Не забывайте ставить лайки, комментировать, делиться и подписываться.
Рассказ для публикации любезно предоставлен Юрием Борискиным.
Вряд ли кто-нибудь, кроме самого Захарова Сергея Сергеевича, помнил, как и когда его полное имя превратилось в краткое Засс, содержащее позорный намек. Это случилось еще в начальной школе, где ученики были горазды придумывать друг другу клички и сокращать фамилии для простоты общения. В ответ Сергей стал звать своих одноклассников Хрусталева Егора Николаевича Хреном, а Борисова Юрия Степановича Бюстом, и мода на подобные сокращения быстро распространилась в школьной среде.
Удивительно, но никто даже не подозревал, что новое прозвище Захарова вполне соответствовало положению вещей. С детства Сережа страдал от ночного недержания мочи. Он так крепко спал, что не чувствовал позыва и не просыпался, чтобы сходить в туалет. Он привык спать в одной постели с мамой, и той приходилось каждый день отходить ко сну в 9 вечера вместе с сыном. Подгузники помогали, но только отчасти, поскольку мальчик сильно ворочался во сне, и это вызывало протечку. Мама подстилала пеленки и даже пыталась будить сына и водить его в туалет среди ночи, но это тоже не помогало. Шло время, и родители ждали, когда же скверная привычка исчезнет сама собой. Папа периодически выражал их общую надежду фразой: «Наступит ли время, когда наш юный Засс прекратит ночное плавание, и его мама вернется на супружеское ложе?». Мама успокаивала мужа: «У меня было то же самое до наступления периодов, и у Сережи это тоже пройдет». Папа вздыхал и довольствовался нерегулярными ночными визитами жены, когда сынишка крепко спал. «Мне не нравится, что в основном ты спишь с другим мужчиной», жаловался он жене, на что она игриво отвечала: «Редкие встречи особенно сладостны, и, кроме того, позволяют тебе хорошо высыпаться». Так продолжалась их семейная жизнь, пока Сереже не стукнуло 14. Как и предсказывала мама, пубертатный возраст принес эрекции и поллюции, которые вытеснили скверную детскую привычку.
Учился Засс с удовольствием и хорошо успевал, особенно по гуманитарным предметам. Он много читал и механически запоминал правописание, так что ему не требовалось заучивать правила грамматики. К концу обучения Сергей решил, что будет поступать в Академию муниципального хозяйства и, по примеру отца, строить карьеру управленца-администратора. Следуя своей цели, молодой выпускник АМХ начал работу рядовым сотрудником департамента жилищно-коммунального хозяйства столицы и завершил свою карьеру в должности одного из заместителей этого департамента. За три года до выхода на пенсию Засс овдовел. Вскоре после смерти жены испортились его отношения с единственной дочерью ввиду различия их взглядов на то, кто кому должен помогать. Таким образом, свое 65-летие Засс встречал в добром здравии, материальном благополучии и гордом одиночестве. И тут, на склоне лет, в его жизнь вошла женщина по имени Лида.
Бедная Лида
Лида, неброская и не очень образованная женщина, хранила в себе страшную тайну – она была скрытой алкоголичкой. Это влечение, которого она в себе не подозревала, развилось уже в зрелом возрасте после замужества. Возможно, это пагубное влечение было заложено в генах ее предков, как об этом сказал неизвестный поэт:
Поверь, подруга, я совсем земной,
Куда мне от наследственности деться,
Как прадед, пиво пью я в летний зной,
Зимой, как дед, люблю винцом погреться,
Как у отца при виде коньяка
Одна рука другую нежно гладит,
Во мне живут отец, и дед, и прадед –
У генов путь-дорожка далека.
