оглавление канала
С трудом разлепила глаза. Ощутила, что я сижу уже не в кресле, а на полу, рядом с кроватью. Руки, которые я перед началом сеанса положила на Найдена, скрутила судорога. Будто я и впрямь, как те несчастные, цеплялась за край деревяного плота, боясь опрокинуться вместе с ним в кипящие волны. Холодный пот стекал по вискам, губы закушены до боли, сердце колотится в бешеном ритме, словно собираясь выскочить вон, горло сдавило спазмом. Сделав над собой усилие, постаралась медленно вдохнуть, а затем выдохнуть. Получилось совсем плохо. Воздух проходил какими-то толчками внутрь меня, раздирая легкие от боли. Словно я нырнула глубоко, глубоко под воду, где нельзя было вдохнуть хоть малый глоток воздуха. В глазах плавали разноцветные круги, в голове стоял звон, как от нехватки кислорода.
Кое-как мне удалось распрямить собственное скрюченное тело, и лечь ровно на полу. Дышать сразу стало легче. Выровняв дыхание, мне наконец удалось усесться на пол, опершись о край кровати, и оглядеться. Будто я ожидала увидеть вокруг себя не знакомую комнату, а кипящие серые волны. Господи! Куда это я влезла опять?! Но поразмышлять на эту тему тут же у меня не вышло. Найден стал метаться по кровати, хватаясь за ее края и комкая покрывало в сжатых кулаках. Это было и не мудрено, если знать, какие ему снятся сны. На коленях я подползла к изголовью, и постаралась его успокоить тем извечным женским жестом, каким матери успокаивают своих детей. Я гладила его по рукам, по голове и тихонько приговаривала:
- Тише, тише, родной… Все хорошо… Я с тобой… Все сейчас пройдет…
Откуда-то, из глубин собственной памяти, выплыла мелодия колыбельной, которую мне пела бабушка, когда я была маленькой девочкой. Повинуясь какому-то внутреннему порыву души, хрипловатым голосом я тихонько запела:
- Котик серенький,
Хвостик беленький,
Он по улице ходил,
Ночевать к нам приходил…
Колыбельная лилась по комнате, как свежее молоко из подойника в крынку. Спокойно, ласково, по-домашнему тепло и проникновенно. За окном наступила ночь и первые звезды с любопытством заглядывали в окошко, как будто привлеченные моей колыбельной. Найден успокоился, дыхание стало ровным и размеренным, а на губах появилась улыбка, делавшее его лицо похожим на детское, безмятежное и почти счастливое. Я отняла руки от его головы, и только тут почувствовала, что мои щеки мокрые от слез. Господи!! Да что такое со мной происходит?! Я ощущала себя попавшей, как тот плот, в водоворот каких-то событий, которые я никак уже не могла контролировать. Нужно было взять себя в руки, и все хорошенечко обдумать. Быстро отерла слезы ладонями, и с трудом поднялась на ноги. Пошатываясь от слабости, вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь.
На ходу сдернула с вешалки куртку и вышла на улицу. Ночная прохлада освежила мое лицо. В голове немного прояснилось. Я уселась на ступени, накинув куртку на плечи, и, прислонясь к столбику крыльца, бездумно уставилась в небо. Хукка тут же подлетел ко мне и принялся ластиться, будто домашняя кошка. Я гладила жесткую шерсть пса, и разглядывала звезды. Сколько я так просидела, не знаю. Но из-за леса стал выползать, словно лазутчик, подкрадывающийся к стану врага, молодой месяц. И только тогда я почувствовала, как продрогла от зябкой ночной сырости. Поднялась и вошла в дом. Сейчас было самое время выпить горячего чаю, и попробовать осмыслить все произошедшее. Пока закипал электрический самовар, я тихонько заглянула в комнату Найдена. Он спокойно посапывал, опять скрутившись калачиком.
Кажется, я сразу слишком глубоко копнула. И этим чуть не угробила и себя и Найдена. Теребя в руках чашку с чаем, я пыталась проанализировать, где я допустила ошибку. Думала и так, и эдак… Получалось, что нигде. Все было сделано точно так, как надо. Как учила меня Айникки, и как я уже однажды делала сама. Но, я не должна была ухнуть сразу так глубоко. Должна была оказаться не в глубоких слоях его подсознания, а в поверхностных мыслях, если так можно было сказать. Чтобы постепенно, слой за слоем, осторожно снимая все блокировки, которые установил его мозг, попасть туда, откуда начинались все его проблемы. А получилось что-то невообразимо странное, если не сказать смертельно-опасное. И причина была не во мне или в моих действиях. Причина была в Найдене. А еще, мне показалось, что, как бы странно это не звучало, между нами была какая-то связь. Только на какую-то долю секунды, вися над этими кипящими водами, я почувствовала это. Словно какая-то тонкая ниточка протянулась от моей души к душе одного из тех, кто был на плоту. И пришло немедленное узнавание. Только вот чего? На понимание этого у меня уже не было сил. Мозг и так кипел от моих попыток разгадать произошедшее. Я вдруг почувствовала себя смертельно уставшей.
