В системе «ЛIГА:ЗАКОН» довелось прочесть любопытную статью.
Для неукраинских читателей поясняю, что «Лiга» — украинский аналог «Конcультанта» или, скажем, «Гаранта». Разница, кажется, только в том, что, насколько я могу судить, «Лiга» занимает именно монопольное место на рынке. Статья называлась «Опционы: общие правила гражданского оборота», а автором был главный редактор журнала «Строительный учёт» Антон Клименко.
Пересказывать статью всю целиком нет никакого смысла. Имеет же смысл обратить внимание на несколько утверждений автора, с которыми, ну никак согласиться, по-моему, невозможно.
Невозможно, частью поскольку при их обосновании демонстрируется какой-то прямо скажем, разрешительный подход в понимании принципов гражданского позитивного права вообще; а частью поскольку, как мне представилось, автор просто не смог обосновать свою точку зрения иначе, чем просто употреблением определённых слов. Последнее, заметим, весьма и весьма часто происходит при рассмотрении дел в судах и толковании норм. Хотя, обратим своё внимание, что практически любой суд почти в любом государстве легко согласится с мыслью, что дело не в словах, а в их существе, дело не в названии документа, а в его содержании.
Разве тем, кому доводилось участвовать в рассмотрении споров, — не важно в каком, собственно, качестве участвовать, — не приходилось слушать что-нибудь такого рода: «Это не договор, а только соглашение?» Будто бы соглашение не может образовать договора в принципе. Или, скажем, утверждение, что если в статье ГК, описывающей какой-то вид договора, не говорится о платеже, то следовательно (‽) платёж по такому виду договора вообще не допускается.
Мне даже приходилось слышать рассуждение такого рода.
Рассматривался договор, который был озаглавлен как договор безвозмездного пользования имуществом. Его содержание было описано так:
один передаёт в пользование определённое договором имущество, а другой — платит деньги за это пользование.
Так вот, истец на полном серьёзе утверждал, что поскольку договором о безвозмездном пользовании имущества не предусмотрен платёж, то полученные деньги есть не что иное, как неосновательное обогащение.
О как! Нормально?
Один из вопросов, который ставит автор рассматриваемой статьи, таков: что различного между опционом и предварительным договором? Ну, дело, конечно, не сводится к вырожденному ответу, что опцион есть документ, а договор — двух или многосторонняя сделка. Тут автор и сам допускает неточность, полагая, что сам по себе опцион содержит обязательство. Понятно, что речь идёт о приобретении опциона по некоторой сделке и заключении предварительного договора.
Разницу автор видит, например, в том, что если по предварительному договору обязательства заключить основной договор возникают непременно как встречные или, во всяком случае, у обеих сторон такого предварительного договора, то в результате приобретения опциона обязательств у владельца опциона нет как нет, а есть только права.
Спросим себя сразу: а какие такие права есть у владельца опциона?
Ответ вполне очевиден: «У владельца опциона есть право кредиторского требования заключить договор купли-продажи, в котором владелец опциона будет выступать либо в качестве продавца (опцион на продажу), либо в качестве покупателя (опцион на покупку)». Заметим, что соответствующее этому праву кредиторского требования долговое обязательство возникает у эмитента опциона.
А теперь зададимся простеньким вопросом: а как, собственно, определён предварительный договор?
Смотрим часть первую п.1 ст. 635 ГК Украины (постольку, поскольку речь идёт об украинском авторе, то здесь будет использована украинская догматика, аналогичная российская догматика может рассматриваться читателем, в том числе и в различениях):
Стаття 635. Попередній договір
1. Попереднім є договір, сторони якого зобов'язуються протягом певного строку (у певний термін) укласти договір в майбутньому (основний договір) на умовах, встановлених попереднім договором.
Перевожу:
Статья 635. Предварительный договор
1. Предварительным является договор, стороны которого обязуются в течении определённого срока (в определённый срок) заключить договор в будущем (основной договор) на условиях, установленным предварительным договором.
Так.
Теперь смотрим: сказано ли в законодательной норме перед кем вообще должны принимать на себя обязательства субъекты, чтобы предполагаться сторонами рассматриваемого договора? Иными словами: что именно в рассматриваемом определении говорится именно о кредиторских требованиях, которые возникают в силу заключения договора, чтобы он считался именно предварительным договором? Есть там хоть слово об этом? или всё-таки для законодателя такое обстоятельство как именно возникновение кредиторских требований (кроме заключения некоего договора в будущем, заметим, неважного кого и с кем) в данном случае оказалось совершенно безразличным? — А вот именно, что оказалось безразличным. А из последнего прямо следует, что говорить о том, что такие обязательства должны быть всенепременно взаимными... скажем так, значит совершенно необоснованно добавлять слова в текст нормы, квалифицирующей определённую сделку. Нет там ничего подобного!
