Юношеский роман,
или Десять встреч длиною в жизнь
Глава девятая
Перед отходом в рейс Леонид должен был получить обязательный инструктаж в Службе судового хозяйства пароходства. По этому поводу он обязан был быть в форме. Это тёмно-синий китель с погонами, на груди с одной стороны значок механика первого разряда и училищный «поплавок», а с другой — колодки с наградами.
Сейчас в морском городе Владивостоке редко кого можно было увидеть в форме моряка торгового флота. Военные как ходили, так и ходят в форме, это их Родина обязывает, а про обычных моряков забыли.
Привыкли, что они все ходят в джинсах, разноцветных футболках, особых туфлях и с дипломатами в руках, которыми их снабжает «закордон».
Хотя у Леонида тоже в руках дипломат, в котором содержалось немереное количество приказов и указов, выпущенных пароходством, пока он был в отпуске, из общей массы жителей родного города он выделялся.
Многие с интересом рассматривали Леонида и его экзотическую форму, так не похожую на военно-морскую. От этих взглядов ему было неудобно, но он в основном не обращал на это внимания.
Сейчас же, выйдя из пароходства, где он в Службе получил последние указания перед выходом в рейс, он сел в трамвай на привокзальной площади. Чтобы ехать сидя, он специально сел в трамвай, который шёл через кольцо.
Устроившись у окна, он задумался о тех проблемах, которые ждут его впереди и с которыми он встретится через несколько дней на новом судне, забыв обо всём на свете.
Трамвай проехал центральную площадь, и он, так же размышляя о чём-то своём, непроизвольно окинул взглядом вагон.
Как же он был удивлён тем, когда его взгляд упал на необычную женщину, стоявшую в проходе среди других пассажиров.
От увиденного его оставила вся та чепуха, которая творилась с ним и вокруг него. Выход в рейс и вообще всё то, что связано с его обыденной жизнью.
Он неожиданно увидел затуманенную мечту своих грёз, которая иногда во снах, а может быть и в воспоминаниях представлялась ему в розовом размытом тумане, до которого никогда невозможно было дотронуться руками, как бы далеко он их ни тянул.
Это была Светка! Нет, не та Светка, которая пристально следила за ним из кустов, которая одарила его счастливым взглядом после их первой ночи, и не та, которая наградила его именем сына, который должен быть с ней всегда. Нет, это была не она. Но это была та Светлана, которая иногда всплывала в его воспоминаниях.
Она скромно, никого не касаясь, и никому не причиняя неудобств, стояла в проходе, держась за ручку одного из сидений. Не реагируя на толчки протискивающихся пассажиров, она молча смотрела в окна затуманенным взглядом, не замечая ничего вокруг.
Какое-то внутреннее чувство подбросило его с сиденья, и он, извинившись перед женщиной, сидевшей рядом с ним, начал пробираться к Светлане.
Подойдя к ней, он встал сзади и положил свою руку на её ручку, которой она держалась за спинку сиденья.
Прислонившись к ней всем телом, он наклонился к самому уху Светланы и чуть ли не промурлыкал в него:
— Девушка, разрешите с вами познакомиться.
От такого прикосновения Светлана вначале отстранилась, но услышав его голос, она подняла голову и только и смогла, что выдохнуть:
— Лёнечка… — Щёки её моментально заалели, глаза удивлённо раскрылись, а губы лепетали: — Да неужели это ты? Да как же это? — И она для надёжности, что это не призрак или сон, потрогала его за руку. — Да, да… Это ты. Я как только услышала твоё первое слово, так сразу и узнала тебя. Вот тут, — она прислонила кулачок к груди, — всё сразу тебя признало. Да как же я тебя рада видеть! Как ты? — и, отстранившись, насколько позволила толчея в трамвае, посмотрела на него. — А красивый-то какой! Тебе всегда форма шла. У меня есть даже одна твоя фотография в форме.
— Так как вы посмотрите на то, если я вас обниму? — продолжал он шутливый разговор и приобнял Светлану.
Та от его слов только прильнула к нему и неотрывно смотрела ему в глаза.
