В деревне Кривые Рожки третий час шло расширенное заседание правления Сельского Совета.
Кроме основных членов правления –председателя сельсовета Матвея Кузьмича, секретаря Анны Павловны и бухгалтера Тихона Петровича, были приглашены бригадиры отделений близлежащих хуторов: Степан Ильич, Николай Тимофеевич и Иван Булатович. На повестке дня стояло два вопроса: отобрать кандидатов от криворожского сельсовета на районный чемпионат по недоделанным делам и, самое главное, выбрать изо всех недоделок в деревне самое недоделанное.
Ехать хотели все. Ну, как упустить такую возможность –бесплатно поехать за триста вёрст в райцентр, село Дурмановку, да ещё и победить. Глядишь, и приз какой отхватишь! Да и с незавершёнными делами не должно было возникнуть никаких проблем. Неоконченных проектов в Кривых Рожках –пруд пруди. Какой проект ни возьми –любой Гран-при выиграет. Лидировали два – рухнувший в половодье мост и недостроенный коровник.
Мост в Кривых Рожках рухнул лет десять назад. Через мост был самый короткий путь до райцентра –сто пятьдесят километров. Деревенские шастали в Дурмановку каждую неделю: кто на рынок, кто в больницу, потому как рейсовый автобус ходил регулярно –два раза в неделю.
После того, как местная речка Гнилушка, которую любой сопляк мог перейти вброд, взбунтовалась и снесла мост, построенный ещё до отмены крепостного права, автомобильное сообщение Дурмановка –Кривые Рожки почти прервалось. Почему почти?
Во-первых, пришлось ездить не напрямки, а в круговую, в объезд, то есть, через соседний район, а это –ровно в два раза длиннее старой дороги –триста километров. Во-вторых, районное начальство посчитало расходы на обслуживание нового автобусного маршрута до Кривых Рожков и сочло их нерентабельными. Ну, а уж частников сюда никакими коврижками не заманишь: асфальта нет, колея такая, что не каждый грузовик проедет.
Машин легковых в деревне было раз-два и обчёлся: Волга у Матвея Кузьмича, да Жигули у Тихона Петровича, ездили они на них только зимой, когда снег ровнял все дорожные изъяны, а трактор грейдеровал и расчищал сугробы.
Правда, председатель раз в месяц ездил на совещания в район на служебном Уазике, который уже на ладан дышал –скрипел, ревел, подчихивал. После каждой поездки то одно ремонтируют, то другое. Хорошо, что советский автопром самый надёжный: любую деталь можно чем угодно заменить или проволочкой прикрутить. Хоть на соплях, но едет.
Было ещё в деревне несколько мотоциклов Урал с коляской: на покос доехать или за ягодой на дальние луга. Но до райцентра, хоть и перетащишь мотоцикл на горбяке через Гнилушкинский брод, как доедешь? Все ж сто пятьдесят километров! А по жаре на Урале удовольствие невеликое –пылью захлебнёшься, да нутро наизнанку вытрясешь.
С потерей моста жизнь в деревне как-то сникла. Первое время ещё надеялись, что мост наладят, но с каждым годом –всё меньше и меньше. В райцентр ездили по крайней нужде –пенсию хлопотать иль документ какой оформить –раза два в год, не чаще.
И ведь район деньги выделял на восстановление моста, но в это время в аккурат рухнула крыша в местной школе, и пока в Дурмановке шли согласования по поводу перечисления денег на школьный ремонт, Кузьмич решил сначала крышу отремонтировать, а уж потом мост делать.
Маленько не подрасчитал. Кризис грянул в стране. Деньги перечислили через несколько месяцев, и приобрести на них можно было только поручни для моста. Цены на металл и дерево так взлетели, что можно было продать Кривые Рожки вместе с обитателями, всей движимостью и недвижимостью – и то бы не хватило стройматериалы закупить. Тогда правление оперативно собралось и решило, что раз на мост денег не хватает, надо достроить коровник.
С коровником тоже непонятки получились. Уже достраивали его, а тут, как в том анекдоте, одна беда не приходит: то хрен не стоял, то ноги оттяпали. Так и у нас в деревне: то мост рухнул, то крыша обвалилась. Пришлось часть кровли с коровника отправить на ремонт школы. А чтоб коровы под открытым небом не стояли, каждый год то брезент покупали и натягивали, то целофан – вот последние деньги туда и ухнули.
И теперь расширенный состав правления третий час орали, как скаженные, перебивая друг друга, доказывая, какую из недоделок выдвинуть на чемпионат, чтоб уж наверняка сразить наповал районную конкурсную комиссию, рассчитывая поправить изрядно пошатнувшуюся криворожковскую экономику.
Председатель с бухгалтером предлагали выдвинуть в качестве номинанта на чемпионат мост; бригадиры –все, как один – стояли за коровник: им осточертело с осени по весну лазить по начинающим гнить стропилам крыши коровника и за свой счёт покупать и натягивать брезентовый полог, потому что денег в сельсовете не было, а коров было жалко.
Анна Павловна воздержалась от высказывания своего мнения, пытаясь сообразить, что ей будет выгодней. А пока она не определилась – на чью сторону встать, то сидела –записывала и помалкивала.
Самым сдержанным после Аннушки был Тихон Петрович, как-никак бухгалтер –человек уравновешенный, спокойный, но и он не выдержал. Схватил железную линейку и изо всех сил вдарил по графину, взывая к тишине:
–Послушайте, что я вам скажу, –подозрительно тихо начал он. –А вы не боитесь, что конкурсная комиссия чемпионата не побоится наших трёхсот вёрст и приедет с финансовой проверкой по строительству коровника? И как ты, Иван Булатыч, и ты, Степан Ильич, объяснишь, куда исчезли полмиллиона рублей? Начнут свидетельские показания снимать, а в деревне всё на виду –тут же и сообщат, что Булатыч окна пластиковые полюбовнице поставил, а Степан себе керамическим кирпичом дом обложил.
Ильич с Булатовичем примолкли, но тут слово вырвал Николай Тимофеевич:
–А ты, Тихон, не стращай, не стращай. Что полмиллиона? Ты посчитай, куда ушли два миллиона с ремонта школы? На какие шиши правление своим детям квартиры в городе прикупило? Гляди, как бы не загреметь на нары с этими квартирами! И Нюрку не пожалеют, хоть и секретарша! Я молчать не буду! И народ не будет! Всё припомнят: и то, что Нюрка с вами обоими спит, и с каждого из вас деньги доит.
Кузьмич с Петровичем тревожно переглянулись и вопрошающе уставились на Аннушку.
Анна Павловна выронила из рук протокол собрания вместе с авторучкой, незаметно сползла под стол и думала, пора ли ей оттуда выныривать или ещё посидеть, пока председатель с бухгалтером, ошарашенные неожиданной новостью, приходили в себя.
–Я уж про мост вообще молчу! –продолжал лоббировать коровник Николай Тимофеевич. –Сколько там вы ухмызнули миллионов, одному богу известно, а сами вы, чай, со счёту сбились! Лет пять уж могла бы деревня и мост иметь, и коровник!
Тут из-под стола вылезла Анна Павловна:
–Какая я тебе Нюрка? Ты меня крестил? Или спал со мной? Ты чего напраслину на честных людей наводишь? Чего разорался, козёл вонючий? Рассказать, с кем ты всю зиму прокувыркался на своём грёбаном коровнике в подсобке? Рассказать или сам расскажешь? –мстительно прищурила глаза Аннушка, поставила руки ухватом на свои крутые бёдра и слегка, словно перед прыжком, наклонилась так, что её грудь шестого размера легла прямо на письменный стол.
Тимофеевич побагровел и примолк: «И откуда эта стерва узнала, что я куролесил с председателевой женой?»
–Ты че, Ань, ты че? –залепетал он и запнулся, потому что дальше вставить хоть одно слово Нюрка ему не дала.
Внимание Матвея Кузьмича и Тихона Петровича, почуяв неладное, резко переключилось с Нюрки на Тимофеича.
–Ты чего тут нёс про меня ахинею? –вышла из-за стола Анна Павловна, почуяв себя гораздо увереннее, и решительно двинулась своими ста двадцатью килограммами в сторону Тимофеича.
Орала секретарша так, что её истошный визг слышно было не только в правлении, но и по всей деревне.
Председатель с бухгалтером примолкли, впервые услышав, как их Аннушка уже минуты три материлась во всю Ивановскую, ни разу не повторившись, а её словарный запас в этой области казался неисчерпаемым.
Степан Ильич и Иван Булатович от неожиданности прижались к стульям, желая слиться с ними в одно целое и стать невидимыми: у каждого из них было рыльце в пуху, и они боялись, что сейчас этот пух полетит во все стороны.
Тимофеич заткнулся, медленно опускаясь в председателево кресло, не совсем понимая, как он в нём оказался: то ли шестой размер бюстгальтера Аннушки решительно сдвинул его на несколько метров, то ли искры из её глаз, раскрашенных ярко-голубыми тенями до самых бровей, грозили разжечь ещё не одну любовную тайну, где он был главным действующим лицом, и от этих тайн ему могло сильно в деревне не поздоровиться.
Внезапно Анна Павловна замолчала. Выдохлась. Лицо её пылало алым пламенем на щеках после столь эмоционального выступления. Гордо подняв голову, при полном молчании присутствующих Аннушка решительно прошла к столу, выпила подряд три стакана воды и спокойно сказала:
–Значит, так. Сколько ещё можно тут сидеть и лабуду вашу выслушивать? Сил больше моих нет на вас, дураков, смотреть. Украсть – и то нормально не умеете. Пиши, Тихон Петрович.
–Решение правления: выдвинуть на районный чемпионат недоделанных дел с предоставлением всей необходимой документации два объекта деревни Крутые Рожки – мост и коровник.
Исполнение решения возложить на главного бухгалтера сельсовета Тихона Петровича Свойкина –финансовое обоснование.
Разработку технического обоснования возложить на бригадиров первого, второго и третьего отделений.
Согласование и установление сроков недоделанных объектов возложить на председателя сельсовета Матвея Кузьмича Бурёнкина.
Поставь, Петрович, дату и подписи. Давайте быстренько все расписывайтесь. И упаси вас бог растрындить по деревне, как проходило сегодняшнее обсуждение –пеняйте на себя: мало никому не покажется! Уж я постараюсь, чтоб все огребли по полной. Ясно?
А теперь все идите и думайте, как на чемпионате победить и как выкрутиться, чтоб не посадили. А если сильно повезёт, то хотя бы на один объект выпросить денег. Только тогда я с вас не слезу. За каждую копейку отчитаетесь, Казановы, мать вашу! Ни одна копейка мимо меня не просвистит!
Да. Чуть не забыла. Если своих мозгов составить презентацию на чемпионат не хватит, дуйте к Людке-библиотекарше. И чтоб завтра презентация на оба недодела была! Репетировать будем!
P.S. Криворожкинский мост взял Гран-при. Денег на его восстановление район выделил, правда, председателя, бухгалтера и всех трёх бригадиров после комплексной проверки сняли, хорошо хоть не посадили: обошлись судимостью, штрафами и исправительными работами.
Анна Павловна и поныне работает секретарём в правлении: всё такая же скромная, тихая и исполнительная.