Виза позвонил уже вечером, так как задержался в штабе и застал посыльного. Он был по-настоящему тронут, хотя читать рукописный текст и было для него истинным испытанием. Но кое-что ему удалось расшифровать, да, в прочем, ничего сложного в письме и не было. Он рассказал, как удивился, и что не получал писем много-много лет, а русских писем вообще никогда. Он сокрушался, что так и не смог выбраться к ней на шашлыки и уже, наверное, и не сможет, до конца её отпуска. Он спросил, как передать письмо артисту, и с какой стати, она вообще решила писать всем письма. Она, смеясь, рассказала, что артисту она пишет в ответ, а по остальным просто соскучилась. Письмо никуда передавать не нужно. Или артист сам придет за ним, или пусть так и лежит у нее в столе.
Спать она легла в хорошем настроении, и даже надеялась, что ночью не будет кошмаров. Но все равно вставала пить воду и курить у открытого окна. Она всегда очень хотела пить после этого сна. От раза к разу он не сильно менялся и Шелест с унынием думала, что возможно он пророческий. Снилась, конечно, война. Высокий лесной склон и её неуправляемое падение с этого склона. Как будто бой гремит где-то за спиной, и её товарищи там, а она срывается по косогору и кубарем летит вниз. Она пытается цепляться за редкую тонкую поросль, которая выскальзывает из её рук вместе с кусками кожи, за свежую, молодую траву, которая клоками вырывается вместе с землёй и остаётся в её окровавленных пальцах. И этот тошнотворный круговорот трава - небо - трава. И земля, которая бьётся то в её колени, то в плечи, то в ладони, как будто стремясь превратить в порошок её кости. И она понимает, что вот-вот свернёт себе шею. И наконец она видит большой валун в траве. Он влажный и сверкает серыми гранями. И очень быстро приближается. Дальше она всегда просыпалась...
Нет, это не вылечить за неделю отдыха, это будет с ней ещё долго после войны.
После завтрака ей позвонил Миша, чтобы убедиться в психическом здоровье. Видимо, получил её письмо. Он говорил грубо, но смысл обидным не был. Шелест хохотала от души.
-Ну как же вас пугает обычное проявления внимания! – смеялась она, - Я же просила написать ответ, а не звонить по телефону!
-Меня радует твоё настроение, пора тебя под ружье ставить такую весёлую.
-Я как пионер, всегда готов!
-Давай, мобилизация через 2 дня. Отдыхай пока. Отбой.
После обеда, она собралась почитать книжку, на любимой скамейке в лесу. С книгой под мышкой, она курила на широком крыльце корпуса, неспешно беседуя со знакомой медсестрой. Но собеседница прервала беседу, указав подбородком ей за плечо.
-Не к тебе?
Шелест обернулась. Ярослав стоял в некотором отдалении от крыльца и пытался узнать её со спины. Он улыбнулся и замахал рукой.
-Да, похоже, ко мне. Извини, - Шелест коснулась рукава собеседницы и стала спускаться с крыльца. Как же мало он был похож на себя во время концерта. Не то что бы он выступал в каких-то особенных сценических костюмах, но узкие брюки и кожаную куртку сменили бесформенный балахон с такими же штанами, на голове была невразумительная панамка, скрывающая волосы. Но он так широко и открыто улыбался, что было невозможно не улыбнуться в ответ. Он тоже зашагал к ней на встречу и убыстрил шаг, почти до бега, а когда она была совсем близко легко заключил в объятия и слегка приподнял над землёй. Должно быть со стороны это выглядело, как встреча давно и хорошо знакомых людей. Шелест заметила, что он поднял её, прижав одной рукой, что дало повод для начала разговора
-Болит? - Спросила она, отступая и оглядывая его. Господи, какой же он был здоровый, как она смогла протащить его хоть метр?! Он не переставал улыбаться красивой ровной улыбкой - Днём, почти нет... Я не смог раздобыть цветов для Вас, поэтому привёз много вкусного. И он повёл плечом, на котором висел рюкзак, - Пойдёмте?
-Куда?
-А куда Вы направлялись?
-Можно на «ты», я планировала читать в лесу
-Ок. В лес, так в лес, - он хохотнул, - хоть на край света, ты же понимаешь...
Шелест растерянно шагала рядом с ним по ухоженной дорожке в сторону леса. Чувствовала она себя странно, но не сказать, что сильно скованно. Было ощущения нереальности происходящего. Никак не хотел складываться в единую картину образ этого человека, который она пыталась составить из трёх, обрывочных эпизодов. Вот он страдающий от боли и страха, норовит того и гляди, умереть у нее на руках. А после чувственный, мощный, изящный в каждом движении, на сцене мариупольского ДК. Потом пронзительное, словно оголённый нерв - письмо. И теперь, сдержанное спокойствие и дружеские прибаутки... Какой же ты настоящий, Ярослав? И она заговорила первая:
-Я вижу тебя третий раз в жизни, и у меня ощущение, что эти трое - разные люди. Он слегка склонил голову и слушал внимательно, но смотрел на дорогу, -И ещё четвёртый... который написал мне письмо.
