"Человек смертен, и это было бы ещё полбеды. Плохо то, что иногда он внезапно смертен..." М.А. Булгаков, писатель.
Сегодня я вам предложу историю - драму. Читайте, пожалуйста, простив автору повод для грусти.
Май был хорош. Всё распустилось, расцвело. Каждая травинка и каждый листочек желали жить. И Андрей Васильевич, мужчина со значительной сединой в волосах, чуть сгорбленный, не столько возрастом, сколько невыносимой потерей, не должен был, а хотел дышать полной грудью.
Он устал от бессмысленных вопросов в пустоту: "Зачем?" За что? Почему он?" Бессонница, длившаяся девятый месяц, тупая боль в почерневшем сердце. Андрей Васильевич уже еле справлялся. Хотелось переключиться с горя, например, на вот этот май. Хорошо бы взглянуть на него с высоты колеса обозрения!
Кататься долго-долго, до головокружения, держа жену за руку. А потом выпить кофе в открытом кафе. И поговорить о чём-то далёком от общей боли - о погоде, о полосатой кошке, окотившейся в их подъезде. Всех котят разобрали, а самый плохонький не имел спроса. И уже кошка-мать возле него тяготилась.
Так почему бы им не взять Плохиша? Но всё это - май, кофе, кошку, вообще жизнь, жена, Галина, молчаливо объявила крамолой, считая предательством памяти сына.
Богдан утонул прошлым августом в омуте. Родителям не выпало летнего отпуска и сын, уставший от городской картинки, настоял поехать к деду с бабкой в деревню. Ему было пятнадцать. Он перешёл в девятый класс. Единственный ребёнок, родившийся вопреки.
До него, все беременности женщины, заканчивались замиранием или выкидышем. Ведунью - затворницу им подсказали, как "сто раз проверенную." Поехали, за тридевять земель, в глухое поселение из десятка избушек. Старуха, в чёрном, взглянув на ладони Галины, пробормотала:
"Вижу отметку бездетности. Зачем споришь с судьбой?"
Но Галя умоляла, Андрей поддерживал. И тогда ведунья, изготовила зелье, шепча, какую-то тарабарщину. Глядя с осуждением и печалью, велела принимать три дня.
Уже имевшаяся беременность, сохранилась до срока. Перед самыми родами, ребёнок перевернулся головкой вверх и родился без крика, запутавшись в пуповине. Профессиональные действия медперсонала спасли мальчика. Его назвали Богдан. Судьба казалась обманутой.
Сына берегли, сдували пылинки. Отдых, развлечения - всё втроём. Никаких гуляний до поздна и даже на пляж с мальчишками, ездить не разрешали. Пятнадцать лет счастливого родительства оборвались в один миг. Страдания, становясь всё осознаннее, набирали градус.
Наверное, Галине, как матери было больнее. И ей хотелось, чтобы супруг чувствовал также. Единение в горе, безусловно, необходимо. Но тоскуя по сыну и жалея жену, Андрей Васильевич не отменял для себя и неё будущее - абстрактное "завтра," в котором они будут разговаривать о чём-то другом.
Семейно ужинать после работы, в одной постели спать и даже смотреть телевизор, сидя на диване, плечом к плечу.
Супруги много лет работали в транспортной компании. Андрей Васильевич автомехаником. Галина диспетчером. Вскоре после трагедии, она уволилась, говоря, что вокруг слишком много людей, не понимающих, какое бесконечное горе на неё навалилось.
"Им надо, чтоб я свой траур скрывала за приветливостью и улыбкой, а я не хочу!" - объясняла мужу.
Он поддержал. Без жены, в кабинете на втором этаже, ему стало свободнее. Коллеги не касались его утраты, общались по делу и просто так. В перерыв пили чай, травили анекдоты и Андрей Васильевич участвовал, забываясь.
Галина устроилась в кол-центр, принимающий заявки на вызов такси. Брала только ночные смены. Возвращаясь утром, небрежно готовила, небрежно наводила порядок и, приняв снотворное, ложилась спать в комнате сына. Кровать не беспокоила, пользуясь раскладушкой. И снова шла принимать звонки.
Однажды Галина сказала, что Бог их оберегал, не давая детям рождаться. А они прибегли к силам, которым нет объяснения и жестоко наказаны. Хорошо бы не жить, но есть крупица надежды на встречу с сыном в мире телесного небытия. Самоубийцам туда путь заказан. Остаётся ждать естественного окончания маяты.
Это был её самый длинный монолог с тех пор, как не стало Богдана.
