В тот вечер Гриша впервые был выбит из привычной и уже налаженной колеи, с таким поведением супруги он не сталкивался ранее. Люба ему, конечно, напела, что отвечать тем, кто его пристыжает за измены, но вот Ульяну они никогда не обсуждали.
Разговаривать с женой обо всём, как с Любкой он не привык, чаще всего был с ней холоден и обсуждал только бытовые проблемы, привыкнув к всегда спокойной и неконфликтной Уле. А она оказывается может быть другой.
– Есть хочешь, сам приготовь, а мне некогда, ‒ она смотрела на себя в зеркало, любуясь собственным отражением.
– Мужика себе что ли завела на стороне, красуешься стоишь, ‒ он сказал фразу со всей злостью, сжимая свои кулаки.
– А хоть бы и так, тебе то что за дело? ‒ у Гришки всё сжалось внутри от ещё пока незнакомого чувства ревности к супруге.
– Да кому ты нужна, повезло, что хоть я на тебя позарился, ‒ Гришей руководило отчаянье, он попытался подействовать как-то на неё, спустить на землю, но прекрасно видел, что она уже не в его власти.
– Не нужна, говоришь? А чего тебе тогда переживать? ‒ она отошла от зеркала и медленно прошлась перед его носом, с высоко поднятой головой, демонстрируя, что никак его слова не задели самолюбие молодой особы.
– Если узнаю что, убью. И тебя и твоего полюбовника, поняла? ‒ он и не знал, какими словами ещё можно воздействовать на распоясавшуюся супругу, – ужин приготовь, хватит уже любоваться на своё отражение в зеркале.
Ульяна переоделась и отправилась хлопотать у печи. В тот вечер она не стала печь пироги, как делала обычно, чтобы баловать мужа. Она пожарила картошки и поставила на стол. Сама же вышла прочь из дома, не желая ужинать с Гришей.
Довольная своим вечерним выступлением и гордая проявленной храбростью, она отправилась в огород, чтобы там, пропалывая грядки, да поливая помидоры с огурцами, ей можно было немного побыть наедине со своими мыслями.
Павел Николаевич был совсем другим мужчиной, не то, что её муженёк. Какой бы сварливой не была жёнушка ни в одной связи с другой деревенской девушкой он не был замечен.
А с какой теплотой он говорил Уле про её красивые глаза, про то, как здорово она поёт, что заслушаться можно. Уля и правда замечала на репетиции их общего номера, как этот серьёзный мужчина так внимательно смотрел на неё. Девушка чувствовала, что она ему нравится и такое ощущение было для неё в новинку.
Предстояло принять сложное решение, нужно ли ей продолжать дальше встречаться с Павлом. Но ведь в ней было сильное желание отомстить Грише, а кого она из двух мужчин любит?
Как-то однажды они шли с Галиной, и Ульяна спросила у неё:
‒ А как ты поняла, что Митьку своего любишь? – брак подруги был для Ули особо показательный, потому что выглядела девушка счастливой, если и жаловалась на мужа, то только с тайным желанием похвалиться.
‒ Ну как, даже объяснить сложно. Например, смотрю на него и кажется, что краше мужчины нет на свете, глаз оторвать сложно, всё наглядеться не получается вдоволь. Он кушает, а я люблю подойти со спины между делом и по голове его погладить, словно ребёнка. Нравится мне поправить ему воротничок на рубашке и полюбоваться перед тем, как он уходит на работу утром. Сложно объяснить такое чувство. Помнишь, у них авария на ферме случилась? Митька с работы не пришёл вовремя, я ждала час, вся извелась, а потом оделась и пошла ночью, в кромешной тьме его искать.
Ульяна выдёргивала одну травку за другой, складывая её аккуратной кучкой на тропинке между грядами. И между тем она всё вспоминала те слова своей подруги. На кого ей хочется смотреть долго и любоваться? Да, с Павлом ей было приятно, но это может быть совсем не любовь, а отчаянье и желание доказать самой себе, что она может кому-то нравиться.
Ульяна понимала, что сильно обижена на Гришу, но и на него она любоваться не хотела, чего смотреть так долго? А Паша был тем человеком, кто впервые сказал ей тёплые слова, которых ни один мужчина ей до этого не говорил.
Нет, нужно всё же разобраться в себе, подумалось Уле, а то натворит она дел, да испортить жизнь ещё и Павлу может. А вдруг она его вовсе не любит, тогда что? Лучше не торопиться.
На следующий день Ульяна старалась не сталкиваться с Павлом, она перестала поджидать его на тропинке. Поняв то, что она может кому-то нравится, девушке стало спокойнее на сердце. В её голове созрел ещё один план, и она отправилась вечером к Любе домой ещё в то время, когда Гриша был на поле, а эта особа уже находилась дома.
Постучав в дверь, Уля слегка её толкнула. Та заскрипела и под давлением руки стала отворяться, так как было не заперто. В доме не пахло свежей выпечкой, но было чисто и прибрано.
– Есть кто дома? ‒ на голос Ульяны никто не откликался, и она прошла внутрь.
В доме Любы, как в музее было много чего. На кровати лежали стопкой вышитые подушки, а ровненькое покрывало, уложенное поверх матраса, казалось до мелкой осторожности выстелено так, чтобы ни горбиночки на нём не было.
На высоком комоде из дубового дерева были наставлены разные фигурки и несколько фотографий. В центре круглого стола стояла ваза, а в ней лежали конфеты и три яблока.
