Евангелие от Иоанна лишь кратко сообщает о допросе Иисуса у первосвященника Анны и не даёт никаких подробностей о Его появлении перед Каиафой и синедрионом (см. 18:24, 28). Однако рассказ Иоанна о том, как Иисус предстал перед Пилатом (18:28—19:16), является самым длинным из всех сообщений об этом событии в Синоптических Евангелиях вместе взятых. Судя по всему, целью написания такого обстоятельного рассказа было показать, что Пилат сам верил в невиновность Иисуса. Трижды приводятся слова Пилата, говорящего: «Я никакой вины не нахожу в Нём» (18:38; 19:4, 6). Более того, в тексте ясно показано, что Пилат пытался освободить Иисуса (19:12); о том, что он хотел этого, свидетельствует и его предложение отпустить Иисуса вместо Вараввы. Только после того, как иудеи заявили, что тот, кто отпустит Иисуса, не может быть другом кесарю, Пилат согласился предать Иисуса распятию. Главной темой рассказа о суде Пилата над Иисусом является тема царствования и царства Иисуса (см. 18:36; 19:11, 12, 14, 15, 19–21).
Бόльшая часть того, что нам известно об этом римском процессе, находится в книге Иоанна. Это обстоятельство вызвало вопросы о происхождении изложенного в ней материала. Б. Уесткотт предположил, что Иоанн мог присутствовать на римском суде, не боясь оскверниться, в отличие от остальных иудеев (см. 18:28). Д. Карсон считает, что эти сведения он мог получить от Иисуса после Его воскресения, от судебных служителей, которые впоследствии стали христианами, или даже из публичных судебных записей. Конечно же, читатель не должен забывать о роли Святого Духа, который направлял Иоанна при написании этого евангелия (14:26; 15:26, 27; 16:13; см. 2 Пет. 1:20, 21).
Рассказ о римском суде начинается в 18:28 и заканчивается в 19:16; он включает семь сцен.
Сцена первая (18:28–32): Пилат расспрашивает иудеев снаружи.
Сцена вторая (18:33–38): Пилат допрашивает Иисуса внутри.
Сцена третья (18:38–40): Пилат объявляет о невиновности Иисуса снаружи.
Сцена четвёртая (19:1–3): Пилат подвергает Иисуса бичеванию и насмешкам внутри.
Сцена пятая (19:4–7): Пилат показывает Иисуса снаружи.
Сцена шестая (19:8–11): Пилат, находясь в претории, заявляет о том, что имеет власть над жизнью и смертью Иисуса.
Сцена седьмая (19:12–16): Пилат, находясь снаружи, в последний пытается отпустить Иисуса.
Как видно, сцены в пределах претории, где Пилат допрашивал Иисуса, чередуются со сценами за её пределами, где он общался с иудейскими начальниками. Главным действующим лицом во всех сценах является Иисус, а основной темой — Его царствование и царство.
“От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху. Пилат вышел к ним и сказал: «В чём вы обвиняете Человека Сего?» Они сказали ему в ответ: «Если бы Он не был злодеем, мы не предали бы Его тебе». Пилат сказал им: «Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его». Иудеи сказали ему: «Нам не позволено предавать смерти никого». Да сбудется слово Иисуса, которое Он сказал, давая разуметь, какой смертью Он умрёт” (Ин. 18:28–32).
Стих 28. Анна отправил Иисуса к первосвященнику Каиафе до рассвета, когда некоторые члены синедриона, возможно, отсутствовали (18:24). Иоанн ничего не сообщает о том, что там происходило, но мы можем узнать об этом из Синоптических Евангелий (Мф. 26:57–68; Мк. 14:53–65; Лк. 22:54, 63–65). Кроме краткого упоминания о том, что Иисуса отвели к Каиафе, Иоанн также не сообщает об официальном рассмотрении дела Иисуса в синедрионе на рассвете. Он также не пишет о том, что Иисус предстал перед Иродом Антипой из Галилеи, о чём можно прочитать в Лк. 23:6–15. Рассказ Иоанна фокусируется на римском суде. Возглавлявший высший суд иудеев, синедрион, Каиафа решил, что Иисус заслуживает смертной казни; однако без разрешения римский властей её нельзя было привести в действие (18:31).
Стих 28 представляет место действия первой сцены. Под словом «они», вероятно, подразумеваются иудейские начальники, члены синедриона. Эти люди повели Иисуса в преторию. Слово прайторион является греческим эквивалентом латинского praetorium, которым называлось главное расположение римского военного губернатора. В то время губернатором Иудеи был Пилат, назначенный на эту должность в 26 г. н.э. Обычно Пилат жил в Кесарии, во дворце, который построил для себя Ирод Великий, и который использовался в качестве претории (см. Деян. 23:35). Однако во время иудейских праздников губернатор жил в Иерусалиме на случай возможных волнений или беспорядков. Поэтому в данном случае его преторией была эта временная резиденция. Точное месторасположение иерусалимской претории, то есть дворца Пилата, не известно.
Согласно общепринятому мнению, Пилат останавливался в крепости Антония (названной так в честь Марка Антония). Эта крепость примыкала к северо-западному углу храмовой горы и была связана с внешним двором храма ступеньками (см. Деян. 21:35, 40). В пользу этого мнения было выдвинуто, как минимум, три аргумента. (1) Губернатор должен был находиться рядом с храмом во время праздников, чтобы иметь возможность оперативно действовать в случае возникновения беспорядков. (2) На этой территории был мощённый двор, что соответствует «каменному помосту» в 19:13. (3) Ирод Антипа в то время находился в городе (см. Лк. 23:7). Предположительно, именно он (а не Пилат) занимал дворец, построенный его отцом, Иродом Великим. От крепости Антония начиналась Via Dolorosa (дословно с латыни «Дорога страданий»; в русской традиции «Крестный путь»), по которой Иисус прошёл через Иерусалим к Голгофе на то место, где сейчас находится Храм Гроба Господня.
Согласно альтернативной точке зрения, этой «преторией» был дворец, построенный по приказу Ирода Великого и расположенный у западной городской стены. Среди аргументов её сторонников следует назвать следующие: (1) Близкое соседство Пилата с храмом было не обязательным, поскольку римские солдаты и офицеры находились в крепости Антония. (2) Мощённый двор, который ассоциируется с крепостью, по подсчётам П. Бенуа был построен во втором веке н.э. В отличие от него во время раскопок во дворце Ирода был обнаружен большой помост из камня. (3) Пилат выбрал бы для своего проживания лучшее, что было в Иерусалиме. Так как он жил во дворце Ирода Великого в Кесарии, для него было бы вполне естественным сделать то же и в Иерусалиме. Иудея была под его (а не Ирода Антипы) юрисдикцией. (4) Филон, современник Иисуса, отмечал, что во время посещений Иерусалима Пилат всегда останавливался во дворце Ирода; он называл его «губернаторским дворцом» (Филон, Посольства Гайя, 38 [299]; 39 [306]; см. Иосиф Флавий, Иудейские войны, 2.14.8 [301]). Если эта точка зрения верна, тогда традиционный маршрут Крестного пути определён неправильно.
Когда Иисуса повели от Каиафы в преторию, было утро (прой), что соответствует четвёртой ночной страже, между 03:00 и 06:00. Если это слово рассматривать чисто технически, тогда Иисуса привели к Пилату до 06:00. Этому не следует удивляться, так как римские чиновники обычно приступали к службе рано утром и заканчивали её в первой половине дня. Кроме того, Пилат, вероятно, знал, что ночью были посланы солдаты, чтобы арестовать Иисуса, и, возможно, его уже предупредили об утренней встрече с иудеями. Они не хотели раздражать губернатора, заставив его ждать. Однако это слово необязательно трактовать технически, и тогда оно просто означает «начало дня… рано утром» (Бауэр). Иудейский закон запрещал выносить смертный приговор ночью, поэтому «утро», скорее всего, означает короткий период времени после рассвета (возможно, между 06:00 и 07:00). Вероятно, это было сразу после того, как синедрион собрался «утром» (Мк. 15:1; см. Мф. 27:1), или «когда настал день» (Лк. 22:66), на официальное заседание и вынес приговор Иисусу. Подобные действия придавали происходившему видимость законности, учитывая то, что Иисуса незаконно судили перед Каиафой, не говоря уже о предварительном допросе у Анны.
Только Иоанн пишет о том, что иудейские начальники отказались «войти в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху». В Мишне сказано: «Жилища язычников являются нечистыми» (Мишна, Оголот, 18.7). Точное обоснование этой нечистоты неясно. Войти в дом язычника могло повлечь за собой осквернение из-за того, что язычники использовали дрожжи (см. Исх. 12:15, 19). Также иудеи опасались, что «на территории языческих домов могли быть захоронения выкидышей и недоношенных младенцев, поэтому эти дома были нечисты из-за мёртвых». Согласно Чис. 9:6–12, тот, кто прикоснулся к мёртвому телу, не мог праздновать Пасху в положенное время, так как такой человек считался нечистым в течение семи дней (Чис. 19:11). Бόльшая часть осквернившихся праздновала Пасху спустя месяц. Судя по всему, появление в доме язычников вело к осквернению, а общаться с ними вне дома было можно.
По-прежнему ведутся споры, относится ли фраза «есть пасху» к пасхальной трапезе или к празднику Опресноков, который длился семь дней. Причиной этих споров стало то, что синоптические авторы описывали Последнюю вечерю как пасхальный ужин, тогда как согласно Иоанну, Последняя вечеря была накануне Пасхи. Возможно, решение этой проблемы заключается в том, что слово «пасха» может означать пасхальную трапезу, праздник Опресноков (см. Лк. 22:1) или весь период торжеств, включая как Пасху, так и праздник Опресноков.
С характерной для него иронией Иоанн сообщает о щепетильности иудеев, которые не захотели войти в жилище язычников, чтобы не оскверниться, при этом были нравственно нечисты, обращаясь с Иисусом незаконно и несправедливо. Кроме того, претендуя на чистоту, они хотели использовать язычников для своих низких целей, в том числе для убийства. Замечание Иоанна о том, что иудеи не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, объясняет передвижения Пилата в течение упомянутых выше семи сцен, когда он попеременно говорил то с Иисусом, то с иудеями. В этих сценах Иисус изображён как Царь, в царстве которого есть место для всех, тогда как иудеи представляют мир. Уходы и выходы Пилата можно рассматривать как выбор между Иисусом и миром, который стоял в то время перед Пилатом, и который предстоит сделать читателю.
Стихи 29, 30. Без всяких предисловий Иоанн впервые упоминает здесь Пилата. Он был назначен губернатором Иудеи императором Тиберием в 26 г. н.э. и занимал этот пост до смерти императора в 36 г. н.э. Пилат оставил эту должность в 36 г. или 37 г. н.э. Вителлий, губернатор Сирии, отправил Пилата в Рим по обвинению в необоснованной гибели многих самарян. Ещё до того, как Пилат прибыл в Рим, император скончался (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18.4.2 [88–89]). Историк Тацит называет Пилата Римским «прокуратором», что означает финансового чиновника провинции (Тацит, Анналы, 15.44. Иосиф Флавий использует греческий эквивалент этого латинского слова в Иудейских войнах, 2.9.2 [169]). Однако, согласно латинской надписи, обнаруженной в 1961 г. в иродианском театре в Кесарии, Пилат носил титул «префекта [praefectus] Иудеи», что соответствует званию военачальника римских подразделений на территории других стран во времена до правления Клавдия. (Это соответствует некоторым отрывкам в Новом завете [Лк. 3:1; Деян. 4:27; 1 Тим. 6:13], где «губернатор» Пилат назван «Понтием Пилатом»). В Евангельских повествованиях используется общий термин «правитель» (хэгемон; Мф. 27:2, 11, 14, 15, 21, 27; 28:14; Лк. 20:20). Из Нового завета, а также трудов Филона и Иосифа Флавия, Пилат стал известен как беспринципный человек (Филон, Посольство к Гаию, 38 [302]; Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18.3.1–2 [55–62]; 18.4.1. [85–87]; Иудейские войны, 2.9.2–4 [169–177]). Он был эгоистичным, морально слабым, грубым и колеблющимся. Из-за своего упрямой и грубой натуры он предпочёл пожертвовать невиновным человеком (см. Лк. 13:1).
Поскольку иудейские начальники отказались войти в преторию (18:28), Пилат вышел к ним, чтобы узнать, в чём они обвиняли Иисуса. Он начал рассмотрение этого дела с вопроса: «В чём вы обвиняете Человека Сего?» Это не означает, что он не знал, чего хотели иудеи. Тот факт, что римские солдаты были посланы арестовать Иисуса (18:3, 12), подразумевает предварительные соглашения иудейских начальников с Пилатом. Его вопрос указывает на соблюдение формальности при рассмотрении дела Иисуса.
Ответ иудеев был уклончивым и в какой-то степени вызывающим: «Если бы Он не был злодеем, мы не предали бы Его тебе». Они знали, что их претензии к Иисусу были вне компетенции римского суда: они обвиняли Иисуса в богохульстве (19:7), что не было нарушением римского закона. В словах иудеев ясно слышится их высокомерие; они полагали, что Пилат просто согласится с их решением и вынесет смертный приговор. Вместо этого Пилат начал новый суд. Конечно же, это им не понравилось, тем более что они обвиняли Рим во вмешательстве во внутренние дела иудеев. Они назвали Иисуса «злодеем» (какон пойон), что буквально означает человека, который постоянно нарушает закон. Иными словами, они назвали Его преступником, угрозой обществу и общественному благу, и не желали ничего к этому добавлять. Фраза, переведённая в Синодальной Библии местоимением «Он», дословно переводится как «этот Человек» (см. Современный Перевод) и подразумевает презрение к Иисусу. Ранее Пилат посодействовал иудеям в аресте Иисуса, и теперь они настаивали, чтобы он поверил им на слово, что арестованный был опасен и заслуживал смерти.
Стихи 31, 32. Пилат знал, что ответить на высокомерие иудеев. Он сказал: «Возьмите Его вы [хэмеис; сильная форма] и по закону вашему судите Его». Пилат не хотел брать на себя роль судьи во внутренних делах иудеев. Хотя римляне были завоевателями, они с уважением относились к законам и обычаям подвластных им иудеев и предоставляли им значительную свободу самим решать свои внутренние споры. Несомненно, Пилат знал, чего от него хотели иудейские начальники: смерти Иисуса. Если они желали выставить Иисуса нарушителем их собственных законов, тогда они должны были сами судить Его согласно этим законам. Однако, если они хотели Его смерти, они должны были предоставить весомые доказательства Его вины; как они сами признавали, без решения губернатора они не могли казнить Его по закону.
«Иудеи сказали ему: “Нам не позволено предавать смерти никого”». Несмотря на те случаи, когда иудейские начальники принимали решение о смертной казни, как в случае со Стефаном, забитым камнями до смерти (Деян. 7), они не имели законного права приводить смертный приговор в действие. Право на смертную казнь принадлежало правительству Рима и тщательно оберегалось; только губернатор мог выносить подобный приговор и приводить его в действие. Иосиф Флавий сообщает, что когда в начале 60-х гг. первосвященник приговорил Иакова, брата Иисуса, и некоторых других верующих к смерти через побивание камнями, это вызвало протест со стороны некоторых граждан, так как первосвященник нарушил закон; в результате он был смещён со своего поста по приказу Агрипы (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 20.9.1 [197–203]). Религиозные начальники никогда не пришли бы к Пилату, если бы могли сами казнить Иисуса. Они ненавидели римлян и тот факт, что те оккупировали Палестину, и не желали вмешательства завоевателей во внутренние дела иудеев.
Если бы иудеям было позволено предать Иисуса смерти за нарушение их закона, Его побили бы камнями. Согласно Иоанну, слова Иисуса: «И когда Я вознесён буду от земли, всех привлеку к Себе» (12:32) указывали на то, что Он умрёт не в результате иудейского обычая казнить через побивание камнями, а в результате римской казни через распятие. В тексте не сказано прямо, что иудейские начальники настаивали, чтобы Иисуса распяли, а не побили камнями (см. 19:6, 15). Джордж Бизли-Мюррей отмечает, что римский обычай казнить через распятие влёк за собой проклятие закона, согласно которому всякий повешенный на дереве был проклят Богом (Втор. 21:23). Распятие «доказало бы, что Иисус был не мучеником за Божье дело, но самозванцем, проклятым Богом». Вероятно, Иоанн хотел показать, что весь ход событий, включая право римлян осуществлять смертную казнь, был исполнением слов Иисуса, «давая разуметь, какой смертью Он умрёт», то есть то, что Он будет «вознесён от земли» (12:32, 33). Сказанное Иисусом исполнилось, как и всё предсказанное Богом (см. 17:12; 18:9).