Миновал месяц, второй, пятый... А им было по сорок семь лет. Например, до семидесяти оставалось двадцать три года. И, если они не ушли в монастырь, то следовало разрешить себе жизнь. Так считая, Андрей Васильевич попытался переключить жену.
Еле согласилась пойти к психологу. Недолго послушав, спросила:
"А лично вы - теряли ребёнка? Нет? Тогда все ваши слова не имеют смысла."
И вышла из кабинета. Извинившись, муж поспешил за ней.
В другой раз, принёс бутылку сухого вина, когда-то предпочитаемого женой. Приготовил сырную тарелку и креветки в чесночном соусе. Стол смотрелся призывно - нарядно. Букет пёстрых цветом, купленный Андреем Васильевичем, весьма сюда подходил.
У жены был выходной. Утром она побывала в Храме и у сына на кладбище. К столу присела спокойная. Без всяких слов, выпили вина и приступили к трапезе.
Андрей Васильевич произнёс: "Галочка, давай сопьёмся или уедем куда-нибудь, продав квартиру. Да, что угодно, но вместе и по другому! Давай, ради бога, почувствуем себя живыми."
"Вся моя оставшаяся жизнь - ожидание встречи с сыном. Находясь в его комнате, я чувствую - он рядом. И избавляться от этого не желаю," - ответила Галя без выражения.
И вот закончился первый май без Богдана. Жена жила - не жила. Андрей Васильевич перестал спешить после работы домой и в выходные уходил на весь день. Колесил по городу, иногда смотрел любой фильм, предлагаемый кинозалом.
Обедал в одном и том же кафе с простой, вкусной едой. Не замечая, всматривался в лица людей, ловя их мимику, настроение. Некоторые, как и он, здесь завсегдатаи. И, например, вон та женщина у окна. Мужчина её уже видел в компании девочки, должно быть, дочки.
Незнакомка, поймав его взгляд сделала приглашающий жест и Андрей пересел за её столик. Спросил, смущённо: "Чем я вас заинтересовал?"
Она засмеялась, обнажив ровные, белые зубы: "Заинтриговали можно сказать. Смотрите так, будто что-то важное ищете. Но вы не Дон Жуан, это видно. Я неподалёку живу. Бываем здесь с дочкой, когда своя кухня надоедает. Сейчас она в спортивном лагере отдыхает. Дома пусто. Вот и пришла, на люди!"
Андрей Васильевич оживился: "А вам котейка не нужен?"
И описал ситуацию про котёнка и полосатую кошку. Метнув быстрый взгляд на обручальное кольцо, которое, кажется уж вросло в безымянный палец мужчины, женщина неуверенно согласилась, при условии, что будет доставка. Вынув из сумочки ручку, написала на салфетке адрес и номер мобильного телефона:
"Мне пора. Провожать не настраивайтесь. Я Предварительно позвоните вместе с котёнком."
Пошла, в летнем голубом платье с рукавами фонариками, с поясом, обозначающим её плотную, но неплохую фигуру. Не красавица, но приятная, лет тридцати пяти. И неужели он вот такой "спасательный круг" искал, а не просто обедал?
Котёнок Плохиш, имя Рита одобрила, обзавёлся домом, а Андрей Васильевич - приятельницей. Давно разведённая, родившая дочь "для себя," женщина работала парикмахером. А до сорока ей оставалось не пять лет, а два года. Жила в двухкомнатной квартире, соскучившейся по рукам разных мастеров.
"Лень вызывать, ждать и денег жалко!" - объясняла Рита.
Андрей Васильевич, охотно со всем разобрался, свозил Риту к дочери в лагерь, сам получив позабытое удовольствие. Ничего особенного между ними не происходило - период узнавания. Однажды он рассказал Рите о сыне, о том, как изменилась их с женой жизнь.
Они привычно пили на кухне чай. За окном медленно угасал летний день, становясь вечером. Выслушав про великое горе Андрея, Рита протянула к нему руки, ладонями вверх. Он положил свои, сверху. Глядя пристально, карими, почти чёрными глазами, женщина прошептала:
"Во поле дальнем, во поле травном, растёт одолень - трава. Кто найдёт, да запах её вдохнёт, все тревоги забудет. Помоги, одолень - трава, рабу Божьему Андрею, одолей черноту и тоску его души. Верни покой, сон и светлые мысли. Да будет так. Аминь."
Потом достала из шкафа шкатулку. Открыла, и слабый аромат трав услышал Андрей. Каждая травка в своём мешочке хранилась. Вдев в петельку витой шнурок, один из мешочков Рита протянула мужчине:
"Надень на себя и носи, не снимая, как талисман. Мама моя покойная, знала толк в травах. Это всё её руками заготовлено, да с шёпотком. Давай обсуждать не будем, доверься и поноси."
