История стара как мир: он любит ее, а она «включает» Снежную королеву. Вместо того, чтобы сказать: «Отстань, ты мне не нужен», она играет им, как кошка мышью, – не отталкивая, но и не подпуская...
Он – это я, Игорь Макаров, она – моя коллега, Лена Федорова. Не знаю, что побудило ее стать врачом, может, призвание, у меня же альтернативы просто не было – нужно было продолжать семейную династию. И хотя против медицины я ничего не имею, но музыка мне нравится больше. Если бы мои родители не позволили мне в шестом классе оставить музыкальную школу, наверняка окончил бы консерваторию. А так... Профессиональным музыкантом мне уже не стать, но я прилично играю на гитаре, легко подбираю по слуху любую песню. Коллеги об этом знают и постоянно просят спеть.
Однажды летом, когда мы собрались отметить день медицинского работника, тоже попросили. Я как раз недавно посмотрел фильм «Стиляги» и затянул: «Ты с высоты красоты своей меня не замечаешь...» Я очень старался при этом не смотреть на Лену, но выходило плохо. И последние слова припева пропел, глядя ей прямо в глаза: «Дай мне этот день, дай мне эту ночь, дай мне хоть один шанс – ты не уснешь, пока я рядом». Коллеги сделали вид, что ничего не поняли, только Лена не упустила случая шепнуть, когда я, допев, пошел на балкон покурить: «Макаров, у тебя мания величия!»
В смысле, у меня завышенное мнение о своих мужских способностях...
Если бы вы только знали, сколько раз я давал себе зарок не поддаваться ее чарам! Но загляну в черные, как бездонный колодец, глаза – и все... Однажды, еще в студенческие годы, друг-альпинист затащил меня в горы. Повел по легкому маршруту. Когда наверх мы все-таки вышли, дал время насладиться победой, но потом решил добавить адреналинчику и предложил подойти к той точке вершины, где склон имел отрицательный уклон. Я глянул вниз и вдруг почувствовал, как сильно и властно манит бездна. Понимал, что погибну, но все равно чуть не сделал шаг вперед. Серега успел оттащить от края пропасти... Вот что я чувствовал, когда смотрел в ее глаза... Я сумел освободиться от их колдовского наваждения. Это не было предательством. Всего лишь случай плюс головотяпство диспетчера лифтов.
29 декабря по дороге домой зашел к Сереге, чтобы забрать у него свою гитару (давал попользоваться). Думал, забегу на пять минут, а засиделся до позднего вечера. В полдвенадцатого спохватился, засобирался домой. Вызвал лифт. На десятом остановились, и вошла девушка с рюкзаком. Покосилась на меня. Я улыбнулся. Хотел успокоить попутчицу: мол, если и маньяк, то вполне доброжелательный. Но кабина вдруг дернулась и остановилась между этажами.
– Ой, что это? – пискнула девушка. – Мне нельзя застревать, у меня через полтора часа поезд!
– Сейчас сообщим диспетчеру, и нас быстренько освободят, – пообещал я.
Нажал на кнопку «Вызов диспетчера» и давил на нее, пока палец не онемел.
– Поздно, – констатировал с грустной усмешкой, – все ушли домой... Сейчас позвоню в аварийку, – я достал из кармана мобильный телефон, чертых- нулся: – Блин, батарея разрядилась!
– А у меня деньги на счету закончились, – вздохнула незнакомка. Потом опустила рюкзак на пол и, пристроившись на нем, пригорюнилась.
– Ты похожа на сестрицу Аленушку с картины Васнецова, – хмыкнул я.
– Меня Евгения зовут. Женя...
– А меня – Игорь. Но близкие друзья называют Макаром...
«Зачем я ей это сказал? – удивился. – То друзья, а то – незнакомая барышня. Тем более не в моем вкусе».
Она не была некрасивой – самая обыкновенная. Светлые волосы – обычные, и глаза тоже – никуда не зовущие и не манящие. Да и полновата слегка. В общем, совершенно не за что было зацепиться, да мне это, по большому счету, и не надо... Как там, в романсе, поется? «Мы странно встретились и странно разойдемся...» Только когда?.. Через полтора часа Женя расплакалась: «Все, ушел мой поезд». Я, чтобы как-то утешить ее, расчехлил гитару. В итоге пропел до утра. В перерывах между песнями мы разговаривали. Я узнал, что девушка приезжала в Москву в гости к подруге, потратила за три дня все деньги, и теперь ей не на что будет купить новый билет домой. И к приятельнице вернуться тоже не может: та с парнем в шесть утра улетела в Турцию встречать Новый год.
В семь нас наконец выпустили на свободу. Я поехал с Евгенией на вокзал: непонятно почему, но чувствовал ответственность за нее. Решил: куплю билет, а она потом мне деньги вышлет. Билетов в кассе не оказалось.
– На второе число брать будете? – равнодушно спросила кассирша.
– Будем, – кивнул я и повернулся к Жене. – Пока поживешь у меня.
– Не надо... Мне неудобно.
– А что, есть другие варианты? Девушка молча покачала головой...
– Обживайся, – сказал я, когда впустил ее в свою квартиру и сам зашел следом. – А мне нужно отлучиться ненадолго...
– А можно я пока посплю?
– Спи, – пожал я плечами. – Захочешь есть – в холодильнике есть пельмени и еще какие-то продукты. Хозяйничай!
Домой вернулся только под вечер. Еще к Сереге забежал обсудить детали предстоящей новогодней вечеринки... – Я тут у тебя картошку нашла, пожарила, – сообщила Женя. – Ничего?
– М-м-м... Молодец какая! – похвалил, но не слишком искренне.
Я уже жалел, что пригласил незнакомого человека в дом, но жареная картошка примирила с неудобствами. А они были – как же без них?! Женя полезла за сахаром (он на верхней полке стоит), встала на табурет и... поломала его. Хорошо, обошлось без травм... Когда пришло время ложиться спать, я сразу предупредил: диван у меня один. Она хотела лечь на полу, но я отговорил – холодно. «Ты не уснешь, пока я рядом», – иронично подумал, когда укладывались «валетом».
Будете смеяться, но мы действительно не уснули – проговорили до самого утра, а для этого легли головами в одну сторону.
Женя свернула валиком плед и положила между нами. Я хихикнул: «Тристан и Изольда, чтобы не согрешить, меч между собой клали, а ты – плед». Она рассмеялась, но «бастион целому- дрия» не убрала и стала рассказывать, как в детстве мама лечила ее от простуды вареньем из зеленых шишек. Около пяти мы задремали. Проснулся я первым. Плед валяется на полу, прядь Жениных волос щекочет мне нос, а ее нога закинута на мою. Жутко хотел в туалет, но продолжал лежать, боясь пошелохнуться... «На заре ты ее не буди... На заре она сладко так спит...» Я вдруг понял: та песня из «Стиляг» – о страсти, а эта – о любви. Я так долго мечтал о Лене, так хотел ее! Точнее – секса с ней. А Женю хочу всю.
Хочу, чтобы она ломала мне табуретки, закидывала ночью на меня ногу, щекотала нос прядью волос. И чтобы жарила картошку, рассказывала о варенье из зеленых шишек и неумело подпевала моим песням. Хочу, хочу, хочу!