-Я четвёртый, - рассмеялся он, - И мне очень понравился твой ответ. С утра я уже забрал его из штаба, я думал ты не ответишь, правда.
Он остановился и повернулся к Шелест. И смотрел теперь в глаза
-Я думал, что смогу найти слова, чтобы поблагодарить тебя, но оказывается нет подходящих слов.
- «Спасибо» вполне подойдёт... Прозвучит банально, но это моя работа.
-Да, помню, я -эпизод...
-Это ты сказал
-Но ведь правда?
-Частично. Правда - то, что ты не первый, но все случаи индивидуальны и уж поверь, остаются в памяти и сердце навсегда.
Он снова улыбнулся, -Спасибо, Шелест. И я рад буду остаться в твоём сердце навсегда.
-Ой, Господи, пожалуйста! - она была раздосадована, что угодила в его ловушку, - И хватит об этом! Что там у тебя вкусного? Ярослав рассмеялся и скинул рюкзак.
Она сидела на скамейке и ела пирожное, рядом лежала книга. Он стоял напротив. Напряжения уже не было. Она говорила с большими паузами, так как не могла оторваться от лакомства
-Родилась здесь, да. Но потом уехала в Питер. В 10 лет.
-И сколько ты там прожила?
-Уехала в 10... вернулась в 33
-Так ты больше Петербурженка, чем Мариупольчанка?
-По совокупности лет - да.
-И ты не побоялась вернуться, зная, что здесь война? - он был искренне удивлен
-Ты не понимаешь? -Шелест подняла на него изумленный взгляд, - Я вернулась из-за войны. Я занималась биатлоном. Странно было бегать с винтовкой по Ленинградской области, когда твой родной город пытаются стереть с лица земли.
Он сел рядом, уперев локти в колени и долго смотрел на неё.
-Мне показалось, -продолжила она, - Что спортивная винтовка не должна сильно отличаться от боевой... и вот.
Ярослав покачал головой и произнёс серьёзно, - Ты невероятная женщина!
Она пожала плечами, - У нас тут полно таких людей, в чем «невероятность»? В том, что бывают чувства сильнее страха перед смертью? Это война за правду, за свою землю. Вопрос существования нашей страны. Мне жаль тех, кто этого ещё не понял.
-А что сказала семья? Они где у тебя?
-Мать и бабушка с дедом в Питере. Муж в прошлом, - она пожала плечами, - Они не остановили бы меня.
-А дети?
-Вот дети остановили бы, но их нет. А почему ты не ешь?
Она покончила с пирожным и вытерла пальцы.
-Я охреневаю от твоего рассказа
-Ты мог бы охреневать и есть одновременно, разве нет?
Он покрутил в пальцах пирожное, - Расскажи, это было трудно? Начать убивать? -немного смутился от своего вопроса, - Прости, тебе комфортно об этом говорить?
-Комфортно -Шелест вздохнула, -Наверное, это называется профдеформацией. Убивать не трудно, Ярослав, -Хочешь услышать, эм... подробности?
Он смотрел на неё потускневшим взглядом, а нём читалось сомнение, в нём была борьба.
-Нет. Не хочу, - наконец произнёс он.
Шелест покивала, одобряя такое решение.
-Забавно, - произнесла она, - Ты не хочешь слушать, потому что понимаешь, что твоё отношение ко мне поменяется не в лучшую сторону. Этакое клеймо убийцы. И даже, если я расскажу, как уложила этих двоих у твоей машины - ты испытаешь лёгкое отвращение ко мне. Скажи, разве это справедливо? - в её голосе прозвучала, едва уловимая, обида
-Прости за этот разговор, я зря его начал, - он выглядел виноватым, - Я не хотел лезть в душу. Но если хочешь знать - меня не отвращает кровь на твоих руках. Убийца и воин, не одно и то же. Я был с утра в госпитале... Мы много разговаривали, и я услышал такие истории, от которых волосы дыбом встают. Я никогда не держал оружия в руках, но внутренне - не пацифист. И не перестаю восхищаться теми, кто берет эту страшную работу на себя. Я могу представить, чем приходится расплачиваться за войну. Психикой, моральным равновесием? Бесконечными угрызениями?
Шелест покивала
-И первым, и вторым, и третьем. А я думала, ты из параллельной вселенной.
-А оказалось? - улыбнулся он
-Из нашей. Галактики, конечно, разные, но вселенная определённо одна.
-Я ещё не уезжаю, Шелест, дай срок.
Она спрыгнула со скамейки встала напротив
-А что по поводу тебя? Рассказывай. Я ничего не знаю, хоть ты и медийная личность.
-Правда? - он хитро улыбнулся, - совсем ничего?