И в ту же ночь, едва добравшись до кровати, Андрей крепко уснул. Утро встретил обновлённым и на кухню вышел с улыбкой. Там Галя, вернувшаяся со смены, пила чай с молоком, глядя прямо перед собой. Лицо бледное, тело ещё больше ушло в худобу. У Андрея защемило сердце.
Сказал: "А я недавно котёнка - последыша полосатой кошки пристроил. Теперь у мамы с дочкой живёт. Галь, подгадай выходной в субботу, на рыбалку махнём. Как раньше."
Но услышал: "Как раньше - не будет, Андрюша."
"Тогда прости меня, если что, Галя."
Ушёл на работу. Вечером отправился к Рите и впервые на ночь остался. Они стали любовниками. Тех чувств, какие мужчина, когда-то к Галине испытывал, Рита в нём не вызывала. Но она давала то, о чём он соскучился - ласку, общение, заботу. И главное - ощущение несчастья при ней, отступало.
Одоленью - травой стала для него Маргарита. Другой бы ухватился, перекроив свою жизнь. Но не Андрей Васильевич. Чем легче и лучше ему становилось, тем сильнее скорбел о жене. Допустим, он разведётся, переедет к Рите. Заживёт семьёй с ней, её милой дочкой и котиком Плохишом.
А Галя? Он представлял жену замерзающей, от внутреннего холода, с шалью на плечах. А если заболеет? Или вдруг ей не станет денег хватать? При нём она, хотя бы под присмотром. И ещё беспокоило - а что, если развод станет для Гали ударом?
Это внешне она равнодушная стала, а что там - под коркой льда, неизвестно. Андрей Васильевич, ни в коем случае не хотел стать причиной стресса жены. Ей и так хватает страданий. Думал, взвешивал. Мечтал:
"Вот бы прийти домой, а Галя в платье нарядном, с улыбкой. Пирожков напекла. И начали бы мы потихонечку поживать - оживать. Например, вспомнили бы, что у нас есть дача, родители, друзья..."
Уже наступила зима. Рита начала намекать-подгонять. Её дочка Анюта, до небес благодарная за Плохиша, льнула к Андрею Васильевичу, как к родному. И что-то нужно было решать. Расстаться с Ритой - это, как опять оказаться в комнате без света.
К ней уйти - Галю, много лет очень любимую, одну в темноте оставить. И сидеть на двух табуретках он не умел. Наконец, Андрей дал Рите слово уже на что-то решиться, поговорив с женой.
Она убеждала: "Очень важно - расставить приоритеты до Нового года. Ведь с кем его встретишь - с теми и проживёшь. Пусть это будем мы с Анютой! Ну, неужели ты хочешь один смотреть телевизор, закусывая водку бутербродом с колбасой. Ведь Галина, наверняка, уйдёт заявки на такси принимать."
Всё правильно. Придя домой, Андрей услышал шум воды в ванной. Галина принимала душ. В решительном ожидании, сел в кресло возле окна - приоткрытая форточка давала больше воздуха. Прикрыл глаза, собираясь с мыслями...
Галина, выйдя из ванной, выпила чаю, привычно не чувствуя вкуса. Проходя через гостиную, в комнату сына, сказала, сидевшему в кресле мужу:
"Я не слышала твой приход, Андрей. Я там отварила картошку и селёдку почистила..."
Он непривычно смолчал. Подойдя ближе, Галина ахнула - Андрей умер. На его губах замерла улыбка. Никогда он не был хитрецом, а тут "схитрил," найдя выход.
О том, что у мужа была другая, Галина узнала, через несколько дней, ответив на треньканье телефона. Это Рита звонила. И она же слала бесконечные смс. Они рассказали больше, чем торопливые слова любовницы, услышавшей голос жены.
"Андрей к вам больше не придёт. Но и со мной его нет. Он с сыном. Умер Андрей," - пояснила Галя, навсегда отключив мобильный телефон мужа.
.... И уже почти десять лет Галина проживает одна, среди фотографий и воспоминаний. Теперь на кладбище ходит к двоим и для себя уже место купила.
от автора: Андрей был приятелем моего мужа, хоть и моложе. Именно ему он открывал душу, советовался, как вдохнуть в жену желание жить и про Риту рассказывал. Я тогда была исключительно за Галину, осуждая Андрея. А вот, когда умер... Запуталась.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина