И вот теперь мы подошли к собственно догам или короткошерстным боевым догам, многочисленной группе собак, давшей человеку наибольшее число верных стражей, бойцов и защитников. Конечно, и среди некоторых других собачьих племен, например, европейских овчарок, можно найти бдительных стражей, но именно договые собаки, пришедшие из древнего загадочного Тибета в наши дни являются олицетворением и символом надежной защиты.
Девизом Империи Боевых Догов могут служить слова римского бога границ Терминуса: «Ни перед кем не отступаю.»
От молоссов Древнего Рима ведут свое происхождение средневековые берен- и булленбейцеры, или в переводе на русский медведе- и быкодавы. Существовало немало разновидностей таких собак. Они различались размерами, особенностями поведения, характером использования. Более мелкие и подвижные применялись для охраны и сопровождения стад, другие применялись для травильной охоты.
Живое описание такой охоты мы найдем в стихотворении XIV века старейшины английской поэзии Джефри Чосера. А на иллюстрациях к знаменитой «Книге охоты» мы видим мастифов, затравливающих кабанов и оленей. Этот роскошный фолиант выпустил в свет в том же XIV веке правитель Беарна Гастон III, граф де Фуа. Крупные и массивные собаки разводились в основном в поместьях феодалов. Замковые собаки участвовали в кровавых и жестоких потехах людей - травле волков, медведей, домашних быков, и, конечно, несли службу телохранителей. Грозные и бдительные стражи следовали по пятам за своими владетельными особами, охраняя их жизнь, покой и достоинство.
Давайте мысленно пройдем по освещенным факелами мрачным переходам и окажемся в зале средневекового барона.
Ярко пылает камин, отбрасывая по стенам причудливые тени и блики. За витражами узких окон гаснет свет уходящего дня. Во главе уставленного яствами стола восседает сам сеньор, а подле него лежат два грозных пса. Трапеза в полном разгаре, мужчины оживленно обсуждают удачную охоту, хвалят работу гончих, не забывают и о своих доблестях. Не скучают и прекрасные дамы. Огромные собаки лежат спокойно, ничем не обращая на себя внимания; тяжелые головы опущены на мощные лапы, глаза полузакрыты. Но их безучастность обманчива, один приказ сеньора, один угрожающий жест в его сторону и мирно дремлющие псы превратятся в неукротимых бестий. Прикрытые глаза загорятся зеленым яростным блеском и горе тому, кто его вызвал.
Но беседа за большим дубовым столом идёт мирно, и собаки заняты в основном ожиданием лакомого кусочка из рук своего повелителя.
Великие живописцы прошлого донесли до нас изображения известных им догов-мастифов. На картине Тициана "Венера и Адонис"- мы видим двух собак. Одна, огромного роста, на крепких высоких конечностях, с короткой песчано-рыжей шерстью и черной маской на морде - являет нам что-то среднее между английским мастифом и немецким догом. Другая, менее крупная собака с удлиненной черно-белой шерстью похожа на сторожевую пастушью.
Позже, в 1614 году тот же сюжет использовал Питер Пауль Рубенс. Только у него рядом с Адонисом уже другие типажи собачьего мира. Две - борзые, не имеют непосредственного отношения к нашей теме, а вот третья требует пристального рассмотрения. Это коренастая широкотелая собака бульдогообразного типа. У нее широкая голова, тупая брылястая морда, большие свисающие уши. Шерсть короткая, черная с рыжим подпалом и небольшими белыми отметинами.
Очень напоминает ротвейлера, но более грубая и приземистая. Забавно нахмурившись, с легким, спокойным недоверием смотрит на нас молосская собака с полотна XVII века.
Репродукция картины Тициана "Венера и Адонис".