Женщина лет сорока, стоявшая, как и Маша, за перилами, была готова тотчас прыгнуть в тёмную пучину.
— Сволочь! Как же ты мог! Как мог! — во всю мощь своей высоченной нескладной фигуры кричала она. — Из‑за тебя я должна это сделать!.. Лжец! Боже, как страшно… Как мне страшно! Но я сделаю это — назло тебе, подонок! Моя смерть будет на твоей совести до гроба!
Тётка оторвала одну руку, и тут заметила Машу, которая смотрела на неё очень растерянная. Дождь и ветер не знали пощады в этот час.
— Девочка… И ты!
Отчаянье несчастной не знало меры, и тут она, не удержавшись, сорвалась с перил, успев ухватиться за них одной рукой.
— Нет! — верещала бедняжка. — Мне нужно подготовиться! Мне ещё нужно помолиться! Небо не примет меня без молитв!
Маша скорей перелезла на мостовую и подбежала к висящей на волоске жизни рыжей незнакомке. Но та была слишком тяжела, а дождь лил, как из большого чана, и перила стали скользкими.
— Я не могу уйти без молитвы! — вопила страдалица. — Я не могу так уйти!
Между перилами и тротуаром был проём, и, сунув туда стопы, Маша почувствовала устойчивость и начала снова тянуть неудавшуюся самоубийцу вверх.
Наконец, та смогла уцепиться за перила второй рукой, и дело пошло на лад. Рослая и крепкая, Маша сейчас благодарила гены за силы, которые они ей подарили с рождения, и всё тянула без устали не менее рослую женщину, пока та, соскальзывая, но упираясь, не рухнула рядом с измождённой спасительницей.
Стена дождя была такая плотная, что обе едва различали проезжавшие мимо машины по шустрым огонькам фар. Ветер превратился в настоящий ураган, мост трясся. Женщины сидели без сил.
— Какой же гад… — снова запричитала Тётка и заголосила в отчаянье.
Маша бессмысленно и неподвижно смотрела в шумную тьму, словно время остановилось, словно вокруг вообще ничего не было, только пустота и уши под плотным колпаком, куда звуки не доходили.
— Пошли! — вдруг ясно услышала Маша.
Тётка крикнула ей в самое ухо, понимая, что в такой стихии иначе внимания не привлечь.
В глазах девушки она увидела равнодушный вопрос.
— Сегодня просто не наш день! — снова наклонилась та к самому уху девушки. — Пошли!
Тётка помогла Маше встать на ноги и, ведя её под руку, сама малоустойчивая от пережитого и от сильного ветра, направилась к городу.
***
Маша опомнилась, когда почувствовала прикосновение чего-то мягко-махрового.
— Ты, может, переоденешься? У меня в доме на нулевом этаже — в фундаменте — есть сушильня. Там твоё платье за час станет совершенно сухим. Когда сменишь одежду, пойдём пить чай. Надо же как-то согреться, верно?
Это определённо была странная особа. Она уже накрасилась, причесала свою рыжую шевелюру и стояла перед Машей очень нескладная и оттого забавная, но аккуратная и полная достоинства. Фигура незнакомки была подобна пожарной каланче, а формы походили больше на формы подростка или тощего мужчины.
— Ты меня, наверное, не понимаешь… О Небо! Ты же иностранка, а я тут распинаюсь…
Но немедленный жест Маши дал понять обратное.
— Понимаешь? А, ты из тех, что боятся говорить, потому что не уверены в возможностях своей артикуляции в плане иностранных языков...
Маша возразила, усмехнувшись речевым оборотам Тётки.
— Что же тогда? Голос пропал?
Девушка кивнула.
— Простыла?
Маша возразила, показала три пальца и махнула куда-то за плечо.
— Три… Три дня… Три года…
Маша очень обрадовалась, что Тётка догадалась.
— Три года назад пропал голос, — поняла женщина.
*
Девушка взяла сухое платье, и Тётка повела её наверх, оставив в уютной комнате в розовых тонах, чьи интерьер и атмосфера подразумевали царившую здесь молодую хозяйку. Вероятно, здесь жили племянница или дочка рыжей незнакомки.
— Ох, кстати! — дама кое-что вспомнила, не успев закрыть дверь. — Меня зовут госпожа О. Это фамилия. Или госпожа Хара — это имя. Но какая разница, как ко мне обращаться, если ты всё равно молчишь, хотя бы меня звали Динозавр или Золотая Тыква…
Мария, как ни было печально настроение обеих, засмеялась. Дама оглядела её с головы до ног:
— Вижу, ты, действительно, в теме. Жду тебя внизу!
