От нечего делать, Меньшиков сначала взялся подсчитывать разрывы по дымам, но почти тут же прекратил это бесполезное занятие.
– Глубоко сховали! – сделал он вывод, наблюдая в бинокль, как рвутся мины. – Не достать!
Но он был не прав. Казалось, налёт не достиг цели, и мины уже перестали рваться, но тут вдруг дрогнул шпиль на кирхе, а потом и вся она как-то завалилась на бок, и из самого центра крепости, откуда-то из-под земли, в небо взлетел шлейф раскалённого воздуха, раздвинув низко нависшие тучи, потом – громадный столб огня, окаймлённый со всех сторон чёрной лентой дыма, взметнулся к тучам и как бы застыл в высоте. Когда грохот страшного взрыва долетел до наблюдателей, огня уже не было видно, и только из клубящегося грязно-серого облака в разные стороны выпадали куски крыш, брёвна, камни огромных размеров.
– Господи милостивый! – Пётр опустил бинокль и огляделся. – Сколько ж там ядер и пороху запасено было? На всё шведское войско, небось! А, Данилыч?
– Вот это да-а, государь! Орешек брали – там тоже погреб достали, но дыму вчетверо мене было!.. Что делать будем, государь – продолжать бомбардирование?
– А что ж там ещё бомбардировать?.. А ты что думаешь, Михайло?
– Я, государь, думаю, надо второй ультиматум посылать! – уверенно доложил свои соображения Головин.
– Ну, так и посылай!.. Данилыч! Много у тебя коньяку ещё осталось?
– А, может – штурм?! – Меньшиков даже подпрыгнул на месте от нетерпения. – А то ить они щас очухаются и заново палить зачнут!
– Для штурма, Александр Данилыч, ещё хоть полк пехотный надобен! Да и лестницами штурмовыми мы не запасались в нужном числе – все под Нарву отправлены. По диспозиции на артиллерию вся надежда была!
– Артиллерия – артиллерией, а пока солдат на стену не взберётся, крепость – не наша! – горячился Данилыч.
– От диспозиции отступать негоже! – прервал Пётр завязывающийся спор двух генералов. – Шли, Михайло, ультиматум! А ты, Данилыч, этим… как их… «зебрам»… коньяку пошли бутылки три! И не печалуйся так, что шпагой на стене не помахал: крепость не последняя!
Вдруг из динамика радиостанции долетел вопль воздушного разведчика:
– Наблюдаю белый флаг! Наблюдаю белый флаг! Прекратить огонь!
Разрушения в крепости и городе, причинённые взрывом главного порохового погреба, были ужасающими. Кроме самого склада, наполовину подземного, выложенного из камня, крытого брёвнами в полтора обхвата, на полметра засыпанного строительной глиной и считавшегося неуязвимым, полностью были уничтожены все здания в радиусе 150 метров, также каменные, капитальные, строившиеся на века; ещё на 150-200 метров от эпицентра все дома и постройки были значительно повреждены – многие остались без крыш, во всех от взрывной волны вылетели двери и окна. Только благодаря принятым с утра начальником гарнизона мерам число жертв среди мирного населения было относительно невелико: по его приказу ещё до рассвета жители спустились в подвалы, а те, у кого их не было, в основном сосредоточились в каменных воинских казармах, в противоположном от главных ворот конце города. Тем не менее, около пятидесяти обывателей погибло, в том числе четырнадцать детей. Погибли до 30 солдат, в большинстве своём – обслуга порохового погреба и интенданты. Много было и раненых. Развалилась и загорелась огромная гарнизонная конюшня, похоронив под своими обломками более трёхсот строевых лошадей. Взрывной волной было контужено большинство защитников крепости, разместившихся на стенах и вдоль них, так как именно здесь сжатый воздух, мгновенно распространившийся во все стороны по городским улочкам, встретил наибольшее сопротивление и, с разбегу ударившись о толстые стены, распластал по ним обескураженных солдат.
Оценив сложившуюся ситуацию, командование гарнизона в лице тяжело раненого в плечо полковника Ларсена и его заместителей, тоже почти всех подстреленных смолинскими снайперами, приняло решение о невозможности дальнейшего сопротивления. Спустя четверть часа после взрыва порохового погреба полковник разрешил выбросить белый флаг. В плен попали около ста сорока офицеров и почти две тысячи нижних чинов.
Оставив в городе небольшой гарнизон в пятьсот человек во главе с полковником Смолиным, Пётр распорядился все трофейные пушки и ружья немедленно отправить в Романов на переплавку, половину пленных отправить в Новгород на строительство нового оружейного завода, офицеров – в Москву для проживания там в ожидании дальнейшего решения их судьбы, силами остальных пленников велел к весне восстановить город, магазины и наладить в нём производство солдатского обмундирования. Город отныне и навеки был объявлен российским. Осмотрев крепость и сделав ещё много мелких указаний, на следующий день он отъехал к Нарве, забрав с собой Маковея, Шестова и Шанского. Осаждавшие Дерпт полки и артиллерия после небольшого отдыха двинулись следом.
Под Нарвой царя встретил Шереметев, который доложил о том, что по данным европейской агентуры Карл продолжает гоняться за польской армией и о том, что Пётр начал новую весенне-летнюю военную компанию, судя по всему, тому ещё не ведомо.