Это, кстати, может означать, что предварительный договор вполне может быть заключён в пользу третьего лица. По крайней мере одно из кредиторских требований может оказаться именно у третьего лица.
Прежде чем проводить анализ дальше, рассмотрим теперь какие, собственно кредиторские требования и долговые обязательства возникают при заключении договора, чтобы таковой вообще мог быть квалифицирован как предварительный договор.
Идём от права, от свободы, хотя законодатель и полюбляє писать об обязанностях (На самом деле использовать как отправную точку обязанность, то есть несвободу — серьёзная фундаментальная ошибка, свойственная, впрочем, не только законодателю Украины). Итак: кредиторское требование, которое возникает в исследуемом договоре, состоит в том, чтобы потребовать от одной из сторон этого договора как от должника, определённого типа поведения, заключающегося в заключении иного договора, именуемого тут основным. Соответствует такому кредиторскому требованию, естественно, долговое обязательство того, кто это долговое обязательство на себя по исследуемому договору взял, заключить основной договор.
Так?
Или не так?
Теперь смотрим формулу в норме дальше.
Регламентирует ли норма то, что долговые обязательства, состоящие в обязанности заключить основной договор, должны непременно возникать непременно у обеих сторон исследуемого договора? Да? А если внимательно?
А если внимательно, то получится вот что.
Стороны берут на себя обязательства совершить договор, но берут на себя эти обязательства на условиях, оговоренных исследуемым договором. Сами эти условия определяются исключительно сторонами договора. никаких ограничений по существу в этой части законодательство не содержит. А это значит, что любая из сторон, даже если она и получает первобытно по договору кредиторские требования, вполне может в качестве условия самого договора любым образом прекратить это требование, например, прощением долга. Но в этом случае она имеет право также и оговорить, что как раз у неё такого кредиторского требования не возникает.
Осталось в этих условиях добавить, что если только основной договор оказывается договором купли-продажи, то перед нами как раз отношения, которые полностью совпадают с отношениями по договору, вызывающему передачу эмитентом опциона.
Но это как раз и означает, что договор по трансмиссии эмитированного опциона (например, договор купли-продажи опциона) есть не что иное, как частный случай как раз предварительного договора.
Второе замечательное утверждение, которое содержится в статье, заключается вот в чём.
Автор на полном серьёзе утверждает, что в предварительном договоре могут быть только и исключительно обязательства заключить основной договор, но не может быть, например, денежного обязательства, скажем. обязательства уплатить определённую сумму денег. Ссылка при этом делается именно на цитированную статью.
Однако в названной статье нет такого утверждения. А ГК Украины, как, впрочем, и ГК РФ построен не на разрешительном, а на общедозволительном начале. Последнее, например, реализовано в принципе свободы договора, в соответствии с которым стороны имеют полное право без всякого согласования с кем бы то ни было (принцип автономии воли), включая и государственную власть, вносить в договоры между собой любые условия, пока и поскольку им этого прямо не запретил закон.
Но закон, как можно убедиться, ни в какой мере не запрещает предусматривать какие-то условия, кроме тех, которые описаны в цитированной норме. Цитированные же условия вовсе не исключают наличие иных условий договора, в числе которых может быть и условие о платеже, а только указывают. что при наличии определённой конфигурации порождаемых правоотношений (пар «кредиторское требование – долговое обязательство», быть может связанных определёнными условными конструкциями, только не не путайте с понятием «условие», определённого в ГК!), такой договор будет квалифицирован именно как указанный в норме — как предварительный договор. Кроме этого в таком договоре может быть ещё многое что.
Слов «только» или «исключительно», а равно и иных ограничивающих слов и выражений, в рассматриваемой норме просто нет.
Вывод прост:
предварительный договор вполне может быть содержащим обязательство уплатить определённую сумму денег. И только от этого он не перестаёт быть самим собой, а такое условие не становится не соответствующим законодательству. Оно отнюдь не противоречит закону, а просто этим самым законом не предусмотрено. Для закона оно безразлично. Но может быть небезразлично для сторон.
А тогда всё встаёт на свои места:
договор купли-продажи опциона эмитентом этого опциона есть не что иное, как частный случай заключения предварительного договора, в котором эмитент получает право кредиторского требования получить деньги и долговое обязательство заключить как основной договор договор купли-продажи, а другая сторона получает право кредиторского требования заключить с эмитентом в качестве основного договора договор купли-продажи.
И тут остаётся только добавить, что любое из указанных двух кредиторских требований может быть произвольно уступлено по договору об уступке кредиторского требования. Причём уступка как раз кредиторского требования, по которому должником является именно эмитент опциона есть не что иное, как именно уступка опциона (например, частью договора купли-продажи опциона). Просто по той причине, что сам опцион, — это действительно, документ, обладание которым влечёт уже описанное кредиторское требование.