Откинувшись на стуле, маленькими глотками я принялась пить отвар мяты. На стене тикали ходики, и все вокруг было родным и знакомым с детства. Правда, появилось ощущение какой-то тревоги. Нет, даже не тревоги, а только ее тени. Словно щеки коснулось слабое дуновение, как будто из приоткрытой форточки в дом проник легкий ветерок. Я тряхнула головой. Что за наваждение!! Нет, надо идти отдыхать. Слишком много на сегодняшний день было всяких волнений и потрясений. Так и головой съехать можно. Как говаривали наши предки, утро вечера мудренее.
Закрыв двери на щеколду, выключила свет и отправилась в свою спальню. Сон пришел мгновенно, едва моя голова коснулась подушки. Даже под дулом пистолета я бы не могла сказать, что мне снилось. Но пробуждение мое было самым диковинным в моей жизни. Я очнулась, ощущая себя сидящей на полу возле уже открытого сундука в бабулиной комнате. Что за черт! Как я здесь вообще оказалась?! Я что, заразилась от Найдена его впадением в транс, превратившись в лунатика?! Этого только мне и не хватало. И так обо мне в поселке ходят всякие слухи. Несмотря на конец двадцатого века, наши люди охотно до сих пор верят и ведьм и в русалок. Ну, слава тебе, Господи, в русалки меня пока никто не записывал, а вот к ведьмовскому племени приписали прочно. А если еще узнают, что я по ночам хожу во сне… Тогда точно, Наталья будет настаивать, чтобы меня определили в психушку. А главное, я и сама тогда сопротивляться этому не буду. Тьфу-тьфу-тьфу… Не дай Бог!
Я растеряно посмотрела на свои руки, на старый бронзовый ключ, торчащий из замка сундука. Где он лежал, знала только я. И только я могла бы его достать, чтобы открыть сундук бабули. Еще не успев прийти в себя окончательно, я с ужасом увидела, что мои руки, без моего на то желания, достают ту странную шкатулку, которую приволок Найден с озера. Словно чья-то чужая воля управляла мной, без моего на то желания. И с каждым мгновением эта воля овладевала мной все больше и больше. У меня уже не было сил сопротивляться ей. Будто чей-то вкрадчивый голос шептал мне на ухо: «Ты должна открыть ее. Это только в твоих силах. То, что находится там внутри, предназначено только для тебя. Никто не имеет права владеть ЭТИМ…» И точно отвечая этим словам, чьи-то руки легли мне на плечи. От неожиданности я едва не заорала, хотя в особо пугливых себя не числила. При этом, я чуть не выронила шкатулку обратно в сундук. Повернув голову, увидела, что надо мной стоял Найден со своим пугающе-отсутствующим взглядом. Его губы что-то тихо шептали. Прислушавшись внимательнее, я услышала, как он повторяет одну и ту же короткую фразу:
- Тебе суждено открыть ее… Только тебе суждено открыть ее…
Какая-то насмерть перепуганная часть меня захотела отбросить эту деревянную коробку прочь, и никогда ее больше не видеть, и не слышать о ней ничего. Но что-то более сильное, овладевшее моим разумом, заставило только крепче вцепиться в злосчастную шкатулку. И я уже знала непонятно каким образом, ЧТО я должна сделать. Найден достал откуда-то из кармана деревянную фигурку. Я помнила, как он вытачивал ее, сидя на крыльце несколько дней назад. Но тогда, я даже не удосужилась взглянуть на то, чем он занимался. А сейчас я смогла разглядеть искусно вырезанную из дерева фигурку сокола со сложенными крыльями. Будто птица, завидев добычу, камнем падала с неба, сложив крылья. Она была выполнена столь мастерски, что можно было разглядеть даже оперение сокола. Размером она была чуть меньше моей ладони. Клюв птицы был заточен буквально до игольной остроты. И снова, я уже знала, что должна делать. Взяв фигурку в руки, я, не задумываясь ни на секунду, проткнула его клювом свой палец. На коже немедленно выступила красная бусинка крови. Даже не сомневаясь в собственных действиях, я провела наколотым пальцем вдоль всей линии между крышкой и самой шкатулкой, размазывая по старому дереву каплю своей крови.