Бывают такие дни, когда все идет шиворот-навыворот.
Все началось с того, что нас с Сенькой наказали. За то, что мы с пацанами делали «музыку».
Это, конечно, придумал Сенька. Мой брат всегда что-нибудь такое выдумает.
В этот раз было вот что: надо было просто бежать вдоль какого-нибудь забора. И палкой по нему вести. Заборы-то разные! У кого из досок, у кого из рабицы, у кого высокий из такого железа крашеного, а у кого просто штакетник. Поэтому и звук разный получается. Или «дыр-дыр-дыр», или «трррррр», или звенит, на колокольчик похоже. И если с двух сторон улицы бежать, то правда, будто музыка выходит.
Да еще и в каждом дворе – собаки. И они же лаять начинают! И тоже разными голосами.
Целый оркестр с хором, как в телике!
Нам с пацанами так понравилось! Вот только взрослым что-то не очень. Некоторые нам кричали из-за заборов. Ну, кто слышал. Ругались.
А потом дядька Мишка из ворот вышел. И, наверное, всех нас запомнил. Потому что наябедничал нашим родителям. Не лень же было ему во все наши дома сходить!
А может, он и не ко всем ходил, а только к нам.
В общем, нас наругали. А потом наказали. Не велели на улицу выходить. Сказали, что раз мы не умеем себя вести, то теперь гулять только во дворе будем.
Во дворе скучно. Да и Сенька от скуки начал приставать – то приемчики мне показывает, то кто дальше прыгнет, то кто мячиком в дерево попадет.
Понятно, он выигрывал все время. А нечестно! Он же меня на два года старше!
Поэтому я не стал гулять. Ушел домой. И стал конструктором играть. Сенька конструктор не любит, так что и не лез ко мне.
А вечером мы с ним одни остались дома. Наказаны же!
Папка в сарай ушел. Там у нас кролики и поросята, так что если папка в сарае, то надолго. А мама с бабушкой пошли к соседке чай пить.
Мама нам мультики включила на телике. И велела смотреть и не баловаться.
Мы и смотрели сначала. А потом Сенька сходил куда-то. Приходит, и спрашивает меня:
- Тёмыч, ты же хочешь расти здоровым человеком?
Главное, я же знаю: если Сенька начинает говорить «лисичкиным голосом», хитреньким таким, значит, опять что-то такое придумал, за что потом попадет. А все равно снова забываю и поддаюсь.
- Конечно, хочу, - говорю. – Да я и так мало болею. Потому что мы в садике зарядку делаем и холодное обливание рук!
- Нет, ну вот чтобы совсем всегда здоровым быть, даже когда взрослым будешь. А то помнишь, как мы все зимой этой болели?
- Да… - вздохнул я. – Противно было, особенно, когда из носа так течет, будто это не нос вовсе, а кран с водой…
- Вот! – Сенька поднял палец. – А я тебе о чем говорю!
- Ну, хочу. А что делать нужно?
Мне, правда, интересно стало. Тем более что Сенька руку за спиной держал. Может, он какое-нибудь ле.кар.с.тво взял в коробке?
- Сень, у тебя что, ле.кар.с.тво? Ты что, мама же говорила, что самим нельзя! Помнишь, она про разные случаи рассказывала?
- Да вот еще, что я, маленький, не знаю? Не, у меня кое-что получше есть!
Сенька вытащил руку из-за спины. В кулаке он держал самый обыкновенный прутик. С такими пушистыми шариками. Я знаю, он называется – вербочка. Бабушка как раз утром в церковь ходила и целый пучок принесла. И в вазу поставила. Только воду почему-то не налила, как мама для цветов наливает.
- Сенька, ты что! У бабушки взял, что ли? И причем вообще прутик - и здоровым быть?
- А вот при том, – говорит Сенька, а сам ко мне поближе подходит. – Это же не просто прутик! Ты ничего не понимаешь! Это верба! Думаешь, зачем ее бабушка в вазу поставила? А вот для здоровья! Только когда она так просто стоит, то мало помогает. На самом деле надо слова волшебные сказать. И этой вербой человека хлопать. Вот так!
Сенька подскочил ко мне совсем близко и закричал:
- Верба-хлёст, бей до слёз! Верба-хлёст, бей до слёз!
И прутом меня по ногам – хлесь, хлесь!
И снова кричит и хлещет!
На самом деле – по штанам не очень больно. Но я все равно руками стал ноги закрывать. Да вот зря, потому что прутом по голым рукам стало попадать. Вот теперь уже больно!
Я отпрыгнул и закричал:
- Ты что, дурак? Больно же по рукам!
- Так это так надо! Чем больнее, тем здоровее!
И смеется. И снова ко мне – прыг! И снова – хлесь, хлесь! И кричит со смехом:
- Верба-хлёст, бей до слёз! Верба-хлёст, бей до слёз!
Ну, я тут уж не выдержал. Подбежал к комоду, схватит бабушкины вербы из вазы, и тоже стал Сеньку хлестать и кричать:
- Верба-хлёст, бей до слёз!
Но ему мало попало: все прутики выхватил и переломал. А я его прутик тоже успел схватить и сломать, вот так-то!
Да вот только-только я победил, как мама с бабушкой пришли.
Мама говорит:
- Тааак…
И взглядом комнату обводит.
Ну да… На полу обломки прутьев, пушистики от них, покрывало с дивана тоже почему-то на полу… Стулья перевернутые…
Руки с красными полосами от прутьев мы с Сенькой, конечно, за спину спрятали. Да разве от мамы спрячешь.
В общем, она сначала нам руки йодом намазала. Сказала – специально, чтобы щипало побольше. Чтобы запомнили. А потом еще и зеленкой сверху! Чтобы ходили с зелеными руками и думали о своем поведении.
Потом по разным углам на стулья посадила. И велела носами к стенке повернуться и хорошенько подумать, можно ли чужие вещи трогать.
И вот только я хорошо подумал и хотел сказать, что мы нарвем бабушке новых вербочек, как Сенька первый сунулся!
- Ба… мы знаем, где верба растет… завтра сходим и нарвем, ладно?
Опять он раньше меня успел!
А бабушка сказала:
- Нарвать-то нарвёте. А вот я еще подумаю, печь ли для вас куличи!
Вот это жалко. Потому что на Пасху бабушка всегда куличи печет. И большие, и маленькие. Маленькие – нам с Сенькой. Они самые вкусные: в них и орехов, и изюма больше всего, и сладкая белая корочка сверху – тоже самая большая…
***
Мы-то с Сенькой быстро помирились. А вот мама с бабушкой еще долго сердились на нас. А папа сказал, что если еще раз такое повторится, то мы еще и ремня получим.
***
А сегодня, Пасхальным утром, Сенька мне вообще уступил! Он же всегда выигрывает, когда мы крашеными яйцами стукаемся. И сегодня – хоть я и зажимал свое яйцо так, что только верхушка чуть-чуть из кулака выглядывала, и специальным приемом стукнул (папа меня научил) – а все равно мое яйцо треснуло. Опять Сенька победил!
Мне так обидно стало! Потому что у меня яйцо очень красивое было, я его вчера сам специальной краской красил в желтый цвет, и картинку с солнышком наклеил. И вот это солнечное яйцо Арсенище треснул! Мне даже плакать захотелось. Немножко.
А Сенька тогда говорит:
- Ладно, Тёмыч, пускай это не считается. Давай вторую попытку сделаем.
Я тогда красное яйцо взял. А он свое оранжевое.
И мое яйцо победило! Ну, может, нечестно немножко. Потому что я видел, что Сенька поддается, пальцы некрепко сжимает.
Мама с бабушкой, наверное, это тоже заметили. Потому что сидели и улыбались.
Ну и пусть! Все равно я победил, вот так-то!
А потом я попросил, чтобы мама отрезала мне кулича. От большого. Маленького-то нету…
А бабушка стол открыла и два маленьких кулича достала! Все-таки она их испекла! Вкуснющие!!!
И мама нас отпустила на улицу. Она сказала, что ради Светлого Праздника нас прощает.
А мы с Сенькой договорились сегодня себя хорошо вести. И с ребятами просто в футбол гоняли. А потом к нам папа пришел. И у нас команда была: я, Сенька и папа. И мы победили, хотя их много было, а нас всего трое!
Хороший праздник – Пасха!
***
Спасибо всем, кто дочитал и порадовал меня лайком 😉😀
Ох, мальчишки-мальчишки! Иной раз такое устроят, что... А впрочем, вот, можете убедиться: история "Хулиганята".
Да и девочки иной раз такими бывают... Например, как в истории "Ох, уж эта Женька!"
Приятного чтения!
А я пошла писать дальше. Ваша Елена-Уютные истории за чаем ☕🍰🍬