Зелёные занавески чётко сочетались со скатертью и вышивкой на подушках, словно всё это было специально изначально продумано для создания какой-то атмосферы.
– А я думаю, не показалось ли мне, ‒ позади неё стояла Люба, – гости ко мне значит. А я в огороде возилась немного, зелень на салат нарывала. Полезно её кушать, витаминов много. Вот я ими и напитываюсь пока лето идёт.
‒ Хорошо у тебя дома, уютно всё устроено, – Ульяна повернулась к хозяйке, которая выглядела соответственно своему дому. На молодой особе был ситцевый халат, довольно свежий, с длиной выше колен.
‒ Ну раз пришла, проходи, присаживайся за стол, я тебя чаем угощу.
Ни Люба, ни Ульяна не подавали вида друг другу, что немного нервничали или переживали. Обе были подозрительно спокойны, а разговаривали, словно давние подруги.
‒ А почему бы и не испить чайку в таком милом доме? – Ульяна подошла к комоду ближе и стала разглядывать фотографии, стоявшие на нём.
‒ Это мой отец, он умер. Он у меня был особенный, знаешь, наверное, – про заслуги и ордена отца Любы знало всё село, ‒ после того, как война закончилась, он служить остался, семью не заводил долгое время, ему было уже больше 40-ка, когда он с моей матерью встретился. Я появилась в его жизни поздно, но отца застать не успела. Инсульт его забрал у нас с мамкой. Рано ушёл из жизни, совсем меня не успел вырастить.
‒ Тяжко без отца расти было?
– Нет, я его же не знала, это моей мамке было тяжко, а мне нет, она мне всё детство рассказывала, какой он хороший, ‒ Люба ставила на стол два бокала и чайничек с заваркой. Взяв кипяток, она налила своей гостье немного заварки и долила виды.
– А мной отец много занимался. Я за ним, как хвостик бегала на ферму, а он меня не отгонял. За это и благодарна ему.
Люба присела за стол сама и Улю пригласила расположиться напротив, придвинув к ней конфеты и поставив бокал с чаем. Она решительно перевела разговор в то русло, ради которого затевалась вся эта встреча.
‒ Ты же не про отцов пришла говорить?
‒ А почему бы и о них не вспомнить? – Ульяна вздохнула и взяла бокал в руку, не торопясь отпив первый глоток.
‒ Тебя же твой муженёк беспокоит, верно? Он уж год ко мне шастает, а ты только сейчас явилась, чего раньше не захаживала? – Люба продолжала улыбаться, создавая гостеприимный вид.
‒ Беспокоит, да, есть такое.
– Злишься на меня, считаешь меня гулящей?
‒ Жалко мне тебя, тяжко это вот так с мужиком втайне обниматься, лучше жить открыто, тогда больше счастья почувствовать можно, – Уля была серьёзной, она отпила ещё один глоток и взяла конфету со стола.
‒ Тебе то откуда знать про счастье? Было оно у тебя? – Люба вызывающе посмотрела на Ульяну, словно имела превосходство в том, что вот у неё то этой любви было гораздо больше за жизнь, чем у её гостьи.
‒ Да, Гриша меня не любит, это ты верно намекаешь. Но ведь счастье не только в мужчинах состоит. Например, прочесть книгу интересную – счастье, шторки новые сшить и украсить ими свою хату – счастье, вырастить отменный урожай помидор – счастье, корова удачно отелилась – счастье. Да много чего может ещё приносить такие приятные моменты в жизни. Счастье невозможно испытывать круглосуточно с утра до вечера. Так не бывает. Это какие-то небольшие моменты, когда испытываешь приятные ощущения внутри.
– Может быть, для кого как. Меня вот Гришка обнимет, и я счастлива. Люблю я твоего мужа, зачем пришла? Что от меня хочешь? ‒ Люба поставила бокал на стол и вызывающе посмотрела на свою соперницу.
– Ты думаешь, я ругаться явилась в твой дом?
‒ А для чего же ещё, – Люба перестала улыбаться, говорила язвительно, немного щурясь, – ревность поди съедает тебя.
‒ Бывало, ты права. Я всё думала сначала, что ты меня красивее, лучше. Из-за этого сильно переживала, много думала, саму себя съедала. А потом о тебе подумала, это же какой нужно быть несчастной, чтобы вот так на чужого мужика кидаться?
– Он мне не чужой, мы с ним и до тебя встречались, это ты разрушила наши отношения! ‒ она дерзко посмотрела на Улю.
– Это насколько же ты себя не любишь, что тебя мужик бросил ради другой, а ты его привечать продолжаешь, ‒ Ульяна смотрела в глаза Любе.
– А ты хороша, значит? Он тебе изменяет, а ты молчишь и пироги ему всё печёшь.
‒ Да, ты права, в этом мы с тобой похожи, – Уля встала и отправилась к выходу, ‒ благодарю за гостеприимство, а дома у тебя и правда хорошо.
– Чего хотела-то?
Ульяна удалялась прочь, так и не ответив на последний вопрос. Что хотела она от Любы? Зачем приходила? Люба права, они обе одинаково не уважают самих себя, позволяя Грише так с собой обращаться. Может он и не виноват вовсе? Ведь могла бы Ульяна не прощать измены или Люба не принимать мужика женатого в дом. Зачем им обеим сдался этот Гришка?