Мы часто рисуем себе прошлое в своём воображении. Как правило, при отсутствии документов основным источником формирования истории семьи являются воспоминания родственников. «Мне бабушка рассказывала, а ей – её дедушка». Ну и т.д. Раньше отставные солдаты, возвращаясь в родную деревню, собирали вокруг себя ребятню и рассказывали им истории из своего солдатского быта, естественно, приукрашивая в нужное время в нужном месте.
Но кто сказал, что в таком случае им можно полностью доверять? Только ли потому, что эти люди – наши родные? И чем тогда эти воспоминания отличаются от обычных непроверенных слухов?
Вспомним, что и Николай Ростов в «Войне и мире», повествуя о своём первом бое, старательно присочиняет в свою пользу.
Неподтверждённая информация тем и интересна, что в ней, по большому счёту, всегда присутствует вымысел и отделить зёрна от плевел порой не представляется никакой возможности. Часто бывает, что тот, кто транслирует информацию, действует по принципу «слышал звон, да не знает где он».
Мы все, безусловно, хотели бы, чтобы наши далёкие предки хоть в какой-нибудь мере были причастны к великим событиям (сражениям, встречам, мероприятиям и т.п.) – это, естественно, прибавляет поводов для гордости.
Так, крестьянин Евсей Максимович Озюма просил Главный Штаб выслать ему копию указа об отставке его отца в связи с желанием получить земельный участок:
«… Родной отец мой, Максим Озюма, бывший Николаевский солдат, умерший лет 20 тому назад, утерял при жизни свой указ об отставке. Теперь мне предстоит возможность получить земельный надел, как последнему солдату Николаевской службы.
Почему имею честь покорнейше просить Главный Штаб сделать зависящее распоряжение о высылке мне копии указа об отставке покойного отца моего, который переселился с давних пор из села Мелехова Полтавской губернии в Кубанскую область…» .
Однако, как оказалось в действительности, Максим Яковлев Озюма, казак села Мелехова Воронковской волости Лохвицкого уезда Полтавской губернии не был вообще «николаевским солдатом», ни первым и не последним.
Уже из заключения Ставропольской Духовной Консистории от 18-го апреля 1912 года за № 12119 следовало, что Максим Озюма скончался 3-го августа 1892 года в возрасте 55-ти лет (т.е. 1837 года рождения), а, следовательно, он мог быть принятым в рекруты не ранее 1857 года (т.е. возрасте 20-ти лет) .
Как следовало из послужного списка, составленного 9-го октября 1912 года Командиром 131-го пехотного Тираспольского полка, Максим Озюма принят в рекруты уже при Александре II, Лохвицким Уездным Рекрутским Присутствием 18-го января 1863 года. 20-го февраля 1863 года определён в 4-й резервный батальон Виленского пехотного полка, а 1-го мая поступил на сформирование Виленского резервного пехотного полка. 3-го ноября 1864 года выключен в 46-й пехотный Днепровский полк, 1-го ноября 1865 года выключен на укомплектование 33-й пехотной дивизии, а 17-го ноября того де года зачислен в 131-й пехотный Тираспольский полк.
Озюма в составе войск Киевского военного округа принимал участие в усмирении польского мятежа (с 12-го августа по 22-е октября 1863 года, за что был удостоен бронзовой медали. 24-го февраля 1869 года награждён нашивкой из жёлтой тесьмы за 6-летнюю беспорочную службу.
29-го мая 1871 года Максим Озюма был уволен в бессрочный отпуск по билету за № 2420, а 20-го ноября 1878 года – в отставку с указом за № 5457 .
В общем, заветная мечта Евсея Озюмы о получении земельного надела разбилась.