Родители Лиды приехали в Москву в советское время по так называемому лимиту. После окончания средней школы Лида устроилась на часовую фабрику, где работала сборщиком часов на конвейере. Здесь на нее обратил внимание мастер-наладчик Геннадий, и после непродолжительного ухаживания он сделал ей предложение. Как типичный представитель рабочей профессии, Гена был не дурак выпить, и вскоре Лида стала находить удовольствие в застольях. Говоря словами песни Галича, «Она выпила вина, а я перцовую, за советскую семью образцовую». Однако, Геннадий не довольствовался возлияниями в кругу семьи, и стал предпочитать компанию своих друзей. Это, естественно, не понравилось его жене, и отношения в семье становились все более напряженными. В конце концов, Лида выгнала Говнадия (как она издевательски называла мужа) из дома, и больше он не возникал в ее жизни. Лида написала заявление в милицию об исчезновении мужа и через год смогла выписать его со своей жилплощади. Семья сократилась до самой Лиды и ее дочери, и пришло время задуматься, как жить дальше, не роняя скромного уровня достатка.
Каждое утро Лида отводила дочь в ближайший детсад. Ее рахитичный ребенок, выросший из отравленного алкоголем семени, требовал повышенного внимания. Поэтому Лида перезнакомилась со всем персоналом детсада, начиная с нянечек и кончая заведующей. Для каждого работника она находила доброе слово, дарила мелкие подарки, и вскоре стала здесь своим человеком. Детсад принадлежал местному мясокомбинату, и вскоре Лида познакомилась с шефами, которые оказывали детскому учреждению щедрую поддержку. По праздникам шефы организовывали для воспитателей застолье, во время которых обильно угощались сами. Лида была неизменным участникам таких празднеств. Она усаживалась среди мужчин, сначала жеманно отказывалась от напитков, но затем нехотя уступала и в итоге выпивала наравне со всеми. Шефам такое поведение Лиды было по вкусу, и однажды ей предложили перейти на работу воспитателем, несмотря на отсутствие у нее педагогического образования. Это вполне совпадало с намерениями Лиды, и она органично влилась в состав коллектива, который уже стал для нее родным. Прошло несколько лет, пожилая заведующая ушла на пенсию, и при поддержке руководства мясокомбината Лида приняла бразды правления детсадом. Наступил период ее персонального расцвета. Теперь заботливые родители добивались ее расположения, что включало подарки, услуги и денежные взносы на нужды детсада. Лида хорошо знала, как можно распорядиться свалившимся на нее материальным достатком, и убеждала каждого из жертвователей, что их помощь идет исключительно на нужды коллектива и учреждения.
Время летело быстро, и Лида не заметила, как подошел срок ее выхода на пенсию. Дочь выросла и привела в семью разведенного мужчину. Они стали дружно жить втроем в двухкомнатной квартире. Большую часть дня Лида была предоставлена сама себе. Она готовила, мыла и стирала, слушала радио и читала книги, не забывая пропустить стаканчик вина во время обеда. Для разнообразия своей монотонной жизни она обратилась в центр социальной помощи, где ей предложили ряд бесплатных мероприятий для пенсионеров, из которых она выбрала автобусные экскурсии по Москве, билеты в театр на неходовые спектакли и отдых в Подмосковье в зимнее время. Лида была довольна расширением своих горизонтов. В домах отдыха и санаториях можно было находиться две недели на полном пансионе, получать оздоровительные процедуры и знакомиться с новыми людьми. Во время одной из таких поездок она и познакомилась со стариком Зассом.
