Автосалоном продолжали управлять могущественные заместители. Бизнес никоим образом не должен был пострадать из-за отсутствия головы. Предприятие, как горгона, могло длительное время существовать без центрального мозга.
В полиции начали отрабатываться многочисленные версии, особенно когда странной пропажей заинтересовался ветеран сыскного государства – Прадун Иван Андреевич, полковник в отставке, чьё мнение и точка зрения до сих пор для молодёжи имели большое значение. Именно этот человек поставил под угрозу личность самого заявителя.
– Дорогие мои! – тихонько, как всегда, произнёс Иван Андреевич. – Я тут накопал нераскрытых папок аж целых двенадцать. Схема одна и та же! Пропадает богатая женщина-одиночка. На неё подают в розыск. Она не находится. А спустя некоторое время на её имущество появляется наследник. И никто его не может обвинить в незаконности. На руках у него все бумаги, подписанные исчезнувшими людьми. А почему никто? У женщин нет родственников. Наша госпожа Прокопьева тоже парила высоко в небе. Парни мне пробили её. Выяснилось, что у неё нехилая недвижимость, кроме автосалона. Есть на что замахиваться. Я вот что думаю. Ведь преступник до сих пор на свободе. А не может ли господин Разумовский стать в очередной раз тем богатым наследником? Ребят, его фамилия, мне сообщили, фигурирует во всех этих делах. Как же он так неосторожно-то поступил? Хоть бы паспорт, что ли, поменял. Надо его брать за жабры!
Анализ преступления взяли на строжайший контроль и приступили к отработке основной версии. Валерия Сергеевна всё ещё находилась в следственном изоляторе и ежедневно допрашивалась, уже без применения силы. Органам хотелось знать об исчезнувшей всё – от рождения до наших дней.
– Я хочу перевезти тебя, – сообщил Пётр Васильевич своей возлюбленной, когда прошло три дня. – За городом есть домик. К слову сказать, последнее пристанище тех, кто сопротивлялся. Не бойся! Там всё чисто. Все уже давно спят крепким сном. Кто где. В лесу. В поле. У железки. В болоте. Ещё где-то. Если хорошо повспоминать, то можно все случаи поднять на поверхность.
– Какой же ты гад! – с особым отвращением сказала Алевтина. – Не будет тебе ни Пегаса, ни Парнаса!
– Ошибаешься! – засмеялся Пётр Васильевич. – Твою подруженьку, Лерочку, обвиняют в твоём похищении. Она возненавидела тебя. Скоро, совсем скоро я буду управлять всем твоим имуществом. Извини! Жить тебе на белом свете осталось не так долго, как ты на это рассчитываешь. Ну, сама посуди. Какой дурак будет ходить спокойно по земле, зная, что где-то в деревне Дубравино живёт себе человек, которому известно, как оно всё происходило. Нет! Не хочу сесть в тюрьму раньше времени!
– Ты сядешь, – прошептала Алевтина, и уважаемый в коллективе продавец-консультант ударил свою директрису болезненно по щеке.
– А ты сгниёшь где-нибудь под мостом! – цинично заверил преступник-невидимка.
Господина Разумовского нисколько не побеспокоил тот факт, что за ним, кажется, стали следить. Мужчина, напротив, принял два совпадения за чистую случайность. Он по-прежнему считал себя вне подозрения. Его гениальный план был крепким орешком для молокососов, рвущихся в бой, но не имеющих больших мозгов. О том, что есть такой Иван Андреевич, Пётр Васильевич не знал, да если бы и знал, всё равно бы не побоялся. Уж слишком альфонс долго работал в сфере отмывания чужих денег, а посему был незаметен.
Ярко-синий автомобиль, следующий по трассе в неизвестном направлении, вынужден был припарковаться на обочине из-за неотложного желания справить малую нужду. Алевтина Георгиевна, скрючившись, лежала в багажнике. Её рот был залеплен клейкой лентой. По курсу следовали несколько полицейских машин. Водители ехали то по направлению движения, то навстречу, создавая ситуацию полной естественности. Расслабившийся преступник настолько верил в своё превосходство и высшие силы, что потерял всякую бдительность. Когда его машина снова тронулась, всем командам объявили план-перехват.
Никогда ещё Пётр Васильевич так не разгонялся. Пытаясь уйти от преследователей, господин Разумовский сновал по дороге, как заяц, запутывая следы. Но вот беда! У зайца нет двигателя, и он может часами бегать и бегать. А вот у машины есть. Досадно! Закончилось топливо. История так красиво начиналась, а завершилась так глупо. Преградить путь полицейские долго не могли, поскольку на трассе находились другие автомобили. Петра Васильевича заковали в наручники, а его заложницу освободили. В патрульной машине сидели сам гений сыска, Иван Андреевич, и его тридцатипятилетний сын – Андрей, майор, раскрывший, благодаря отцовскому таланту и, конечно же, своему, сотни мелких и крупных преступлений.
– Спасибо вам! – и Алевтина Георгиевна поцеловала седовласого старика в правую щеку, а его сыну пожала руку.
В этом рукопожатии заключалось необычное тепло. Оба встретились глазами. Их ладони как будто окаменели. Пара долгое время стояла и улыбалась друг другу. Наконец Аля воскликнула:
– Андрей! Ну, отпустите же! Что вы делаете?
– Не знаю! – ответил майор полиции, с раскрытием дела о Разумовском пошедший на повышение.
Спустя неделю весь отдел обсуждал новость. Андрея Ивановича встречала и провожала роскошная дама на дорогущем авто в сопровождении лучшей своей подруги – Валерии. У мужика никогда не было женщины. Кто бы мог подумать?! Майор до сих пор оставался девственником. Скажете, неправда? Ещё какая правда! Просто ему некогда было обращать внимания на прекрасный пол. Всё дела да заботы. И батя не давал передохнуть. Вот почему из парня получился особый толк.
В преддверии свадьбы Алевтина Георгиевна всё-таки осуществила ещё одну свою заветную мечту. Она села за руль гоночного болида и выиграла городские соревнования. Эта победа досталась ей нелегко, несмотря на большую водительскую практику. Среди гонщиков находился сильный конкурент – Андрей, её любовь и счастье на долгие-долгие годы. Мужчина, как истинный джентльмен, перед самым финишем уступил первое место своей даме сердца. Талантливый полицейский уже несколько лет подряд защищал честь города на гонках со сверхзвуковыми скоростями и неоднократно приносил команде призовые места.
Разумовский Пётр Васильевич ждал первого заседания суда. Тюремная камера его не радовала. Он давно привык к роскоши. Пришлось поневоле отвыкать. Перспектив на ближайшее будущее никаких не обещалось. Даже срок мог быть вполне не смягчённым, а заслуженно строгим. Ведь у обвиняющей стороны появилась масса улик. Самому преступнику стало стыдно за свои грязные делишки и загубленные жизни ни в чём не повинных девушек и женщин. Наверное, уже никогда, по крайней мере, в этом мире, ему не прокатиться на своём Пегасе и не взойти на свой Парнас. А что будет там, за гранью?! Возможно, то же – ни Пегаса, ни Парнаса!
Спасибо!!! До новых встреч!