Горячий светло-зелёный чай согревал всё ещё холодные руки Маши. Так странно, что она сейчас в незнакомом доме, затерявшемся среди сотен подобных в огромном городе, да ещё и собирается выпить чай. Разве она не должна лежать на дне реки безо всякой способности пить что бы то ни было, или чувствовать холодный ливень, или обволакивающие теплом стенки чашки?
— Я тоже сейчас об этом думаю, — не прикасаясь к своему чаю и лишь помешивая в нём ложечкой, сказала госпожа О и какое-то время помолчала.
— Он меня бросил в тот момент, когда я и не подозревала ни о чём и думала, что мы счастливы друг с другом. Что он счастлив со мной. Но вчера вечером… Он очень деловой человек… Ему позвонили. Я вовсе не собиралась подслушивать, так получилось. Я услышала, как он её называет. «Кнопочка», «котёнок»… Меня он так никогда не называл. Но суть не в том… Он увидел меня и страшно побледнел. И это его выдало. Я была так потрясена, что даже не сразу смогла сказать что-либо… А ведь неделю назад он предложил мне стать его женой. Я так кричала… Вот не ожидала от себя, что могу так кричать… Скандал был страшный. Я всё кричала и кричала, даже когда он ушёл. Он даже не забрал свои вещи… Я их сначала выбросила, а потом опять все развесила.
Тётка затихла, уткнувшись в ладонь и вздрагивая время от времени. Маша тронула её за руку и попросила, чтобы та пила свой чай, а то остынет... Тётка закивала и отхлебнула немного. Её рыжая шевелюра сейчас казалась такой же несчастной, как она сама.
Маша показала, что чай очень вкусный.
— Вкусный? — обрадовалась хозяйка.
Девушка подтвердила. Её губы дрогнули. Казалось, она вот‑вот заплачет. Но она лишь побледнела до смертельной белизны.
Она показала три пальца, затем указала на свои глаза и махнула назад. Жест был знакомым, изменилось лишь слово.
— Три года не плакала?
Маша прикоснулась к сердцу, постучала по нему, а потом махнула так, будто что-то резко отрицала.
— Хочешь, но нет… Нет чего? А, хочешь, но не можешь.
По взгляду Марии госпожа О поняла, что угадала. Маша стукнула в себя, прикоснулась к виску.
— Я думаю… То есть ты думаешь… — комментировала для себя Тётка, чтобы девушка могла её исправить.
Но Маша замолчала, посчитав свою мысль незначительной.
— Что ты будешь делать дальше? — спросила Тётка, когда обе немного посидели в тишине.
Маша не успела ничего сказать, как раздалось красноречивое урчание в тёткином животе. Та ужасно сконфузилась.
— Ой…
От потерянного выражения на лице Марии не осталось и следа — оно, к удивлению хозяйки, чрезвычайно засияло, и девушка, успокоительно пожав тёткино плечо, принялась быстро носиться по кухне, заглядывая в холодильник и шкафчики.
— Ты чего? Что это ты делаешь? Почему распоряжаешься?
Маша осталась недовольна содержимым открываемых объектов.
— Ну, я вообще плохо готовлю… — оправдывалась Тётка. — Мы с тем… с тем убожеством питались в ресторанах.
Маша изумленно на неё поглядела и вывернула воображаемые карманы. В ответ госпожа О, не менее удивлённая и возмущённая, смотрела на неё.
— Я богатая женщина, он богатый человек, и мы могли себе позволить!
Вздохнув, Маша вытащила на стол найденное богатство: замороженную рыбу, которую тут же сунула в микроволновую печь, яйца, тощий пучок заветревшейся зелени и маленький помидор. Подумав, она спросила Тётку ещё о чём‑то, делая вид, что ест из чашки.
— Что? Нет у меня супа. Я вообще супы не люблю, — Тётка под взглядом Марии чувствовала себя неполноценной поварихой и искала оправдания.
Маша, не зная, как ещё показать, что ей нужно, попросила бумагу и чем писать.
— Хочешь нарисовать?
Тётка вдруг осеклась и замялась. Маша не заметила её смущения, указав на брошенный у мойки тёткин телефон. Но тот погас в её руках.
— Ой, сел!
Тётка во всём была нескладной: она и ходила так же неловко-элегантно. Когда она торопилась, унося куда-то телефон и возвращаясь с карандашом и салфеткой, была до того забавной, что Маша не могла сдержать улыбку. Но незамысловатая походка выдавала в госпоже О Хара искреннего и доброго человека.
— Рис? И ради одного иероглифа я таскалась на второй этаж? — заворчала она, когда увидела каракули Маши. — Нет у меня его. То есть закончился.
Она не хотела совсем уж пасть в глазах гостьи.
Продолжение следует...
#чоинсон
Друзья, если вам нравится моя русско-корейская киноповесть, ставьте лайк! А за подписку отдельное благословение и благодарность!