-Кроме того, что ты артист и даёшь благотворительные концерты на Донбассе. Ты популярен? Тебя узнают на улице? А! У тебя, должно быть, куча фанаток, которые ездят за тобой по России и ходят на каждый концерт?
-Да, если в двух словах...
-Тогда почему я не слышала про тебя?
-Сколько ты здесь?
-4 года...
-Потому, что год назад обо мне вообще мало кто слышал.
-Ты начинающий, молодой исполнитель?
Он усмехнулся
-Я «не первой свежести» исполнитель. Сейчас ребята в 16-18 выстреливают, а мне за 30. Я занимаюсь музыкой 15 лет, и всё это время я бился в закрытые двери. Заявить о себе удалось только в прошлом году.
-С чем это связанно?
-Я написал хорошую песню. Про военных, про героев, выпустил её. А на следующий день началась СВО, - Он пожал плечами.
-Совпадение или подсказал кто? -удивилась Шелест
-Подсказали
-Кто? - шёпотом спросила она
Он рассмеялся и указал пальцем на верх
-Даже интересно, сколько человек, кроме президента знали сроки начала операции. Да ты не простой человек, Яр! - присвистнула она. Он снова рассмеялся
-Знала бы ты, сколько людей разделяют твою точку зрения... А тем не менее - я простой человек. И подсказали мне не «оттуда»
-А, поняла...Ещё выше, да?
-Не веришь...
-Почему нет? Верю, - легко согласилась Шелест. Просто ты так легко об этом рассказываешь. Не боишься сойти за сумасшедшего?
-«Поверь, я не боюсь казаться дураком, уж лучше быть таким, чем умным мудаком...»©, -неожиданно пропел он красивым голосом
-Ничего себе... Это твое? - удивилась Шелест
Он с улыбкой покивал
-Но сейчас ты поешь совсем иначе...
-2 года прошло. Нельзя не меняться, - он встал, - Давай пройдёмся, я чего-то мёрзнуть сильно стал после ранения, -он взял её за руку и потянул за собой. Рука была тёплая и Шелест вспомнила, как держала его за руку в тот день. Какими слабыми и ледяными были тогда его пальцы.
Они ещё долго гуляли по лесу и дефицита тем для общения не ощущали совсем. Поговорили о планах на будущее: Ярослав планировал новую концертную программу и гастроли по России, а Шелест собиралась отправиться с бригадой ближе к Угледару, где сейчас шли ожесточённые бои. Она понимала, что ему не приятно слушать про её планы. «Ты как будто специально стремишься погибнуть» раздражённо говорил он.
А вот детство у них оказалось одинаковым, он был родом из небольшого городка под Тулой. И они поностальгировали по ушедшим беззаботным временам. Мариупольская девочка -будущая спортсменка, и новомосковский мальчик - будущий музыкант... много лет спустя встретились на войне. Удивительно.
Потом она пригласила его поужинать в столовой, и он с огромным удовольствием согласился. Они поели горячего борща и котлет с пюре. Удивительно хорошая была энергетика у этого мальчишки! С ним было комфортно, как будто она знала его много лет. Его присутствие рядом нисколько не напрягало Шелест. Они выпили чая, и Ярослав взял свой рюкзак
- А у меня есть ещё кое-что! - он показал ей горлышко винной бутылки. Шелест, смеясь, спрятала бутылку обратно в рюкзак
-Ты что, нельзя здесь!
-А где можно?
Она показала глазами на верх
-В номере? Пригласишь? - он обезоруживающе улыбнулся
-А тебе можно?
-Подняться к тебе? Вот я и спрашиваю - можно? - прошептал он, заговорщицки щурясь
-Врач вино разрешил?
-Даже рекомендовал.
Они поднялись в номер, и Шелест быстро прибрала разбросанные вещи. Ярослав, наконец-то снял свою панаму.
-От кого ты скрываешься под этой странной шапкой? Думаешь, здесь могут прятаться твои фанаты? - улыбнулась она.
-Зря ты иронизируешь, - произнёс он, откупоривая бутылку, - Фанаты, не фанаты, но подойти могут. А я безотказный, если подойдут - буду обниматься и фоткаться) А зачем нам терять время?
У него в рюкзаке, нашлось ещё 2 плитки шоколада, и даже какая-то деликатесная нарезка. Шелест смеялась, - Что у тебя там ещё есть? Выкладывай всё!
-Нет, еды больше нет, - он разлил вино по простым стаканам, -За тебя, конечно! За твою самоотверженность и не безразличность. Звучит высокопарно, но так и есть...
Она утомлённо прикрыла глаза,
- Хорошо, как скажешь, спасибо. Слышал? Тобол обещал, что за твоё спасение мне дадут медаль, - она расслабилась в кресле и вытянула ноги, -он единственный из нашей бригады, кто узнал тебя.
-Так может и дадут ещё. Прилечу в Москву - расскажу про твой подвиг
-Шутишь, надеюсь?