— Конечно, милый ты мой, обнимай, мой хороший, только крепче держи. Я хочу надолго запомнить твои объятья.
От этих слов и близости Светланы у Леонида голова пошла кругом, исчез трамвай, пропало всё — перед ним были только счастливые глаза Светланы, и он слышал только её едва различимый шёпот, который всё больше и больше завораживал его.
Но как быстротечны минуты счастья! Они пролетают со скоростью молний, и их никак невозможно остановить. Так и сейчас.
Трамвай дошёл до Луговой, и им надо было выходить.
Леониду перед рейсом надо было ещё попрощаться с семьёй, которая ждала его на прощальный ужин. Ведь завтра отход судна. Рейс планировался месяца на три. Поэтому надо было потратить эти последние часы на берегу так, чтобы все родные и любимые надолго запомнили их и были уверены, что разлука пройдёт быстро и время встречи, которая будет не за горами, будет счастливой.
Светлане надо было пересаживаться на автобус, который шёл на Чуркин. Она до сих пор жила там. Леонид ничего не спрашивал о её семье. Да ему это было и неинтересно. У Светланы своя жизнь, свои дела, и он не хотел влезать в то, чего не знал и не понимал. Ему было достаточно тех забот и хлопот, которые окружали его последние месяцы и с которыми ему сейчас предстояло расстаться.
Поэтому он больше рассказывал о себе и своей семье.
Он взял её под руку и бережно вёл, стараясь не касаться людей в суетливой толпе.
От такой прогулки Светлана оробела и почти ничего не говорила, но по её виду было понятно, что ей очень приятно идти вместе с Леонидом под руку.
Когда они подошли к остановке автобуса, он остановился, отпустил её руку и спросил:
— А сама как живёшь?
— Да как, — Светлана пожала плечами, — по-разному. В том же самом доме на Чуркине. Теперь у меня двое детей.
— Ну, ты молодец! — порадовался он за неё. — И кто они?
— Сын и дочь.
Автобуса долго не было, и они зашли вглубь остановки и как будто вновь остались одни на всём белом свете. С ними никого не было, и они никого не слышали, а только видели друг друга.
Светлана с нежностью смотрела на Леонида и, прильнув к нему вплотную, положила руки ему на плечи.
— Какой же я дурой была! — печально выговорила она. — Корчила из себя недотрогу. — И, сделав небольшую паузу, спросила: — Скажи мне правду, Лёнечка, а если бы я была понастойчивей и решительней, у нас что-нибудь получилось бы?
— Кто его знает?.. — подумав, пожал плечами Леонид. — Может быть, и получилось бы. Но что произошло, того уже не воротишь.
— Да, жизнь моя, — как эхо отозвалась Светлана. — Это как вода утекла. Но я всё равно счастливая женщина! Я никогда не жалела и сейчас нисколько не жалею о том, что мы с тобой тогда встретились. Эти встречи питают меня всю жизнь. — Её голос от волнения просел, а глаза наполнились слезами.
— Это почему же? — не понял он.
— А потому что ты в моей жизни был, — грустно закончила она свою мысль и, приподнявшись на цыпочки и крепко обняв Леонида за шею, поцеловала его в губы.
Поцелуй был настолько жарким и горячим, что пронзил Леонида насквозь. У него даже безвольно опустились руки и из них чуть не выпал дипломат с документами, а голову пробила мысль: «Если бы это было так тогда, то обязательно бы получилось».
Но тут подошёл её автобус, и Светлана, ласково кинув на Леонида последний взгляд, тихо произнесла:
— До свидания, счастье моё. — На что он, только прикрыв глаза в знак согласия с ней, молча кивнул головой.
Она прошла в автобус и, встав напротив окна, смотрела на него, не обращая внимания на толкающихся пассажиров.
И тут он опять увидел её тот же самый долгий печальный взгляд, которым она когда-то, много лет назад, смотрела на него, прячась в кустах. Но теперь этим взглядом она уже прощалась с ним.
Конец девятой главы
Полностью повесть «Юношеский роман» опубликована в книге «Сокровища»: