Все социальные проекты татарского купца Загидуллы Шафигуллина были тесно связаны с мусульманским духовенством и просвещением. Энергичный предприниматель выполнял в какой-то мере функции мусульманского миссионера, невзирая на запреты властей.
Благотворительная деятельность Загидуллы Шафигуллина берет начало еще с 1870-х годов. Предприниматель-реформатор построил школы и мечети не только в родном Акзигитово (Цивильский уезд, Казанская губерния) и Иркутске, но и в других селениях Казанской губернии. Иногда в сфере его влияния оказывались православные деревни, поэтому его действия находили сильнейший отпор в органах местной власти.
Так, в 1890 году он хотел устроить мечеть в чувашской деревне Тенеевой Цивильского уезда (ныне - Янтиковский район Чувашии), там проживали как чуваши-христиане, так и язычники, которые были лояльны к исламу. Интерес к этой чувашской деревне со стороны Шафигуллина можно объяснить и тем, что среди его работников было много чуваш.
По всей видимости, тесное общение с представителями родственного тюркского народа все больше убеждало его в необходимости единой религии.
Конечно, предпринимателю никто не позволил заниматься в чувашской деревне распространением ислама. Активные действия Шафигуллина дали даже некоторый положительный эффект для местного населения, в 1893 году в Тенеевой власти организовали православную приходскую школу. Но после этого провала Загидулла-бай не опустил руки, а взялся за мусульманское просвещение в других деревнях. В этом вопросе его неизменными союзниками были местные муллы.
Судя по всему, дружеские отношения связывали Загидуллу Шафигуллина с муллой из деревни Нурлат Буинского уезда Фахреддином Мустафиным (Мустаевым), знаменитым слепым ишаном. После его смерти в 1891 году Загидулла-бай взял на себя уход за его могилой и обнес ее изгородью. К слову, в Акзегитовском медресе учились и учащиеся из Нурлата. В начале ХХ века и в этом населенном пункте открылось свое медресе.
Особенно почтительно относился Загидулла Шафигуллин к Галимджану Баруди. Например, в доносе некого Габдуллы Гафарова для казанской жандармерии говорилось о том, что Шафигуллин призывает избрать Баруди своим королем, а себя, якобы, он видел его министром. Впрочем, информатор мог неверно передать слова купца о духовном авторитете Баруди среди татар.
Когда Загидулла-бай, под влиянием уважаемых улемов, вроде Ф. Мустаева, Г. Баруди, превратился в активного борца за мусульманское реформаторство, возникли определенные сложности в его взаимоотношениях с большинством мусульманского духовенства. Капитал перестал играть бессловесную роль, а начал искать сторонников собственных воззрений, и муллы традиционных взглядов не всегда соответствовали требованиям купца.
Загидулла Шафигуллин был одним из самых ярких представителей татарского джадидского предпринимательства. Эта была новая мощная сила, готовая словом и делом менять старый уклад жизни единоверцев. З. Шафигуллин принимал активное участие в мусульманских съездах 1905—1906 годов в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге.
Как отмечали сторонние наблюдатели, «до этого момента действия Шафигуллина хотя осуждаются большинством из соседних мулл и его считают чуть ли не «гауром», но в дни разнузданности на его сторону становится большинство».
Например, перед съездом мусульман в Петербурге, в Акзигитовском медресе было устроено большое собрание, куда пришли и оппоненты Шафигуллина. На этом собрании Загидуллу-бая почти единогласно выбрали представителем от цивильских мусульман. Второй съезд прошел в Санкт-Петербурге 15—23 января 1906 года.
В качестве делегатов на нем, кроме З. Шафигуллина, работали казанский предприниматель А.Я. Сайдашев, оренбургский золотопромышленник М-З. Рамеев, а также троицкий купец М-Г.А. Яушев. Интересы джадидской буржуазии здесь представляли в основном имамы А.-Р. Ибрагимов, Г. Баруди, Г.А-К. Апанаев, А. Баязитов, дворянство и интеллигенцию: Г. Ахмеров, Ю. Акчурин, А. Тупчибашев, И. Гаспринский и ряд других. После возвращения З. Шафигуллина с этого съезда в Акзигитовском медресе вновь было устроено собрание, где купец ознакомил местных жителей с итогами его работы.
Взгляды купца полностью совпадали с представлениями джадидского предпринимательства. Принципиальность этой социальной группы подчеркивает ее достаточно жесткое отношение к позиции муфтия М. Султанова, не желавшего радикального изменения существовавшего положения Оренбургского магометанского духовного собрания. Свидетельством тому, личный конфликт высшего религиозного чиновника с З. Шафигуллиным, настаивавшим на организации встречи представителей мусульман с императором, закончившийся рукоприкладством и оскорблениями. Возмущенный публичной пощечиной предприниматель подал в суд на М. Султанова, в результате чего последний был подвергнут почетному аресту.
При этом непримиримая и жесткая позиция некоторых прогрессивных предпринимателей по отношению к представителям кадимизма лишь осложняла ход преобразований, создавала существенные проблемы в общинах и крайне негативно сказывалась на имидже новаторов.
Так, если в Троицке, Казани, Оренбурге и других крупных татарских центрах буржуазия, благодаря гибкости и компромиссам, постепенно нивелировала противоречия, то, например, в Цивильском уезде Казанской губернии, где реформаторское предпринимательство объявило настоящую войну муллам старого закала, напряженность в махаллях только возрастала, вызывая негативные последствия. Это касается в первую очередь активной общественной деятельности Загидуллы Шафигуллина. Реформы быстро настроили против него консервативное мусульманское население, что стало причиной появления массовых доносов на попечителя.
Громкую известность ему принес скандал с муфтием. Резкая манера общения Шафигуллина нашла отпор в лице начальственного высокомерия муфтия Султанова, который не ограничился словами, а дошел до рукоприкладства.
Вероятно, все эти конфликтные моменты, а также усиливающаяся в стране после революции реакция, меняли отношение обычных мулл к персоне скандального купца.
С 1907 года имя предпринимателя начинает постоянно фигурировать в материалах губернского жандармского управления. Впрочем, в какой-то мере жандармские расследования были спровоцированы и самим купцом. В конце 1907 года З. Шафигуллин написал жалобу на ишана Мухаметвалеева. Он везде и всюду ругал старых мулл и ишанов за то, что «они не стараются просвещать народ» и называл их «тунеядцами».
Но объектами долгих разбирательств КГЖУ стали частые диспуты шакирдов в акзигитовском медресе на различные темы с участием молодых имамов, публичные выпускные экзамены в училищах, а также миссионерская работа коммерсанта среди чувашского и крещено-татарского населения. И хотя ни один из доносов не нашел своего подтверждения, далеко идущие планы реформатора оказались под угрозой срыва. Дело в том, что он совершенно не желал замыкаться в рамках своего села, мечтая охватить преобразованиями все населенные пункты Цивильского, Тетюшского и Свияжского уездов. Для этого он не жалел ни средств, ни личных усилий: строил мечети, здания медресе, субсидировал джадидских мулл и мугаллимов.
В начале ХХ столетия он решил построить мечеть в деревне Баймурзино Тетюшского уезда, где проживали старокрещеные татары и чуваши. Здание мусульманского храма было выстроено к 1908 году без специального разрешения на это. В результате, в спешном порядке, в противовес действиям мусульманского предпринимателя, архиепископ Казанский и Свияжский Никонор построил на свои средства в деревне Баймурзино церковь.
Другие инициативы З. Шафигуллина, связанные уже с татарскими деревнями, оказались более удачными. Например, при его участии построена мечеть в деревне Бакырчи Цивильского уезда. Имамом новой мечети стал Ахметша Мухаметзянов, ставленник Шафигуллина, всецело разделяющий его прогрессивные взгляды. Аналогичным образом был организован новый учебный процесс в деревне Чутеево того же уезда, а так же в Больших Кушманах Свияжского уезда. Число сторонников Загидуллы-бая росло, и в некоторых селах появились довольно крупные просветительские центры. Но процесс распространения нового метода заметно осложнялся из-за личностных качеств самого покровителя реформ.
Будучи чрезвычайно жестким, прямолинейным и горячим человеком, предприниматель не скрывал своего раздражения по отношению к оппонентам, не стесняясь прилюдно оскорблять авторитетнейших ишанов и мулл, которые, по его мнению, мешали прогрессу. Мало того, он прямо противопоставлял им молодых священнослужителей, окончивших «Мухаммадию» и медресе «Буби», выказывая им свое расположение и уважение.
Таким образом З. Шафигуллин поссорился со своим давним союзником имамом Первой соборной мечети в Акзигитово Шакиром Халитовым, также выступавшим за новый метод, но критиковавшим радикализм в реформах и непримиримую риторику своего богатого односельчанина. Интересно, что даже прогрессивные мударисы, верные соратники З. Шафигуллина, видели опасность такого поведения и старались безуспешно наладить хрупкий мир в деревенских махаллях.
Ураза-байрам и ссора в Акзигитово
В 1911 году, например, произошел очередной инцидент на большом меджлисе, проводившемся в честь месяца Рамазана. Для участия в нем Загидулла-бай пригласил и религиозного деятеля Габдуллу Адикаева, получившего образование в Аравии. Он приехал в гости к акзигитовскому мулле В.Абдулсаттарову.