-Нисколько. Получишь ты медаль. Но так как артист ещё не «народный» и даже не «заслуженный», то и медаль будет шоколадная... от моей мамы... - он подмигнул и засмеялся.
За вином и разговорами прошло ещё некоторое время.
-Нет, правда, - смеялась Шелест, - Ты был молодец!
-Доверяю твоему экспертному мнению, но, по-моему, я тупил отчаянно...
-Это нормально в подобной ситуации. Тем более за это ты уже выхватил...
-Очень бодрит, кстати...
-Слушай, - улыбнулась она, - а почему ты решил сообщить свой возраст? Какая разница, когда стоишь на пороге жизни и смерти?
Он задумался, - Не знаю... Не ловко было, что вы со мной возится будете, как с ребёнком...
Шелест взглянула осуждающе
-Ну ладно, - он улыбнулся, - Я потерял 1.7 литров крови, ну чем там мозг было снабжать?
Вдруг по его лицу пробежала тень. Он немного помолчал, словно подбирая слова, и наконец заговорил:
-Да, Шелест, и ещё... Я хотел поблагодарить тебя за своего водителя...
Она опустила глаза, мгновенно поняв о чём он, -за то, что не оставила его в автомобиле...
Шелест махнула рукой и вздохнула, - Он был близким для тебя человеком?
-Не самым близким, но он был человеком из моей команды и больше года проработал с нами
Снова помолчали
-Ты всё устроил?
-Да. Он уехал домой...
Шелест мельком взглянула на него и встала, чтобы не видеть, как он заплачет. Как же не просто непривычным людям оказываться среди таких страшных событий. Когда не успел ещё подготовить, спрятать сердце под надёжную броню - очень тяжело. Она подошла и положила руку на его плечо у самой шеи. Слегка сжала пальцы и отошла к окну, переступив через его длинные ноги. Открыв окно, она высунулась и закурила. Ему нужно немного времени. Пусть придёт в себя.
Когда она, закрыв окно, повернулась, он спокойно смотрел на неё.
-Ярослав, а на чем ты приехал сюда?
-На наемной машине. Я нанял водителя на оставшиеся дни.
Шелест в задумчивости погрызла ноготь, - и где он сейчас?
Ярослав беззаботно пожал плечами, -не знаю. Позвоню - приедет.
Она удивлённо улыбнулась, -Так ты, похоже, останешься...
- Это вопрос или утверждение? -он неуверенно усмехнулся
Она прикрыла глаза ладонью и рассмеялась,
-Наверное, я должна была предупредить
-В чём дело?
-Комендантский час, Яр. Никто не приедет до пяти утра.
Он удивлённо взглянул на неё, -Такси? Она снова замотала головой, - Никто из штатских.
Он встал, засунул руки в карманы, и хотел было пройтись по номеру, но в её номере ходить было негде. Он снова растерянно сел
-Мне надо завтра в 11 уехать в Крым
-Не сегодня же... Завтра в 11 уедешь... - Шелест поставила чайник, продолжая тихо смеяться. Она обернулась к нему и посмотрела с жалостью, - Прости, что я смеюсь, но ты такой бестолковый....
Он грустно улыбнулся, и потёр лицо ладонями - Да уж, разные вселенные... Я ведь могу снять номер? Она поставила две кружки на стол и села напротив.
-Это не гостиница. Нет, не сможешь.
-Значит я останусь здесь?
-Нет, пойдёшь пешком. Под Мариуполем совершенно безопасно по ночам, - Шелест с беззаботным видом разливала чай, - да и идти часов 6, не больше.
Он уронил голову на руки и рассмеялся, - спасёшь меня ещё раз?
-Судьба такая. Я только опасаюсь, что ты займёшь слишком много места в кровати. Пообещай спать только на боку?
Они ещё долго смеялись и пили чай с шоколадом. Шелест совершенно не удручали неудобства, вызванные его ночёвкой. Во-первых, его присутствие в принципе не доставляло дискомфорта, во-вторых, у неё не было страха не выспаться одну ночь, так как отпуск ещё не закончился. И в-третьих... не хотелось ей, чтобы он уезжал... Что скрывать? С ним было намного веселее, чем одной.
Позже он сел писать объяснения для своего концертного директора или как он там назывался... А Шелест, неторопливо приняла душ, и переоделась в домашние брюки и футболку. Обычно это делают после ухода гостя, но что, если гость вообще не уходит? Спать в уличных джинсах?
-Какая ты домашняя, - произнёс он, подняв глаза от планшета.
-Ты думал я сплю в комке и каске? - хмыкнула она, - Как успехи? Не попало тебе за такое легкомыслие от концертмейстера?
-Концертмейстер — это инструментальный руководитель оркестра, -засмеялся Ярослав и отмахнулся, - Ничего страшного. Слушай, я нашёл этот фильм, про который говорил. Посмотрим?
-Яр, я могу проспать завтра хоть до ужина. А ты?
