое место, а не на плиту рядом.
- Вот смотри, не бойся, ап, и готово, - спокойно говорила она, держа Настину руку в своей. А теперь сама попробуй.
Артем наблюдал за ними с улицы и, впервые после ухода жены сердце его защемило, но не от грусти, а от светлых мыслей, он нервно курил, ощущая внутри волну сознательного беспокойства. Когда Юля ушла от него, ему казалось, мир перевернулся, день стал темнее ночи, рухнуло все в его жизни и он не сможет восстановить былую гармонию в душе. Дочка сильно страдала и, осталась с ним, ощущая его слабость. Это было страшно понимать взрослому сильному мужчине. Он и не спился только благодаря дочери. а ведь так хотел... А теперь… Ему нравилась Лида. Хотя лицо ее было еще опухшим, но постепенно открывались глаза, теплые мягкие, красивые. Впервые в доме слышался смех, дочка так радовалась. Было приятно на душе, хотелось остановить эти минуты счастья. Да счастья, настоящего, спокойного, нежного. Он задумался.
Меняется старый день на новый, меняется жизнь, закрывая пеленой времени неудачи и промахи, боль и тоску по ушедшему, открывая людям новые возможности и горизонты. Завтра будет у вас все новое, неожиданное, пугающее, но такое желанное. Так шептали ему ночные шорохи, когда он засыпал на куче пахучего сена под яркими звездами, рассыпанными по небосводу. Луна медленно обходила свои владения, успокаивая мир и сон закрывал его глаза..
Заканчивался месяц. Отпуск подходил к концу. Мать собиралась в город. Тетка Галя тащила с огорода огурцы, когда в калитку постучали.
- Хозяйка, можно вас.
Держа в ведре, собранные огурчики, Галина посмотрела на незнакомца с ног до головы и спросила.
- Тебе чего, хлопец?
- Лиду можно?
- А ты ей кем будешь, если не секрет.
- Жених я ее.
- Ааа! Ну да, ну да…. Только она про тебя ничего не говорила.
- И что?
- Ничего, если жених-то хороший о нем без умолку талдычат, а про тебя и слыхом не слыхивали.
- Так позовете ее или как?
- Так нету ее здесь, давно уж на пасеку перебралась. Там ее и ищи. – Она повернулась и побежала в дом. – Ох, Света, сдается мне разборка у них сейчас пойдет.
- Может нам туда пойти? Как думаешь? И Коля как раз в магазин ушел.
- А ничего, Свет, я думаю, Григорьич в обиду не даст. Главное, чтоб она опять в любовь к бывшему не вдарилась. А ты мне об этом товарище и не говорила.
- А что тут скажешь… сама все видела.
- А я все думала, что это на девке лица нет. А тут, любовь!!!
Владимир появился на пасеке неожиданно, Лида и таз из рук выронила, как его увидела. Она второй день помогала со сбором меда. Настенька, быстро поняла, что назревает нечто неординарное, потихоньку отходила к задней калиточке и бегом понеслась к отцу, предупредить о нежданном госте. Артем только успел сложить рамки в сумку, повесил ее на плечо и направился к дому. Настенька на бегу рассказывала ему о незнакомце.
- Нахальный такой, лезет прямо к Лиде, она его отталкивает, а он опять.
Лида просила Владимира уехать и не трогать ее. Он подходил все ближе, она чувствовала его горячее дыхание, тепло его тела и вот уже сильные руки кольцом обхватили ее талию. Она помнила его силу и страсть, боялась уступить ему, боялась снова захлебнуться его ядовитой любовью, из последних сил пыталась вырваться и не могла. А он сжимал сильнее объятия
- Ну, давай забудем все, начнем… - шептал он горячо.
- Пусти…
- с начала, ты же помнишь, как нам хорошо было вдвоем. – Пытался поймать ее губы своими, она отворачивалась.
- Оставь ее в покое, - услышал он сзади окрик. Повернулся резко и встретился глазами с крепким мужиком в маске. Он уже снимал ее и отбросил в сторону. Ого! Да он силен, смел – этот не будет долго разговаривать, решил Владимир, пару раз врежет по лицу для пущей убедительности и будешь кровью умываться, это он знал хорошо. Поэтому решил мирно договориться с хозяином пасеки.
- Эй, не мешай нам, мы тут сами поговорим, хорошо? Без посторонних. – Он махнул рукой. Откуда ему было знать, что на пасеке не машут руками. К нему сразу подлетели две пчелы. Он услышал их назойливое жужжание над ухом, он еще раз махнул рукой, отгоняя грозные нападки пчел, но их прибавилось ровно на пять, они с налету зацепились за лоб и щеку, впиваясь в мякоть тела и оставляя в ней свои ядовитые жала, а еще попали в волосы.
- Ай, ой, - неслось теперь от наглеца. Особенно неприятен был звук дззз-ззздз, в его длинных распущенных волосах. Он хлопал себя по лицу, по голове, по плечу, а пчелы с новой силой налетали на бедолагу.
Пришлось отбивать парня. А потом оказывать первую помощь. Он ругался на чем свет стоит, не стесняясь в выражениях. Проклинал эту богом забытую деревню, ох… пасеку, Лиду и грозных долбанутых на всю голову пчел. Когда немного пыл его угас, ему посоветовали прикладывать примочки и отправили в город. Проходя мимо зеркала, Владимир чуть не потерял сознание от своей распухшей физиономии. На него глазел, то ли японец сумоист, то ли китаец, только расплывшееся лицо не помещалось в зеркальном проеме. Один глаз полностью заплыл, хорошо второй оставили ему для обзора дороги.
- Уиии! - тут последовала длинная череда непередаваемых русских оборотов, объясняющих настоящие неподдельные человеческие чувства. Он быстро заскочил в машину, чтобы не встретиться лицом к лицу с враждебно настроенными пчелами. Только пыль поднялась по дороге от машины, уносящей героя любовника в город. Долго он будет помнить неудачное примирение со своей бывшей невестой.
Ребята долго смеялись, вспоминая события этого вечера, а когда Настенька показала фотографии Владимира на телефоне, смеха было еще больше. В этот вечер Лида полностью утвердилась в своем решении остаться на пасеке.
Вот ведь как бывает, собиралась замуж за одного, а вышла замуж за другого. Сюрприз от судьбы называется. Зигзаг удачи. Сами не знаем, где найдем, где потеряем. Наверное, небесам виднее. Только неугомонные труженицы пчелы, не переставая носят и носят мед, облетая все луга и клумбы, целуя каждый ароматный цветок за его неоспоримую природную красоту. И не пытаются им изменять.
