Женька жила в детском доме уже полгода. Смирилась, попривыкла, приспособилась, выбора то не было. Ребята приняли её в семью безоговорочно. И не только из-за трепетного заступничества Вики. Женька была правильной девчонкой. Нет, не в плане поучительного занудства и поведения паиньки. Она была своей. Угощений не крысила, умом не кичилась, конфликты разводила мастерски, приводя такие аргументы, что, вскоре её авторитет стал непререкаемым. Младшие бегали за ней хвостиком, чем немного раздражали собственницу-Вику, а старшаки покровительствовали, не так, чтоб в открытую, исподволь. Те из них, кто уже учились в училищах, получали стипендию и паёк, могли себе позволить нехитрый дополнительный ужин из рожек с поджаркой из морковки и лука, или каши с постным маслом, потчуя Женьку, естественно делившуюся с Викой. Культ еды существовал практически у всех детей, натерпевшихся в додетдомовской жизни бед и лишений. Круглых сирот в их «семье» было с десяток, у остальных родственнички «благоденствовали» в своих мирках, как правило, окутанных вечным перегарным амбре. У Мишки, например, умерла мама, а отец, выныривая из запоя, инициировал восстановление в родительских правах, но в самый ответственный момент вновь катился на дно бутылки. Мишка стрессовал и плакал украдкой, а потом смирялся. Владик тоже потерял мать, а здравствующий папаша в новую семью его взять отказался, предпочтя сдать в детдом и платить алименты. Даньку с Димкой забрали у алкоголички-мамаши малышами. Она нарожала ещё четверых. И теперь парни, выросшие на гособеспечении, помогали братьям-сёстрам, живущим с матерью, как могли, подворовывая и «отстёгивая» из скудных стипендий. Зойка сама попросилась в детдом, попав в больницу в критической степени истощения, потому что мамаша частенько «уезжала в командировки» в ближайшие притоны, напрочь забывая о существовании дочери. Да что говорить, сиротская доля сроду не была сладкой.
Тётя Лариса Женьку не забывала. Добившись разрешения, она частенько забирала девочку на выходные и праздники. В одну такую побывку она и поделилась с Женькой планом, выношенным и проработанным до мелочей. Был у тёти Ларисы друг детства, с которым, в своё время, было облазано множество заборов, построено немало штабов и съедено напополам несметное количество бубликов. В положенный срок друг Андрюха, не без тайной грусти, «благословил» Лару на замужество, а сам так и холостяковал, не встретив своей единственной. Перебрав все возможности забрать Женьку под опеку, Лариса решилась на «крайнюю» меру и позвонила Андрюхе с чрезвычайно деликатным предложением – пойти с ней под венец. Фиктивно. Друг на фикцию не повёлся, внезапно осмелел и сознался, наконец, в давней к ней любви. Лариных ребятишек, Васю, Колю и Альбину, Андрюха знал, любил и баловал, пока жил в городе детства. А потом он уехал в краевую столицу, и добрая дружба сошла на нет. Единственным его условием был переезд всей семьи, включая кошку Мусю и попугая Флинта к нему, стабильный бизнес терять не хотелось. Лариса, пообещав подумать, теперь делилась с Женькой перспективами.
- Вик, тут такое дело…, - завела Женька разговор с подругой, вернувшись в воскресенье вечером в детдом. Она не знала, как начать и маялась оттого. Покинуть казённые стены мечтали многие детдомовцы, кому-то везло попасть в приёмные семьи, кто-то наотрез отказывался от подобных шансов по своим личным мотивам, кого-то даже возвращали назад, как некачественный товар на гарантийном сроке. Вика стала Женьке больше, чем подругой по сиротству. Она была настоящей сестрой все эти месяцы, и Женька чувствовала себя предательницей.
- Соглашайся, Жека, - просканировала её мысли Вика, - Это должно было случиться.
Схватив полотенце и шампунь, Вика выскочила за дверь и скрылась в душевой. Горячие струи воды хлестали её по лицу, зато слёз видно не было. Никому. Длинная, нескладная, с искорёженной с самого раннего детства душой, она давно научилась скрывать истинную сущность за показной чёрствостью и грубостью. Свою точку зрения она частенько отстаивала в драках. Держаться особняком ей было проще. Женька сделала её другой. Вывернула наизнанку и научила любить. И дружить. И доверять. Как жить дальше без Женьки Вика пока не знала, но она справится обязательно, а Женька…
- Жек, ты чего? – улыбнулась Вика бросившейся ей на шею подруге, - Что за мокрые дела, рёва? Ты ж не на луну улетаешь, будем видеться, сестрёнка.
- Я буду жить в другом городе, - всхлипнула Женька, - Викуш, я не знаю, что мне делать.
- Во дурында! – хохотнула Вика, - Её в семью забирают, а она водопад устроила. Обещаю писать тебе нудные, длинные письма. Рассказывай давай, что к чему и когда.
Женьку провожали всем детдомом. Воспитатели улыбались и всхлипывали от счастья. Девчонки лезли обниматься. Мальчики хорохорились и нескладно шутили, мол, всегда будут ждать её обратно. Ирина Александровна радости не скрывала, как и всегда, когда её воспитанники обретали новых родителей. Тётя Лариса и дядя Андрей терпеливо ждали, всё понимая и не подгоняя, когда Женька и Вика обнялись и расплакались прощаясь, понимая, что навсегда.
Прошло 10 лет.
- Вика, тут к тебе без записи, невеста, на репетицию причёски, - администраторша салона красоты кричала невидимой парикмахерше, куда-то в недра подсобного помещения.
- Лен, ну я что, наказанная что ли? – послышался в ответ недовольный голос, - Только клиентку проводила, кофе хотела глотнуть.
- Ну, Вик…, - заныла администратор, - У всех запись.
- Да иду я уже, не блажи, - появилась из кулуаров симпатичная рыжеволосая девушка, - Где твоя невеста?
- Вика??? – поднялась из кресла яркая блондинка и сделала шаг навстречу стилисту.
- Вика, Вика, - представилась девушка и остановилась, приоткрыв рот, - Же…ка??? Жека!!! – радостный вопль заставил вздрогнуть всех присутствующих. В следующую минуту две девушки уже смеялись и плакали в объятиях друг друга.
- Ленка, отменяй мне запись, - закричала Вика, продолжая тискать Женьку.
- Как? – уставилась на неё администратор.
- Да, как хочешь, - возбуждённо хохоча ответила девушка.
- Но клиентка записывалась именно к тебе, - не унималась Лена.
- А у меня сестра нашлась! – парировала Вика, - Скажи, что у меня внезапно открылась диарея. Или аппендицит! Или…скажи, что хочешь.
- Иди, Викусь, я её возьму, у меня окошко, - откликнулась одна из мастеров.
- Катька, ты – друг! – помахала ей Вика и, стремительно сбегав за своими вещами, потащила Женьку к выходу.
Они сидели в кафе и не могли наговориться и наглядеться друг на друга. Женька рассказывала о жизни за границей, куда её семья уехала, когда дяде Андрею предложили выгодный контракт. А детский дом переехал в другое помещение, так связь внезапно и оборвалась. Теперь вся семья вернулась на родину, а Женька с Васей, старшим сыном тёти Ларисы, дружившие всю жизнь, вдруг поняли, что это больше, чем дружба, и решили пожениться. Вика тут же назначила себя свидетельницей на свадьбе, на что Женька, рассмеявшись, согласилась мгновенно. Им вновь было хорошо и уютно вместе, таким разным, но для чего-то сведённым когда-то судьбой. Для чего? Для того, чтобы всю оставшуюся жизнь в самую трудную минуту поддержать друг друга фразой:
- Не дрейфь, сестрёнка! Прорвёмся!
Основано на реальных событиях.