Мусульмане деревни сочувственно слушали речи этих имамов о необходимости просвещения, исламского единства, культурного развития до той поры, пока З. Шафигуллин не начал выступать против Ш. Халитова. Тут же поднялся шум, и меджлис едва не закончился крупным конфликтом. Однако В. Абдулсаттарову и А. Адикаеву своими проповедями с большим трудом удалось успокоить сельчан, которые в целом были не против улучшения конфессионального образования и обучения русскому языку. Но, как выяснилось, столкновение было отложено лишь на несколько дней.
Вот какие сведения по этому поводу поступили в КГЖУ: «После уразы наступил праздник. Акзегитовцы имеют обычай после праздничной службы, во главе с муллами, идти на кладбище, где муллы читают Коран во спасение душ усопших. В этом году не ограничились лишь чтением Корана.
Мулла Абдулсаттаров произнес длинную проповедь на общественные темы. За ним выступил учитель татарского языка школы Шафигуллина Давлетша Ахмедшин (воспитанник и бывший учитель Галеевского медресе в Казани).
После речи последнего поднимается Шафигуллин и своим, по обыкновению, резким и категоричным тоном начинает ораторствовать: «Спасибо вам, молодые муллы, вы всегда стараетесь за просвещение нас, темного народа. Народ вас когда-нибудь оценит. (Указывая пальцем на старого муллу Шакира Халитова). Вот смотрите, прихожане, на этого старого пса… Когда он вам во всей своей жизни говорил что-либо путное. Он не сделал во всей своей жизни ни сотой части и того, что сделали вот эти два молодых поборника просвещения только сегодня…».
Безусловно, эти слова возмутили всех присутствовавших на кладбище, и дело едва не закончилось побоями для З. Шафигуллина. Народ успокоился только при чтении Корана. Естественно агрессивное отношение предпринимателя к старому мулле не способствовало увеличению числа его сторонников. Поэтому он практически постоянно встречал противодействие своим, даже самым благим начинаниям.
Крестьяне не раз собирались вырубить прекрасный ивовый сад, посаженный З. Шафигуллиным на болотистой неудобице, пытались ломать ограду на благоустроенном им кладбище, бросали камни в окна его школы, оскорбляли учителей и шакирдов.
Скрытая ненависть к предпринимателю-реформатору, непредсказуемый и властный характер З. Шафигуллина смущали и его соратников, которые даже пытались сами освободиться от его чрезмерной опеки. Мулла В. Абдулсаттаров создал для этого общественную кассу, чтобы в финансировании прихода могли участвовать все члены общины.
Деятельность З.Ш. Шафигуллина в общественном движении татар вызывала резкое неприятие со стороны губернских властей. Преследованию подвергались даже его последователи. Так, в октябре 1911 года от своих должностей были отстранены ближайшие соратники Шафигуллина — муллы д. Акзегитово Ахметша Мухаметфатыхов, д. Бакырчи Ахметша Мухаметзянов, д. Чутеево Шарафутдин и Абдрахман Башировы.
Позднее лишился должности и еще один акзегитовский сторонник Шафигуллина — мулла Вакиль Саттаров. Несмотря на это, предприниматель надеялся восстановить в правах бывшего имама. Между тем, сам Саттаров в 1913 году был настроен не так решительно, более того изменилось у него отношению и к своему скандальному покровителю.
Современник отмечал, что «Саттаров жалуется на Шафигуллина, считая последнего виновником своего бедственного положения». Между тем, на его место акзегитовцы избрали сына Шакира Халитова — давнего оппонента Шафигуллина. Его сын Гарифзян Шакиров был выпускником Апанаевского медресе, в 1905—1906 годах участвовал в шакирдских волнениях, но с тех пор прошло много времени, и бывший шакирд-бунтарь был готов возложить на себя новые обязанности.
Загидулла Шафигуллин впоследствии начал осознавать пагубность непримиримой позиции. Устав от бесконечных расследований и доносов, явной оппозиции в родном селе, он обратился в Министерство народного просвещения и Министерство внутренних дел с просьбой указать на его противоправные действия, и если они имеются, наказать в соответствии с законом.
Кроме того, он начал просить помощи у государственных инстанций в защите от противников и их угроз.
В Акзигитово З. Шафигуллин намеревался сделать несколько крупных пожертвований на общественные нужды, а также ряд вакуфов в пользу мечетей, что могло значительно укрепить влияние среди единоверцев.
Вероятно, предприниматель сумел реабилитироваться перед прихожанами. Его медресе продолжали успешно работать, а село процветать. Слишком велика была сила созидательной деятельности купца-реформатора, которая со временем заставила забыть о несправедливых обидах и недостойных поступках.
Продолжение следует...
Читайте также: