Глава 28.
Восточный базар оказался гораздо круче, чем представляла! Бесконечные ряды, в которых продаётся всё, что душа пожелает: одежда, украшения, шелковые ковры, музыкальные инструменты, свежая рыба, мясо, пряные специи, овощи и фрукты.
В последних мы застряли надолго. Зейнеп, как хорошая практичная хозяйка отоваривается растительностью там, где лучше и дешевле, то есть у земляков,
- Сейчас я познакомлю тебя с Рашидом! Он тоже из Баку, уже двадцать лет, как здесь обосновался, и вся его родня. Я всегда у них помидоры покупаю и перцы, и баклажаны. И кинза у них отличная! Всегда свежая, не примятая. Вах! - она так смачно рассказывает, что даже ни разу не пробовавши кинзу, я её хочу!
А нас у прилавка уже встречает высокий усатый брюнет, примерно, ровесник Зейнеп, в голубой рубашке с закатанными рукавами и чёрном фартуке,
- Салам! – а дальше следует очень интересный диалог, из которого я естественно не понимаю ни одного слова. На выручку приходит Шариф. Стоя за моей спиной, вполголоса сообщает, что их семья и семья Рашида очень давно знают друг друга, и сейчас они с мамой обмениваются новостями. Ну, что-то в этом роде я и предполагала.
Немного иссякнув, собеседник Зейнеп обращает внимание на меня, поняв, что я не просто незнакомая покупательница, а вместе с ней, и что-то спрашивает. Наверное, просто интересуется, что за гостья, поэтому стою, улыбаюсь, но слово «келин», которым Зейнеп назвала невестку Лолу, когда принесла её одежду, я запомнила,
- Что он сказал? – шепчу Шарифу. Надеюсь, не на смотрины меня привели?
- Ничего особенного, просто, говорит, что красавица.
Рашид, догадавшись, наконец, что я не в зуб ногой, переходит на русский,
- Вай, вай, вай! Какая принцесса у вас гостит! Как тебя зовут, дочка?
- Мария, - отчего-то вдруг называюсь полным именем.
- И имя красивое, как сама! – потом накладывает из широкого плоского лотка совком большой пластиковый стакан ароматнейшей клубники и подаёт,
- Вот, угощайся! Это тебе гостинец от дяди Рашида!
На что отвечаю единственную запомнившуюся фразу, которой меня во время поездки в крепость научил Шариф,
- Тешекур эдирем! – что означает «спасибо» и на турецком, и на азербайджанском.
- Вах, вах, вах! Уважила старика, дочка! – хотя, какой же он старик? Я уже хочу ему ответить, что он – ещё хоть куда и прочее такое, одновременно исходя на слюну от вида и запаха соблазнительных ягод, но тут появляется новое лицо!
Полная женщина с ярко прорисованными бровями, примерно в таком же прикиде, что и Зейнеп, подлетает к прилавку. Начинает что-то быстро тараторить, эмоционально жестикулируя, и вскоре в бурный диалог вступают все. Несмотря на то, что тема мне не ясна от слова «совсем», наблюдать этот коллективный взрыв эмоций очень увлекательно.
Но через некоторое время Зейнеп, обращаясь ко мне поясняет,
- Что какая-то Лейла, приходящаяся дяде Рашиду невесткой, требует развода с его сыном Эмиром, а вот эта женщина Фарида – жена Рашида прибежала за мужем, чтобы остановить беспредел, творящийся в их доме. Но в бурной дискуссии они решили, что Рашид, как уважающий себя глава семейства, никуда срываться не будет из-за безмозглой келин, а вот им: Зейнеп и Фариде, как старшим женщинам, надо срочно вправить мозги той самой Лейле! Поэтому она убегает, и все покупки возлагает на нас с Шарифом. А дядя Рашид знает сам, что нам нужно купить.
Тот подтверждает, что всё устроит в лучшем виде, а женщин уже и след простыл.
- Ну тогда мы в мясные ряды, - сообщает Шариф, - овощи заберём на обратном пути.
Мне не очень-то нравится бродить среди подвешенных на крюки бараньих туш и коровьих голов, поэтому я остаюсь поодаль и уплетаю клубнику. Предложила компаньону, но он отказался,
- Меня не впечатляет, она тут круглый год. Сама ешь!
Шариф довольно быстро договаривается со знакомым мясником, чтобы нам оставили барашка, пару крупных цыплят и индейку.
А дальше начинается самое интересное!
Мы попадаем туда, где продаются турецкие национальные платья для торжеств, в том числе и свадебные! Как же мне пройти мимо такой роскоши! Эти наряды достойны настоящих восточных принцесс!
- Хочешь примерить? – соблазняет Шариф.
- Конечно! Но не могу, - только зажаренная спина и останавливает.
Потом я всё-таки примеряю… платок, сине-бирюзовый, разрисованный в национальном стиле, который меня учат повязывать на восточный манер. Мы смеёмся, делаем несколько сэлфи с Шарифом, он говорит, что мне очень идёт, и когда уходим дальше, подаёт мне этот платок,
- Прими, как маленький сувенир!
- Шари-иф! Ну, зачем? – мне неловко, а кроме того, я не разбираюсь в их традициях, вдруг, как в старину на Руси? Там, если мужчина преподносил платок женщине, то такой подарок считался признанием в любви или даже помолвкой, - это что-то значит?
- Только подарок, - пожимает плечами и улыбается застенчиво. Ну и как не принять?
Потом мы прямо среди торговых павильонов неожиданно натыкаемся на витые металлические ограждения, за которыми располагается мечеть с высокими свечами минаретов.
- Прямо на базаре? – для меня странно увидеть место молитвы среди торговли.
- Да, тут так принято, - пожимает плечами Шариф.
Мы пробираемся по узким переулкам рынка туда, откуда разносятся сладкие и кофейные ароматы, и попадаем в кондитерские ряды,
- Пробуй! – говорит мой гид, - здесь так можно!
Горы цветных кубиков лукума, разные сорта халвы: фисташковой, миндальной, арахисовой, орешки и цукаты в цветной глазури! Я просто дурею от изобилия цвета и вкуса!
- Пойдём, что покажу! – Шариф тянет за руку туда, где собралась целая толпа.