С Петром Васильевичем все было в порядке. Жанна дала ему какие-то лекарства и отправила отдыхать. Буря продолжала бушевать, круша все на своем пути и «Последнее пристанище» снова осталось без света. Ливень стоял плотной стеной, и было слышно, как стонет озеро под его тугими струями.
- Что же делать? Как мы выберемся отсюда? – Марья Семеновна находилась в подавленном состоянии. – Связи нет, света тоже, дорога завалена… Пока кто-то кинется, вспомнит о нас, сколько времени пройдет. Одному Богу известно… Ох, беда… беда…
- Нас спасут Лавр с Кириллом! – Наташа обвела всех радостным взглядом, словно не понимая серьезности происходящего. – Вот посмотрите! Они найдут выход!
- Не придут. – Жанна Федоровна закурила, несмотря на то, что в помещении этого делать было нельзя. – Вы видели, что творится на улице?
- Как можно что-то увидеть? Там на вытянутую руку ничего не разглядеть, - кивнула на окно Олеся. – Уже крыша течет. Нужно тазы подставлять.
- Если ливень не успокоится, то может случиться кое-что пострашнее, чем протекшая крыша. – Жанна откинулась на спинку стула и я заметила в ее равнодушных глазах первые искорки страха. – Это ведь не одно озеро. Усадьба находится между тремя такими водоемами и лет десять назад, когда случился вот такой ливень, они вышли из берегов и дом оказался на небольшом пятачке суши. Долгое время мы находились в водном плену, и мне бы не хотелось снова пережить подобное.
- Но как здесь раньше жили люди? – удивилась я. – Тем более в старину?
- Кто знает, - пожала плечами женщина. – Есть же какие-то способы борьбы с подтоплениями. Просто этим здесь давным-давно никто не занимался.
Вообще замечательно… Если нас еще со всех сторон окружит вода, точно случится что-то дурное. Я знала это. Эта стихия была непроста, в ней чувствовалось присутствие темной силы.
А ливень казалось, становился все сильнее. От его нескончаемого шума на сердце становилось все тяжелее. Душа металась, будто испуганная птичка в клетке и мне чудилось, что я слышу ее надрывистый плач.
Успокойся милая, успокойся, мы обязательно найдем выход.
- Вы неважно выглядите. – Жанна Федоровна внимательно посмотрела на меня. – Как ваше самочувствие?
- Немного болит голова, - призналась я. – Наверное, перенервничала.
Она подошла ко мне и, пощупав лоб прохладной рукой, сказала:
- Идите к себе, у вас, похоже, жар. Я передам вам лекарства.
Только этого сейчас не хватало! Но мне действительно становилось все хуже. Тело горело, в горле першило и скорее всего к утру я совсем расклеюсь. Вот тебе и поездка в город.
- Иди, дочка. – Мария Семеновна ласково похлопала меня по руке. – Я принесу тебе лекарства и чай с травами. Позабочусь о тебе, девонька.
- Спасибо, - я поднялась и, пожелав всем спокойной ночи, пошла к себе. До ночи, конечно, еще было далеко, но вряд ли я сегодня кого-то еще увижу.
В углах уже сгустилась тьма, где-то на чердаке капала вода, а по окнам скребли раскачивающиеся ветви, заставляя меня сжиматься от страха. Это место все сильнее давило на меня, поглощало, выпивало энергию…
Внезапно входная дверь открылась и шум дождя стал еще сильнее. Потянуло сыростью, острым ароматом сломанных деревьев и я подумала, что так, наверное, пахнут их слезы…
В холл вошел Павел Григорьевич. Мужчина был одет в кожаную куртку с глубоким капюшоном, скрывающим его лицо и голубые джинсы, по которым расплывались мокрые, грязные пятна. В его руках был какой-то пакет. Он поднял голову и его светлый глаз сверкнул в полумраке.
- Инга Геннадьевна, вы не уделите мне минутку?
- Да, конечно, - я остановилась, не в силах унять непонятную дрожь в руках. – Я слушаю вас.
- Это ваше? – мужчина кивнул на пакет. – Книги из машины.
- Да… Да, они мои, - я совершенно позабыла о них. – Спасибо, что напомнили.
Павел подошел ближе и молча, протянул мне книги. Я взяла их и наши руки встретились. Он вдруг слегка сжал мои пальцы, не отпуская пакет, а потом тихо спросил:
- Что вы хотите узнать, Инга?
- Я не понимаю, - мне казалось, что из его рук струится нечто горячее, похожее на песок. Оно поднималось по моим запястьям, покалывая мелкими иголочками.
- Книги, - мужчина убрал руки. – Вы хотите узнать об этих местах? Об усадьбе?
- Это вполне объяснимо. Место действительно интересное и вызывает любопытство, - мне хотелось побыстрее уйти, убежать от этого жутковатого взгляда. – И да, я люблю читать.
- Любопытство может быть очень полезным для человеческого разума, но может и приводить к опасным для любопытного последствиям. – Павел откинул капюшон и на его лицо легли темные тени, делая его еще более опасным и жестким. – Вы должны помнить об этом.
Директор развернулся и пошел прочь, а я прижала к груди пакет не чувствуя окаменевшие пальцы. Нет сомнения, что он на что-то намекал. Этот человек даже не скрывал, что имеет отношение к тому, что происходило здесь. Или не человек?
Поднявшись к себе, я легла на кровать, прямо на покрывало, чувствуя ужасную слабость. Тело сотрясала дрожь, голова кружилась, виски ломило, а между лопатками выступал холодный пот, моментально впитываясь в футболку. Перед глазами все расплывалось, и мне было трудно сфокусироваться, на чем либо.
В дверь постучали, и в комнату вошла Мария Семеновна.
- Да ты совсем расхворалась! – женщина присела рядом со мной. – Давай-ка, поднимись, нужно выпить лекарство.
Когда она ушла, я моментально провалилась в сон под шум ливня. Это было невероятное ощущение. Казалось будто мое тело летит в глубокую и холодную яму, в которой меня кто-то ждал…
Потом я очнулась в той самой комнате с колоннами, где находилась ужасная статуя. Только теперь на стенах горели факелы, отбрасывая красноваты блики. Я стояла и смотрела в темноту, зная, что из нее на меня тоже кто-то смотрит. Но это ощущение внезапно исчезло, зато появилось другое – этот «кто-то» уже был за моей спиной.
От горячего дыхания у меня на затылке поднимались волосы, но я не могла пошевельнуться, превратившись в каменное изваяние. На мой живот легла тяжелая рука, и в ухо ядом полился шипящий голос:
- Теперь ты моя-я-я… Прими это-о-о… Сама приди-и-и ко мне-е-е, сама-а-а… Искупляющая грехи-и-и…
Я резко села в кровати, тяжело дыша и сжимая одеяло с такой силой, что закостенели пальцы. В ушах все еще стоял ужасный голос и странные последние слова. Искупляющая грехи? Что это значит?
Но сил на размышления у меня не было. Слабость дала о себе знать, и я опять рухнула на подушку. Нет, нужно подняться и сменить пижаму. Эта была вся мокрая от пота.