В моем детстве празднование Пасхи было семейной традицией, почти не имевшей религиозного смысла. Мы знали: на Пасху надо печь куличи и ватрушки, красить яйца, а утром раздавать их приходящим ребятишкам.
А еще к Пасхе проводилось два грандиозных мероприятия: Его величество Генеральная Уборка и Ее высочество Большая Стирка. Вот уж была традиция так традиция. Недели за две до праздника мы приступали к их осуществлению: мыли потолки и белили стены, пока еще не было обоев, снимали зимние рамы и мыли окна, выносили на улицу все постельное белье, перетряхивали половики, дорожки и коврики, сдвигали мебель и мыли самые труднодоступные углы, снимали и стирали шторы и занавески, покрывала и пледы.
Но надо понимать, что дома были не такие уж большие, вещей было все же меньше, чем сейчас, а убирающего народу больше. Так что к празднику мы подходили, не совсем убившись.
И вот я выросла и обзавелась своим домом. А кто мы такие, чтобы нарушать традиции? И вот из года в год я буквально убивалась перед Пасхой. Поздним субботним вечером накануне праздника, а точнее ночью, я наводила последние штрихи: стелила собственноручно вышитую пасхальную скатерть, ставила чашку с яйцами и тарелку с куличами и по чисто вымытому полу полумертвая брела до кровати. С чувством выполненного долга.
Потом утром ранний подъем, еще одно усилие - встречать детей радостной улыбкой, вымыть пол за их грязными ногами, и вот теперь можно было добрести до дивана и приклонить к подушке гудящую от дикой боли голову. Весь оставшийся день я тихо лежала, страдала, время от времени добираясь до кухне и съедая очередной кусок пирога или курника. То есть ко всему прочему добавлялось еще и обжорство.
И так шли годы. В вот однажды, когда дети были еще маленькие, я вдруг опомнилась: а нафига мне все это? Не буду я больше убиваться перед Пасхой, пока не вырастут дети, мои помощники.
И перестала. Никаких генеральных уборок и стирок, просто чуть более тщательная обычная уборка и обычная же стирка. Куличи отныне не пекла, а покупала, а потом их стали печь в нашей пекарне, так просто брала, сколько надо. Яйца, правда, красили, но это с удовольствием делала Аня. Я же пекла парочку пирогов и довольно.
Потом дети выросли, полноценных помощников в уборке из них не получилось, а у меня меж тем сложилась новая семейная традиция, которую, я надеюсь, передам своим детям: праздновать Пасху можно даже в неидеально убранном доме и с покупными куличами. И аминь.
И вот сегодня еще одна Пасха. Вчера я все же знатно вымоталась, но и немудрено, когда то и дело приходилось выручать Аню, беря на руки и таская по дому болеющего внука. А еще заморочилась с выпечкой куличей, чего больше обещала себе не делать. Поздно вечером с позабытым уже предпасхальным чувством усталости и со словами "я устала - не могу, я вам завтра помогу" ушла с внуком в спальню.
Ночь выдалась неспокойна, у Дамира была температура, поэтому мы спали-не спали, больше дремали, а в 7 часов я уже поднялась и пошла на кухню. Пока медленно тянулись дети, я успела испечь два пирога, приготовить салат и пожарить котлеты.
Днем передала внука Ане и поехала в лес. Побродила, набрала лесной букетик, тщетно поискала сморчки, поездила по всем лесам и горам и усталая, но довольная вернулась домой. По дороге встретила довольно смелого зайца, которые столбиком сидел в поле и не обращал внимания на меня и мою машину.
А вечером приехали гости. Юра приготовил шашлык, посидели дружной шумной компанией, чего бы я с удовольствием избежала, если бы могла, но не могла, и это тоже хорошо.
В общем, я сегодня, как много лет назад, снова к вечеру без сил, без эмоций, выжатая как лимон. Со светлым праздником Пасхи!