Засс обратил внимание на Лиду за ужином в столовой. Сильной стороной его тактики обольщения было красноречие. Улучив момент, когда Лида осталась в одиночестве за столом, Засс обратился к ней со старомодной и вычурной фразой: «Вы не сочтете за навязчивость, если я представлюсь?», на что Лида, быстро сориентировавшись, ответила: «Спасибо, что вы мною заинтересовались». Дальнейшая беседа развивалась в том же духе. «Я не мог пройти мимо, оставив такую женщину незамеченной», на что последовал ответ: «Мне никогда не надоест это слышать», После ужина парочка отправилась на прогулку. Засс много повидал в жизни и был хорошим рассказчиком, а Лида внимательным слушателем. Погуляв до темноты, они расстались, договорившись продолжить общение на следующий день. Лида находилась под сильным впечатлением обаяния Засса и воспринимала нежданное знакомство как подарок судьбы. Зассу сразу понравилась эта женщина, представлявшая разительный контраст по сравнению с его покойной женой. В свои 55 лет Лида сменила худобу на приятную округлость форм и сохранила привлекательные черты лица. Ее не портило даже легкое сходящееся косоглазие. Она охотно и часто улыбалась, а ее глаза имели неотразимый блеск, свойственный женщинам с тиреотоксикозом. Несмотря на то, что Лида не была образцом физического совершенства, она сияла звездой на фоне сильно потрепанных и искалеченных тягостями жизни пенсионерок преклонного возраста. К концу срока пребывания в пансионате они уже знали в деталях прошлую жизнь друг друга. Лида немного приукрасила свою историю, рассказав, что ее покойный муж ушел на пенсию с должности главврача поликлиники, и когда его разбил инсульт, она два долгих года преданно ухаживала за ним в домашних условиях. В глазах Засса этот факт ее биографии существенно повышал ценность Лиды для одинокого мужчины. Перед расставанием они условились поддерживать знакомство и обменялись номерами телефонов.
Лида жила в Кузьминках, а Сергей на Велозаводской улице в Южнопортовом районе, куда можно было доехать от дома Лиды одним автобусом без пересадок. Сергей позвонил первым, чему Лида была рада, так как не хотела встречаться в своем сером спальном районе и показывать свой дом- хрущевку. Засс жил в большом доме сталинской застройки. Его трехкомнатная квартира была меблирована со вкусом, но нуждалась в женской руке для наведения чистоты и порядка. Хозяин провел ее по всем комнатам, после чего предложил скромно отпраздновать их встречу. Когда он открыл внушительных размеров бар, у Лиды перехватило дух от обилия собранных напитков, а когда Сергей спросил, что она предпочитает – кларет, Бордо или Бургундское, Лида выдавила из себя «не знаю». «Как я вижу, вы знаток вин», сказала она, пытаясь замаскировать свое невежество. «Нет, всего лишь любитель, - ответил Засс. Все это великолепие результат подношений людей, которые обращались ко мне за содействием, пока я работал. Я не люблю выпивать в одиночестве, и вот представился подходящий случай в хорошей компании». Они сели в гостиной на диван перед широкоэкранным телевизором, Сергей прикатил сервировочный столик с холодными закусками, разлил вино, и Лида очутилась в своей стихии. По телу разливалось тепло, мысли стали легкими, молекулы алкоголя сняли напряжение и развязали язык. Сергей также пришел в хорошее настроение и много говорил, не забывая подливать даме вино, Лида смеялась его шуткам, но, почувствовав, что хмель начинает ею овладевать, попросила сварить кофе, после чего почла за лучшее поблагодарить хозяина и попрощаться. Засс проводил ее до автобуса и взял с нее обещание увидеться вновь. С этого дня их встречи стали регулярными. Лида навела в его квартире чистоту и порядок. Засс пригласил ее на обед «где-нибудь на Таганке». Он знал здесь места, где можно было вкусно и недорого поесть. Они гуляли вдоль Яузы по Котельнической набережной, затем поднимались вверх по Солянке и Варварке до Красной площади, заходили в ГУМ, где пили кофе, и тем же путем возвращались назад. В другой раз они пошли в музей, а затем в театр, и Лида чувствовала, что для нее начинается другая жизнь. Однажды они гуляли допоздна, и Сергей предложил ей переночевать в его квартире в свободной спальне. Почувствовав ее замешательство, он расхохотался и заверил, что он совершенно безобидный человек, и ей незачем волноваться. Лида согласилась, и ей хорошо спалось на новом месте. После почти семейного завтрака Сергей предложил ей подумать, не переехать ли ей к нему пожить хотя бы на некоторое время. «У меня спокойная одинокая жизнь, и я бы не хотел, чтобы ее кто-нибудь нарушил. Но, к моему удивлению, в твоем обществе я вкушаю мир и спокойствие в еще большей степени, чем наедине с собой. Извини за откровение, но с тобой я чувствую себя свободно, как со своей женой». «А почему бы не убрать «как», - чуть не сказала Лида, но вовремя спохватилась, и вместо этого сказала: «Хорошо, давай попробуем».
