День тревоги все полнит и полнит, кружит он, словно белый огонь,
Все качает меня он, все клонит, и еще ворон, черный такой,
Кружит в небе неведомой вестью, и пугает меня, и страшит,
Словно дьявол, пришедший к невесте…как кричит, о, как сильно кричит!
Страхи множит проклятая птица. «Улетай в свою вечную мглу,
От меня ничего не добиться!» - грозно в небо ему я кричу.
Незаметно сгущаются краски и уж полночь стоит у дверей,
Слышу стук непонятный и скрип: «Отвори, же, мне двери скорей.
Ты сомненьями душу изводишь, в моих силах облегчить ее,
Пожалеешь, коль просто проводишь, изменю я твое бытие»
К оберегу святого распятья я, невольно, глаза подняла:
«Не предай меня, сила святая. Я открою ему, я должна».
И сняла непослушной рукой я с петли очень хлипкий крючок,
И шагнул ворон, важной такой, как на свой, на мой старый порог.
«Говори! Что сказать ты хотел» - улыбнулась ему я в глаза,
И увидела, как по перу, его катится, тихо, слеза…
«О, мой бедный измученный страж, сколько лет, сколько зим ты не спал,
Отдохни, же, немного, приляг, вижу, очень ты сильно устал»
И прильнул ворон к теплой печи, и раскинул крылатую мглу,
И вздыхал тяжело он в ночи, что-то скорбное снилось ему.
А я тихо скользнула за дверь и пошла прочь заветной тропой,
Пусть душа моя – горькая тень, но и тени ее ты не тронь!