-Всё нормально, в машине посплю, я привык - Он сунул ей в руки планшет, Начинай, я сейчас.
Пока в ванной шумела вода, Шелест улеглась на край кровати, уложив повыше подушку, устроила планшет на своём животе и нажала на плей. Минут через 15 он присоединился к ней, устроившись у стены и переставив планшет на себя. Кровать в номере была средних размеров, и они комфортно разместились, не ощущая тесноты. Они не касались друг друга даже плечом, разве что их волосы смешались, потому что приходилось делить одну подушку. Час спустя он, извинившись, вышел в ванную и зашумел водой. Когда она, поставив на паузу, встала покурить, то обнаружила дверь не закрытой до конца.
-Яр? - она позвала его, и приоткрыв дверь, увидела, что он пытается перевязать себе плечо. Он стоял спиной к ней, сняв толстовку - остался в чёрной майке. Шелест невольно залюбовалась его фигурой. Она не видела таких мужчин очень давно. Свободные спортивные штаны с низкой посадкой подчёркивали узкую талию и плоский живот. Плечи широкие, это заметно и под одеждой, скульптурные руки с очень светлой и гладкой кожей. Он как раз пытался рассмотреть рану на бицепсе, и Шелест заметила, что у него нет волос ни под мышками, ни на руках. Он был бы похож на идеальную куклу, если бы не пулевое ранение с серьёзным воспалением вокруг. Она спохватилась:
-Я помогу, почему не попросил?
-Я думал это проще, - он взглянул не неё через зеркало, - К ночи начинает беспокоить, вот и вспомнил.
-Пойдём, - Она усадила его на кровать и занялась ранением. Там было всё не очень хорошо. Воспаление было ещё сильным и явно причиняло боль,
-Как ты выступал с такой рукой?
-На адреналине, наверное.
-Пулевое, очень коварное, - произнесла она, аккуратно бинтуя руку, - Вокруг пулевого канала, образуется зона первичного травматического некроза, а за ней зона молекулярного сотрясения
-Ты говоришь со знанием дела. Уже проходила это?
-И помню, как это больно, - Она кивнула и успокаивающе улыбнулась, - Но у нас опытные врачи, они хорошо знают эту тему, не волнуйся. Просто ножевое, например, зажило бы быстрее.
-Надеюсь сравнить не придётся...-усмехнулся он.
-Ложись. Может удастся уснуть.
Шелест уже начала засыпать, когда он повернулся к ней и долго посмотрел
-Поехали со мной, - тихо произнёс он. Она улыбнулась, не открывая глаз - «нет»
И конечно, она опять увидела во сне косогор и падение. И подскочила, и задохнулась. Очень скверно, что сегодня это опять случилось. Очень стыдно. Она, порывисто скинула плед и встала с кровати, тяжело дыша. Конечно, она разбудила его.
-Всё в порядке, - произнесла она хриплым голосом, пока стояла у стола, уперевшись ладонью в столешницу, и пила воду, - Извини, если напугала.
Она не могла отдышаться и открыла окно, подставляя лицо под холодный свежий поток ночного воздуха.
-Мучают кошмары? - спросил он, усаживаясь
-Не кошмары...кошмар, - она скрестила руки под грудью, отмечая, как успокаивается сердцебиение, и поёжилась от свежего ветерка, - Всегда один... - помолчала, - Укройся, холодно.
Но он не полез под одеяло, а наоборот встал и обнял её сзади. Положил свои руки поверх её рук. Коснулся подбородком волос на макушке. На мгновенье всё её тело напряглось, словно она облокотилась, на раскалённую стену, а потом наступило умиротворение. Она удивилась, своим ощущениям. Неужели она так заледенела за последние годы, обросла панцирем, что простые объятия так шокируют её чувства? Кто обнимал её за последние 4 года? Так - никто. Мальчишка пожалел её и пытается защитить. И это не обидно в его исполнении. Это не фальшиво, это честно. Было очевидно, что он делает только то, чего ему самому хочется. И не гасит никакие свои порывы. Это слегка безрассудно и, наверняка, приносило ему не мало проблем по жизни. Но это смело и не может не вызывать уважения.
Шелест протянула руку и прикрыла окно. Слегка повернула голову и сказала с улыбкой, -Теперь все в порядке. Два раза за ночь не бывает.
Но он не отпустил её, а спросил в волосы
- Знаешь про Стокгольмский синдром?
И она что-то почувствовала в себе, в тот момент. Как будто дальние раскаты грома -предвестники сильной бури.
-Знаю...- едва слышно, выдохнула она
-А если предмет влюблённости не палач, а спаситель, - он рассматривал её профиль в свете фонаря, - это же не патология?
-Это воспалённая благодарность... - Она не видела его лица, потому что не находила сил повернуться к нему, но знала, что он улыбается, обнажив красивые ровные зубы с чуть удлинёнными верхними тройками.
