Они жили в соседних домах и минут через десять- пятнадцать Юрий Львович уже заходил в квартиру Машеньки. Как часто он здесь бывал, когда жив был Петр Иванович, его большой друг, а Машенькин отец! В те времена дверь этой квартиры для него всегда была открыта и его всегда здесь принимали как своего, близкого человека.
Давно Юрий Львович не был здесь и сейчас пришёл впервые в отсутствии Петра Ивановича. В квартире мало что изменилось. Та же добротная старинная мебель и даже занавески на окнах знакомые. Вспомнил как покупали их в Германии, где были вместе с Петром Ивановичем в командировке. Такие же занавески и у него в квартире. Обеденный стол в столовой все еще был накрыт. Видно было, что даже в полном одиночестве Машенька ела, соблюдая принятый ритуал. Так всегда было заведено в этой семье. Так и сейчас осталось. А может быть, она ждала кого-то? Мужа? А может быть его?
- Ну, наливайте свое вино, - сказала Маша, ставя на стол бокалы, - Мне и в правду выпить не помешает! Совсем плохо мне сейчас! Пожалуй, самые трудные дни в моей жизни. Я ведь любила Валеру. Была уверена, что и он любит меня. Он так красиво ухаживал, так умолял стать его женой!
- Но ваш отец не одобрял ваш выбор, - напомнил Юрий Львович, - Очень был огорчён, не верил ему.
- Я знаю. Видно чувствовал фальшь. А я потеряла голову и ничего не замечала! Это сейчас, анализируя прошлое, вижу то, что раньше не видела. Ему никогда я не нужна была! Ему надо было директорское кресло! Далеко не сразу я это поняла. Это потому что любила его. А когда любишь, не судишь и всему находишь оправдание. А теперь я его по настоящему ненавижу! Не думала, что смогу ненавидеть человека!
- Ты знаешь, и мне Валерий Васильевич был не по душе. Но я не мог вмешиваться, не было у меня такого права. Конечно, я волновался о тебе, - Юрий Львович не заметил, как перешел на "ты". Он разлил вино по бокалам и продолжил, - Но я уверен: у тебя все будет хорошо! За это и выпьем!
- За это выпьем, - повторила Маша, - Хотя у меня и нет уверенности в этом!
- Тебе не надо было ему директорское место уступать. После смерти Петра Ивановича все были уверены, что именно ты будешь директором. Но директорское место, это не так уж и важно! Акции школы не надо было ему передавать! Теперь он полновластный хозяин!
- Я думала, что мы вместе будем руководить школой, вместе жить, воспитывать детей! Я думала, что он хочет того же, что и я, семьи, детей, настоящего домашнего очага! Я знала. что у него раньше было много женщин, но считала, что я не такая как другие и что со мной у него будет все серьезно. О, Юрий Львович, я чувствую себя идиоткой! И мне ужасно стыдно! Мне даже в школу стыдно идти! Стыдно смотреть в глаза учителям и особенно, учеников. Ведь все всё знают. Брошенная...
- Машенька! Девочка моя! Успокойся! Почему тебе должно быть стыдно? Ведь, это же ему должно быть стыдно, а не тебе! - Юрий Львович не знал как успокоить Машеньку. Банальное "Он не стоит тебя" здесь не проходило. Впервые она говорила с ним так открыто и так откровенно, никогда до этого не показывала, как ей тяжело. Ему было удивительно и непривычно слышать все это от Машеньки, такой разумной и такой всегда гордой и сдержанной, - Я понимаю как тебе сейчас больно, но со временем любая боль проходит. Пройдет и твоя!
- Ненависть к некогда любимому человеку делает меня больной, - Машенька замолчала, словно решала, продолжать ли дальше? Но, все же продолжила, - Я ведь ребенка жду!
- Так что же ты грустишь? Это ведь радость такая! Так радуйся же! Ты не будешь одна! У тебя будет сын или дочь! И это замечательно!
- Как же мне радоваться? Если мой ребенок с самого рождения будет обделен?! У него не будет отца! - в глазах Машеньки видно было отчаяние, и Юрий Львович попытался успокоить ее.
- Сейчас в этом нет проблемы, - сказал он, - Вот если бы ты жила в середине прошлого века, тогда это была бы действительно большая проблема. А сейчас на дворе 21-й век! А, кроме того, у твоего ребенка вполне может появиться и отец!
- Это как? Я сомневаюсь, что Валера вернется, но если это и случится, я его не приму!
"Ох, Машенька! - подумал Юрий Львович, - Примешь ты его! Я ни сколько в этом не сомневаюсь, только вернется ли он?" А в слух он сказал:
- Я не имею ввиду Валерия Васильевича.
- Тогда кого же? - спросила Машенька.
- Я уверен, что ты встретишь человека достойного тебя! Лично я был бы рад быть тебе опорой на всю жизнь.
Стоило ему только произнести эти слова, как он пожалел о сказанном, ведь она может это истолковать неправильно. Юрий Львович тут же быстро добавил:
- Конечно, в качестве друга! - Он не смог посмотреть в глаза Машеньки, и не увидел, как она на это отреагировала. Вслух же она ничего не сказала.
В этот вечер они засиделись долго и Юрий Львович ушел домой далеко за полночь, а Мария Петровна еще долго неподвижно сидела, непрерывно, словно загипнотизированная, глядя на бокал недопитого вина. Она чувствовала, как рвется от боли ее сердце и как в душе звучит крик: "Ну, почему, почему он ушел? Чем эта Маргарита лучше меня?"