Весьма большие западные умы – экономисты, политики - долго не могли взять в толк, как это модное в какой-то период, но абстрактное и сложное для понимания учение Маркса о коммунизме произвело в русском народе такой переворот, что он взял, да и построил этот коммунизм. Ведь на Западе тоже этой болезнью поболели какое-то время, да и выздоровели.
А было так…
После войны 1812 года в Российской империи быстрыми темпами стали строиться мануфактуры, которые спустя какое-то время обеспечивали всевозможными продуктами и товарами буквально все население огромной страны. Император Николай I и его правительство пребывали в приподнятом по этому поводу настроении.
Его портили письма с мест, которые сообщали о странных нарушениях крестьянами узаконенных правоотношений в сфере наследования. Оказалось, что кое-где порой вернувшимся после отбывания 25-летней воинской повинности рекрутам отказывали в праве наследования. И это «кое-где» начинало казаться достаточно массовым. Создали комиссию, которая в течении 1846-47 годов изучало положение дел в русской деревне с охватом 47 губерний. Вывод комиссии оказался ошарашивающим. 90% крестьян живет по законам, совершенно отличающимся от давно существующих в империи, и устанавливаемых местными общинами. В частности, правом наследования крестьянской собственности обладают лишь те общинники, которые вложили в семейную и общинную собственность свой собственный труд. В подавляющем большинстве случаев речь шла о старообрядческих или по-церковному, раскольничьих общинах.
Пока власти пытались найти способы совладать с подобным самоуправством, пришли новости похуже. Зараза «старообрядчества» проникла в те самые растущие как на дрожжах городские мануфактуры. Сначала новости радовали. Московский градоначальник докладывал наверх: «все мануфактуры организуются по окраинам, там для этого есть рабочая сила». Потом интонации стали настороженными. Донос в полицию сообщал: «Раскольники скапливаются по окраинам города».
Вот что это за "рабочая сила!"
Засуетилась церковь. Митрополит Филарет пишет царю: «Под частной собственностью скрывается общественная, в которой господствует над иерархическим демократическое начало. Обыкновенно несколько самовольно выбранных или самоназванных попечителей или старшин, управляют доходами и делами раскольничьего общества... Сообразно ли с политикою монархической усиливать сие демократическое направление?» «Многие из главных московских капиталистов получили капиталы, положившие основание их богатству, из кассы раскольничьей общины».
-И сюда дошло! – воскликнул император, уверенный, что выявленное зло является продуктом французских веяний от Фурье – Сен-Симона. Вскоре правда убедились, что о такой экзотике во всей империи никто слыхом не слыхивал.
Другой божий человек священник Беллюстин сообщал, что оказался свидетелем горячих споров в артели о вере: «...Тут нет ничего похожего на обыкновенные отношения между хозяином и его работником; речью заправляют, ничем и никем не стесняясь, наиболее начитанные, будь это хоть последние бедняки из целой артели; они же вершат и поднятый вопрос». Работник равен хозяину. Где это видано? Видано по тем самым московским окраинам на тех самых старообрядческих мануфактурах.
Но о какой общественной собственности доносит честный Филарет?
Вернемся к истокам. Царская власть старообрядцев не жаловала, а потому их крестьянские хозяйства обложила специальным налогом, выплатить который с крестьянского труда было практически невозможно. Пришлось заниматься ремеслами, искать подработки в городе. В конце концов создали схемы, благодаря которым стало возможным не только выплатить налог, но и скопить на «черный день». Но скупидомами старообрядцы не были, они обладали промышленным умом, только у них понятия промысла, дохода и труда связывались прочной нитью.
Накопив капитал, такие общины находили в городе людей верных и к промыслу способных, наделял их общинным капиталом, дабы он работал на общее благо. Подавалось это как частная собственность, но по факту принцип был такой: твоя собственность – это собственность твоей веры. То есть собственность единоверцев.
По поводу такой собственности и таких собственников были общие истории и мифы: взялась ниоткуда. Прекрасный пример – семья Рябушинских. Основатель династии богачей был простым лавочником, арендовавшим несколько прилавков в московском Гостином дворе. И вдруг – оп-па, строит огромную мануфактуру, оснащенную по последнему слову техники. Криминальные капиталы?
Отнюдь. Женился человек на Анне Фоминой, старообрядке, дочери держателя кассы крупной общины. И дело заспорилось. А что бы ему ни спориться, если еще в 18 веке исследователь русской жизни князь М.М. Щербатов писал с восторгом, что все они «упражняются в торговле и ремеслах», демонстрируя взаимопомощь и «обещая всякую ссуду и воспомоществование от их братьев раскольников; и через сие великое число к себе привлекают».
Ссуды и тогда давали беспроцентные – не для скорой прибыли, а для общего развития. Давали без бумажек под «честное слово». Потому что обмануть здесь удастся лишь один раз, после чего уже и «глаз не показывай и не живи на свете, покинь здешнюю сторону и весь свой привычный промысел». Исследователь заключает: «Вот вам русская биржа и маклерство! Господа писатели о финансах и кредите! В совести ищите основание кредита, доверия, народной совестью и честью поднимайте доверие и кредит, о которых так много нынче говорят и пишут ученые по уму, но без участия сердца и опыта».
Информация потрясла царя до глубины души. Он воскликнул словами генсека Андропова:
-Мы не знаем страны, в которой живем!
И тут же издал закон, по которому подобного вида экономическая деятельность запрещалась, форма собственности упразднялась. Теперь предприятие могло быть только частным. И как грибы после дождя народились купеческие династии Морозовых, Мамонтовых и иже с ними, у которых вопросы наследования так и не будут, впрочем, решены аж до самого 1917 года.
Данная информация основывается на лекциях Александра Пыжикова, поставившего под личный контроли и на уши весь Петербургский исторический архив, и на его книге «Грани русского раскола».
«Россия была беременна социализмом задолго до Маркса» - резюмирует историк.
Нам остается лишь использовать данную информацию в контексте общей темы. Русская община – это не архаичный, отживший свое социально-экономический формат, а глубинное традиционное миропонимание и мироощущение русского человека. Оно было отнято царской властью, капитализмом и церковью при Романовых, отнято сегодня путинским капитализмом, но никуда не делось.
Мы то с вами пока живы.