По сути, ничего необычного в её ощущениях не было. Она очень давно не общалась с мужчинами в таком ключе и на подобные темы. И совсем другие люди окружали её. И она забыла, что была интересной женщиной. Или не забыла, но отложила до лучших времён? А он, по неопытности, увидел женщину. И разговаривает сейчас с ней, а не со снайпером Шелест.
-Не веришь, что я могу влюбиться за один день? - Он ничего больше не предпринимал, просто задавал вопросы, не ослабляя рук. Одна пересекала её живот, а вторая грудь, под ключицами. Это походило на какой-то хитрый захват, из которого невозможно вырваться, но у Шелест не было желания вырываться, -Но я предлагаю тебе уехать со мной... Не из благодарности же... Не просто уехать, а остаться рядом. Что тут непонятного? Я не хочу тебя терять, это так просто...
-Уехать с тобой и жить в Москве, в какой роле? - Шелест едва могла говорить, от потрясения, - Женой гастролирующего артиста? Звездной супругой? - она горько усмехнулась, — Ведь это такая же невероятная для меня история, как для тебя, например, остаться здесь и уйти добровольцем на фронт.
-Да, я знаю, Шелест...- со стоном признался он, - И это доводит до отчаяния, что выхода никакого нет... И что дальше? Мне ждать тебя с войны? - он хмыкнул, - А когда закончится эта твоя война?
-Не думаю, что тебе стоит чего-то ждать... - она вздохнула, -Я вижу наши жизни, как прямые отрезки, которые пересеклись в одной точке. И повторное пересечение невозможно. Поэтому нет и не может быть никакого решения. Послушай...мы говорим о каких-то странных вещах...
Он усмехнулся и Шелест почувствовала щекой его дыхание, - Ты не берёшь в расчёт моё упорство. Я хочу узнать твоё настоящее имя, Шелест
Паспортное имя в их кругу было предметом сакральным и даже интимным. Его открывали только самым близким и доверенным людям. От этого зависела безопасность и не только твоя, но и твоих родных. Её имени не знал никто. Но в случае Шелест, родные которой были очень далеко и в полной безопасности, главную роль играл другой фактор. Оно просто не подходило ей. Оно было рудиментом из прошлой жизни, совершенно неуместным и не нужным здесь.
-Моё настоящее имя устарело. Оно больше не подходит мне.
Он выпустил её из объятий и развернул к себе лицом, заглянув в глаза
-Такого не бывает
-Думаешь? - она усмехнулась, - Ну что же... я - Любовь
Уголки его губ дрогнули,
-Я хочу распробовать это имя. Оно чудесное.
-Прекрати
-«От неминуемой гибели меня спасла Любовь!» Или «Любовь, зачем ты мучаешь меня?» - он тихо рассмеялся, он выглядел таким счастливым, что Шелест тоже улыбнулась в ответ, а он наклонился и коротко поцеловал её прямо в улыбку. Отстранился на мгновение, как бы давая ей право передумать, но не прочтя в её глазах протеста, снова прикоснулся к губам.
И она не смогла ни ответить ему, ни оттолкнуть. Её словно сковало от невероятности происходящего. И мозг отдавал противоречивые команды: «отшатнуться», «прижаться». И тело стало непослушным и заторможенным. Она принимала его поцелуй скованно и едва дыша. Но он окутывал её своим теплом, отогревал и обволакивал такой пронзительной нежностью! Она словно заново вылуплялась из скорлупы, сковывавшей её несколько последних лет. И лёд таял там, где прикасались его руки и губы. И он медленно и не спеша, как будто в запасе у них была целая вечность, покрывал её лицо поцелуями, и она не переставала удивляться, что поцелуи в вески, скулы или даже нос могут приносить такое удовольствие и наслаждение. Он не предпринимал ничего лишнего, поспешного, а она не замечала, какой мягкой и пластичной становится в его объятиях.
Шелест погибала, но делала это с отчаянной радостью. А в сильных, тёплых руках мальчишки воскресала другая женщина. И в этой женщине было больше от Любы из прошлого...
-Ну конечно, ты Любовь, -прошептал он, держа её лицо в ладонях, и рассматривая, как в первый раз, -моя...
Прошло мгновенье или часы, до того, как её ладони устремились вверх по его широкой спине, шее, затылку. Как она стала подниматься на носки, чтобы иметь возможность сильнее прижаться к его губам своими.