По диспозиции, которую составляли Шереметев и начальник всей царской артиллерии Яков Брюс, вначале следовало штурмом взять Ивангород, одновременно открыв артиллерийскую бомбардировку Нарвы, а затем штурмовать саму Нарву. Пётр внимательно изучил диспозицию, в принципе её одобрил, похвалил то, как организована осада и построение штурмовых колонн. Особенно ему понравилось, как Брюс расположил свою артиллерию под Нарвой – на господствующих высотах, вне досягаемости шведских пушек. Отметил инициативу Шереметева – Борис Петрович, помня прошлую Нарву, которой руководил хвалёный стратег герцог Круи, неделю назад выслал на главную Ревельскую дорогу сильный заслон против возможного сикурса осаждённым в составе двух кавалерийских и одного пехотного полка с лёгкой артиллерией; по второстепенным дорогам разослал конные дозоры и солдат на подводах, чтобы делать засеки на лесных дорогах.
– Штурма, Борис Петрович, не будет! – сказал царь после оценки обстановки. – А лучше сказать – будем делать всё, чтобы обойтись без него!
– Как же так, государь? – удивился будущий фельдмаршал. – Всё, почитай, готово: ядра завезены, пушки на позициях, лестниц до тысячи штук припасено; на фашины, считай, весь окрестный кустарник вырубили и деревья обломали!
– Молодцы, я и говорю – молодцы, добре подготовились, не то, что четыре лета тому! Может, всё это и пригодится, а может – и нет! Завтра подойдут ещё два полка из-под Дерпта, подумай, куда их поставить. Ещё подвезут новую артиллерию, что там же была, да воздушный шар, да запас огневой, что ненужным оказался. А ты вели пока послать лазутчиков и добыть «языка», дабы те точно указали, где погреба пороховые располагаются, склады ружейные и с ядрами. Будем добывать крепости не людьми – оружием! Люди нам опосля войны сгодятся. А ещё – вот, погляди, что Маковей придумал! Это – ультиматумы: первый, второй и третий. Первый заполняй, подписывай за меня и за себя и отправляй в Ивангород да Нарву… А лучше… Данилыч! В обозе четыре офицера свейских из Дерптского гарнизона…
– Точно так, государь, в полном здравии голубчики, токмо… как бы это сказать…
– Что?
– В чувство надобно привесть – лыка со вчерашнего дня не вяжут!
– Это кто ж им чарку-то поднёс?
– Уж больно они Олег Михалычу понравились!..
– Ну, я ему!.. Да я смотрю, тебе они тоже приглянулись?! Фу… Дыши хоть в сторону! Час тебе на то, чтоб шведов рассолом отпоить! Ультиматумы им в зубы, вернуть шпаги и пистолеты и отвести к городским воротам. Пускай расскажут начальникам гарнизонов, что было в Дерпте, когда Ларсен на первый ультиматум не согласился!
На следующий день вместе с пехотными полками прибыла та часть новой артиллерии, что была под Дерптом, и Шанский вместе с Брюсом принялись разрабатывать новую тактику артиллерийских бомбардировок с учётом её возможностей.
Шестов предложил Маковею рекомендовать царю применить в Ивангороде не боевые снаряды, а мины со слезоточивым газом.
– Смотрите, Владимир Михайлович: крепость маленькая; стены довольно высокие; ветра почти нет; температура, хоть и минусовая, но небольшая… Эффект должен быть значительным! Паника среди населения и личного состава внутри города; дежурную смену на стенах снимем снайперами, так что…
Перед царём Маковей аргументировал своё предложение необходимостью сохранить город в целости.
– Город-то наш, ваше величество, русский, нашим людям в нём жить после войны. Снарядов-то не жалко, но если попадём в погреб так, как в Дерпте, город придётся лет пять по-новому отстраивать!
– Ну, давай попробуем… Зело любопытно поглядеть, как это без пуль и ядер можно крепость взять!.. А что, и Нарву можно так же, без разрухи взять?
– Думаю, с Нарвой труднее, государь! И город больше, и улицы шире, и крепость на холмах расположена – в ней во все стороны сквозняки гуляют, газ быстро рассеивать будут, слишком много мин потребуется. У нас столько нет сейчас… Но попробовать можно будет!
Не дождавшись белого флага в десять часов утра, оговоренные в ультиматуме, Пётр приказал начать газовую атаку Ивангорода. По установленному сигналу передовые подразделения отошли на вторую позицию, расположенную не менее чем в версте от стен крепости. Наблюдавшие за этим манёвром шведы никак не могли взять в толк – радоваться им тому, что русские отступают или ждать какого-то подвоха.
В 11 часов начался обстрел города минами, начинёнными слезоточивым газом. Три огневых взвода миномётной батареи, всего двенадцать минометов, в течение получаса забросили в разные концы крепости 96 мин. С наблюдательного пункта негромких хлопков-разрывов слышно не было, видны были только то тут, то там внезапно возникающие облака белого дыма, которые сразу же, прижатые холодным морозным воздухом, превращались в плоскую лепёшку и, уже невидимые, растекались по узким улочкам и переулкам, заползая в дома, подвалы и всевозможные щели. Минут через 15 после начала обстрела воздушный наблюдатель доложил, что видит, как люди в городе выбегают из домов и мечутся по улицам в поисках более надёжных укрытий. В оптику было видно, как один за другим исчезли со стен шведские офицеры и наблюдатели. Ужаса защитникам крепости и горожанам добавляли своим душераздирающим воем сигнальные ракеты СХТ, постоянно запускаемые в сторону города. Спустя ещё четверть часа корректировщик доложил, что видит белые флаги на башнях крепости. Пётр приказал прекратить обстрел.
– А что же дале, государь? – обескуражено спросил Шереметев.
– Принимай город, Петрович! Вон, Маковей говорит, надо все ворота открыть, чтоб в крепость ветру напустить – газ-то и выдует.
----------------------------------------
Подписывайтесь, друзья, – и тогда узнаете, с чего всё началось! Подписался сам - подпиши товарища: ему без разницы, а мне приятно! Не подпишетесь – всё равно, откликайтесь!
-------------------------------------------