Действительно, им было хорошо и очень легко вместе. Засс относился к Лиде дружески, с нежностью и любовью, и Лида отвечала ему тем же. По ночам, лежа в разных спальнях, они думали об одном и том же. Лида говорила себе: «Если он зайдет ко мне, я ему не откажу». На всякий случай она имела под рукой влагалищный крем-лубрикант. Засс подходил к этому вопросу более обстоятельно. «Если бы я зашел к ней, она бы мне не отказала, но я не знаю, окажусь ли я состоятельным. А если вдруг окажусь, то она будет ждать этого от меня опять, и может быть даже снова и снова. Это создаст двусмысленность и разрушит наши отношения. Нет, лучше я оставлю все, как есть».
Была еще одна причина, по которой Засс избегал близости с Лидой. К нему опять вернулась ночная слабость мочевого пузыря, которой он страдал в детском возрасте. На ночь ему приходилось одевать памперсы, и они его выручали также и днем, когда нужно было выходить в город на несколько часов. Он приспособился виртуозно скрывать свою слабость от Лиды, а про себя насмехался над собой: «Юный Засс превратился в старика Засса».
Однажды он попросил у Лиды паспорт на пару часов, а когда она спросила зачем, он с загадочным видом произнес: «Подожди немного, тебя ждет приятный сюрприз». Вернувшись, он объявил, что оформил на имя Лиды денежный вклад в Сбербанке в качестве признательности за ее вклад в его жизнь. Лида для вида возражала, но в душе ей было приятно.
В один из вечеров они отправились в близлежащий дворец культуры на выездной спектакль известного театра. Вдруг на их пути возник неопрятный небритый мужчина, который воскликнул: «Лида, здорово, как жизнь?». Лида была озадачена и ответила: «Меня действительно зовут Лидой, но я вас не знаю». «Да брось ты, не помнишь, как мы с тобой и твоим мужем Генкой бухали у вас дома? А как ты однажды упилась почти до беспамятства?» «Вы меня с кем-то спутали», - настаивала Лида, и ей на помощь пришел Сергей: «Оставьте женщину в покое, вы не видите, что она вас не знает и не хочет с вами говорить». С этими словами Засс увел Лиду прочь. «Ты действительно его не знаешь? - подозрительно спросил Сергей. «Конечно нет, - с вызовом ответила Лида. Что общего может у меня быть с этом полу-бомжом? Он, наверное, хотел таким образом выпросить у нас денег». «Действительно, он не похож на твоего знакомого», - успокоил ее Сергей. На самом деле Лида узнала этого типа, он был одним из Генкиных собутыльников. Спектакль был интересным и веселым, Лида много смеялась и исподтишка наблюдала за Сергеем. Он также следил за действием, но она чувствовала, что он находится в некотором напряжении. Когда они вернулись домой, то быстро закусили и разошлись по спальням. Засс не мог заснуть и думал об этой странной встрече и словах бродяги. «Неужели Лида меня обманывала, и ее прошлое не таково, каким она его нарисовала? – думал он, и постепенно его охватывал страх, что его вновь обретенная счастливая жизнь будет разрушена возникшими подозрениями. У него сдавило сердце, боль в груди усилилась и стала нестерпимой. Он пошел на кухню, принял две таблетки Конкора, затем одну нитроглицерина. Боль не проходила, и добавилось сильное сердцебиение. Засс разбудил Лиду и попросил: «Мне очень плохо, пожалуйста, ляг со мной». Лида обняла Засса и прижала его к себе. Ему показалось, что он вернулся в детство, когда каждую ночь засыпал в объятиях мамы. Боль немного притупилась, и он заснул, а за ним и Лида. Утром она обнаружила, что рядом с ней лежит уже остывший труп.