От него пахло смесью древесного парфюма, который она, оказывается, запомнила с их первой встречи в автомобиле, и аптекой - специфический запах перевязочного материала. И ещё чем-то, от чего кружилась голова, возможно, просто кожей близкого, желанного человека. Если бы здесь была Шелест, она бы попыталась проанализировать свои чувства и выяснить, как мог незнакомый мальчишка стать «близким и желанным» за несколько часов рядом. Но вот как-то смог. И она позволила себе быть слабой. Смогла размягчить свою душу и сердце. И впустила его. А парень изначально был таким: тёплым и ласковым, как кот. В нём хотелось утонуть. Она отпустила ситуацию и отдавалась ему во власть полностью. Но она знала, что он всё контролирует. Она не была неопытной девочкой и замечала, что Ярослав не делает ничего, что не оставило бы им пути назад. Даже оказавшись в постели, а она не помнила, как это произошло, они оставались одетыми и в принципе, могли остановиться в любой момент, если бы она этого пожелала. Ей нужно было просто быть уверенной, что она хочет идти до конца. А она хотела. Не то что бы это был чёткий план - переспать с мальчишкой, а просто в какой-то момент, она поняла, что до зубовного скрежета, хочет ощутить его гладкую кожу под своей ладонью. И потянула за его майку, оголяя узкую прохладную полоску кожи над резинкой штанов, и провела рукой по талии, и задержала её на гребне подвздошной кости, которая так красиво выпирает у стройных людей. И чем меньше на нем оставалось одежды, тем сильнее она убеждалась, что все делает правильно. Чем бы не окончилось их знакомство - ради этого момента, ему стоило состоятся. Мальчик был безумно красив в своей наготе. И такой же прекрасной она стала сама. Она чувствовала, знала. Она видела с каким трепетным, почти детским восторгом он раздевал её. Она слышала его шёпот, и не удивлялась, что производит на него ровно такое же впечатление, как и он на неё.
Наверное, ей не сложно было угодить, интимных отношений она не имела очень давно. Её последний любовник и он же бывший муж, остался в Питере в прошлой жизни. Но мальчишка был умница. Он отдавался любви с таким же пылом и душой, как и своей музыке. Он все делал филигранно и отключил самоконтроль в самом финале, когда это было уже никому не нужно. И она прижалась к нему, вцепившись в его длинную шею, в том месте, где лежал тонкий шнурок от нательного кипарисового крестика, и полувскрикнула - полувсхлипнула, освобождаясь от эмоционального напряжения этой бесконечной ночи. Он поцеловал её в приоткрытый рот и опустился рядом. Восстанавливая дыхание, пристроился щекой на её плечо так, что она почувствовала скулой прикосновение его влажных волос, выбившихся на лоб. Она подняла руки и нежно обняла его голову. Перевела взгляд на посветлевшее окно и вдруг осознала, как больно ей будет отпустить его. Отпустить навсегда? Этого славного мальчика? Она погладила его по белым волосам и остановила руку в трогательной ямочке под коротко стриженным затылком, где начиналась шея. Нужно было напомнить ему о времени. Наверное, комендантский час уже закончился, и он мог звонить водителю, но она промолчала. Просто не смогла произнести. Смалодушничала. Как же они усложнили себе жизнь этим внезапным сближением! И как же не просто будет восстанавливаться после...
Она вздохнула и погладила его по волосам:
-Не надо было мне поддаваться на твоё письмо... - произнесла она, -И всем было бы проще...
-Проще, не всегда правильнее, -он, как будто думал сейчас о том же.
-Может, тебе, в творчестве и нужны такие эмоциональные всплески, и они сделают твои песни лучше. Но в моей деятельности — это определённо пойдёт в минус. Мне необходимо равновесие.
Он повернулся на бок и поднял руку, приглашая её придвинуться ближе. И она прислонилась вплотную.
-История не знает сослагательного наклонения. Ты поддалась... И теперь имеем то, что имеем... Ты не передумала остаться?
-Как и ты не передумал уехать… - ответила Шелест шёпотом, чтобы не сорваться в слёзы. И он грустно усмехнулся, погладил её спину, и промолчал. Что тут скажешь? Они оба, к сожалению, оказались людьми Дела, и никто из них не был готов своим делом пожертвовать. Да, это было больно в моменте, но и горечь расставания можно считать всего лишь расплатой за слабость. Она прекрасно понимала, как всё закончится, но всё равно оказалась с ним в пастели. Кого теперь винить? Яра? Так он – такая же жертва стихии под названием страсть. И Шелест не сомневалась, что он так же ясно всё осознает. Другое дело, какова глубина его восприятия того, что произошло.
-Ты оставишь мне координаты, что бы я мог писать?
Шелест зажмурилась, пытаясь побороть слезы. Он не станет её больше уговаривать. В этом было и облегчение, и разочарование одновременно.
-Зачем, Яр? – выдохнула она ему в грудь
Он поднял её лицо, взяв за подбородок, и посмотрел в глаза, - Я все равно заберу тебя отсюда. Не сейчас, так позже. Так или иначе...
Большими пальцами он вытер слёзы под её глазами и улыбнулся очень тепло,
- Ты не веришь... Но я же упорный... Ты не хотела встречаться со мной ещё 4 дня назад, а теперь не хочешь отпускать...Да?
Шелест прикрыла веки в знак согласия, по щекам заструились слёзы. «Да и чёрт с ними, все равно я как на ладони, с этим мальчишкой»
-Сейчас не соглашаешься поехать со мной, - продолжал он так же глядя в глаза, - Но дай срок и все может измениться...Ты только одно мне должна обещать, сделаешь?
Она кивнула
-Ты должна не погибнуть. Не лезь в пекло, Шелест. Я понимаю, что так ты видишь своё Служение, но пожалей себя. И меня пожалей тоже. Я не смогу не думать об этом, и буду молиться за тебя, но и ты береги себя, как драгоценность. Для себя не хочешь, ну так сбереги для меня.
Ярослав говорил очень серьёзно и смотрел уверенно, и Шелест, казалось, что именно он сейчас старший и главный в их парадоксальном союзе. А ей оставалась лишь плакать и кивать, и с болью ощущать, как уходят их последние минуты вдвоём.
-И в каждой новой своей операции или бою ты не должна забывать, что я люблю тебя. Обещаешь?
-Ох, Яр...ты говоришь такое...
-Правду, - произнёс он, -зарывшись пальцами в её волосы, - Всё нормально, Шелест, такое иногда случается… - он рассматривал её лицо, будто пытался запомнить каждую деталь
-Но не так быстро
-Бывает и быстро, - улыбнулся он и поцеловал её, - Только осознают и принимают долго – опять поцелуй, уже дольше и жарче, - И я ничего не требую от тебя взамен, - поцелуй и она заметила, как участилось её дыхание - «Сами предложат и сами всё дадут»
В этот раз в комнате было намного светлее, и Шелест с трепетом наблюдала за каждым движением, его грациозного, шикарного тела. И его взгляд, такой пронзительный, хоть и подёрнутый дымкой желания, проникал в её душу так же беспрепятственно, как сам Ярослав проникал в её тело.
А потом он звонил по телефону и шумел водой в душе, а она пила безвкусный кофе, едва чувствуя, онемевшими руками, тепло стакана. Он оставил ей все свои координаты, включая адрес московской квартиры и телефон. А она написала ему только почтовый адрес, до востребования, и попросила не указывать её имени в письме
-И то - не плохо, улыбнулся он, -убирая бумажку в карман штанов, -Добро пожаловать в 19 век. Он уже был одет и даже натянул свою любимую панамку. Постоял перед Шелест, как будто стремясь получше её запомнить, взяв за руку, потянул к себе и обнял.
Шелест до ужаса боялась этого момента. Когда он был в ванной, она думала, как было бы чудесно, если бы он просто исчез, без всяких расставаний, рвущих сердце. А снова оказавшись в окружении его тепла и запаха, не была уверена, что сможет выпустить из объятий, когда он этого захочет. Было болезненное чувство, что надо много ему сказать, но слов совсем не находилось, да и он тоже молчал. Она потёрлась щекой о его грудь.
-Яр... я буду скучать по тебе...
Он взял её лицо в ладони и поцеловал, коротко, но чувственно, - Пожалуйста... скучай по мне, - поцеловал ещё несколько раз, с какой-то болезненной страстью, - скучай...
Выпустил её из рук и отступил, взявшись за дверную ручку. И бросив последний взгляд, исчез за дверью.
Обняв себя за плечи, словно бы в комнате стало холоднее, она подошла к окну. Нет, ей правда было холодно. В лучах рассветного солнца, у корпуса стоял чёрный автомобиль с работающем двигателем. Она проводила взглядом высокую фигуру. Он не обернулся. Просто запрыгнул на заднее сиденье и автомобиль немедленно тронулся с места. Она вздохнула, или это был стон? Присела в кресло и залпом допила остывший кофе. Закурила. Она жутко мерзла. Будто бы он разбаловал её своим теплом, разнежил, а теперь нужно было как-то отвыкать. Его больше не будет. И удивительно было думать, что ещё сутки назад она умела жить без него, а вот теперь как? И своё оттаявшее, размороженное сердце, она чувствовала совсем по-другому. И было не понятно, как с таким воевать. Он ворвался в её жизнь, как слон в посудную лавку и всё разрушил. Все что она создавала кропотливым трудом все годы войны. Разбил все линии обороны, а ведь она так долго выстраивала их! Оставил её голой, незащищённой и попросил не умирать. Она закрыла лицо руками и просидела несколько минут, пытаясь унять душевную боль. Прошла до кровати и завалилась, кутаясь в одеяло. «Всё потом. Сейчас нужно выспаться. Срочно» Она потянула к себе подушку и вдруг так сильно ощутила его запах, что в отчаянии отшвырнула её от себя и расплакалась, подтянув колени к животу.
Последний день её отдыха состоял из размышлений, воспоминаний и прогулок. Размышляла она осознанно, пытаясь найти способ поскорее восстановиться. Вспоминала - неосознанно, против своей воли. В воспоминаниях не было никакого практического смысла, а скорее всего был даже вред, но они были такими сладкими и пленительными, что перебороть себя было невозможно.
***
(конец третьей части)
***
Все события и персонажи вымышлены.
© Ярослав Дронов