В телефоне Сергея Лида нашла номер его дочери и сообщила о смерти отца, затем вызвала скорую помощь. Дочь сухо поблагодарила Лиду за то, что она ухаживала за ее отцом, и добавила, что теперь заботу о похоронах возьмет на себя его семья. Лида спросила, может ли она прийти на похороны, и дочь обещала сообщить место и время, но не позвонила. Прошло две недели, прежде чем Лида вернулась к ощущению нормальности жизни, и вспомнила о завещании Сергея. Она не знала, в каком отделении Сбербанка обслуживался Засс, поэтому решила обойти все отделения в районе Велозаводской улицы. Хотя банк не давал информации о вкладчиках, в отделении ей сказали, что на платной основе могут провести поиск вклада Сергея, сделанный на ее имя. Так она узнала, что Засс включил ее в качестве выгодоприобретателя в собственную программу инвестиционного страхования жизни на сумму два миллиона рублей. В случае внезапной смерти застрахованного компания выплачивала премию в размере 100%. Таким образом, Лида получила четыре миллиона, которые решила потратить на покупку квартиры для дочери. Недалеко от дома Лиды они нашли двухкомнатную квартиру в недавно заселенном новом доме, которая продавалась по цене вторичного жилья. Дочь со своим гражданским мужем переехали в новую квартиру, и Лида осталась в одиночестве. Она вернулась к прежнему образу жизни с ее маленькими радостями и часто вспоминала счастливые дни, проведенные в компании Засса. «Лишь только раз бывают в жизни встречи», - грустно думала она, отхлебывая дешевое красное вино и думая, что это могло бы быть Пино Нуар.
Неожиданно ей позвонил мужчина, представившийся следователем из следственного комитета, который пригласил ее на беседу. Следователь рассказал, что уже несколько лет они расследуют дело о нецелевом использовании бюджетных средств в департаменте жилищно-коммунального хозяйства столицы, и недавно им стало известно, что к хищениям был причастен Сергей Сергеевич Захаров, от которого Лида по завещанию получила четыре миллиона. Сейчас финансовое управление комитета изучает происхождение его личных средств, и если выяснится, что полученные Лидой деньги были украдены из бюджета, два миллиона будут возвращены государству, а еще два нужно будет вернуть страховой компании. Ей сообщат о результатах расследования.
Лида запаниковала. Чтобы собрать четыре миллиона, нужно было продать не только квартиру дочери, но и ее собственную, и ей на старости лет превратиться в БОМЖа. Следующие несколько недель она прожила как на иголках, умоляя господа не допустить ее превращения в нищенку. Мысленно она уже видела себя, толкающую тележку с жалким барахлом, заглядывающую в каждую урну в поисках объедков и ночующую в павильонах на автобусных остановках. Из-за страшной вони, которую издает ее тело и лохмотья ее одежды, прохожие обходят ее за десять метров. Она страдает пневмонией, сотрясается от кашля и мечтает только об одном – как бы ее поскорее забрала смерть. Но раньше, чем смерть постучалась в ее дверь, Лиде позвонил следователь и сообщил, что ее деньги были получены из законных источников, и ей не нужно на этот счет волноваться. А вот деньги, унаследованные дочерью Захарова, далеко не все такие чистые, и если она уже истратила наследство, ей, по-видимому, придется расстаться с квартирой отца.
Лида испытала громадное облегчение. После боли всегда приходит радость, и какая радость! Нищета отодвигается на неопределенное время, а, может быть, навсегда. «А не позвонить ли мне в социальную службу и спросить, нет ли свободной путевки в Подмосковный дом отдыха или санаторий этой зимой? - подумала Лида. Пути судьбы неисповедимы, и я еще не настолько стара, чтобы не произвести благоприятного впечатления на порядочного мужчину пожилого возраста».
Не забывайте ставить лайки, комментировать, делиться и подписываться.