Глава V. Смерть в гробу…
Удар! Еще удар! Сухов, спросонья не понимая, что происходит, летит с нар прямо на пол. Вскакивает, пытаясь что-то разглядеть в кромешной темноте, и тут же его настигает последний удар в челюсть. Щелчок. Сознание отключилось…
– Оклемался, шакал? – злорадно усмехаясь, проговорил десятник, склонившись над Суховым и обливая его водой из ведра. Светало. Но утреннее небо заволокло тучами и вот - вот должен был пойти дождь. Старое кладбище, находившееся за воротами монастыря, ожидало новую жертву…
– Что молчишь, шакал? – вновь переспросил десятник. Сухов сплюнул кровавой слюной на землю и, подняв глаза, увидел несколько человек. Среди них был Абдулла, двое красноармейцев, которые, видимо, его тащили, ну и конечно десятник с баланов.
– Я тебе говорил Сухов, что ты у меня сдохнешь, – проговорил, улыбаясь, Абдулла. – А ты еще и повод сам дал, устроив бунт на баланах. Рой могилу себе, шакал, – приказал взводный.
Избитый, но не сломленный, Сухов, молча взяв в руки лопату и посмотрев на приготовленный уже заранее деревянный гроб, стоящий около его ног, начал неспеша копать землю для своей будущей могилы. «Да… неужели любезная Екатерина Матвеевна, нам не суждено больше с Вами встретиться? Простите меня за все…». От этих невеселых мыслей его отвлек грозный окрик десятника:
– Ты что там возишься? Рой быстрее!!! Шакал! – но сил работать у Сухова просто не было. Он еще не оклемался после вчерашней работы на баланах. Руки предательски дрожали, ныли и не слушались своего хозяина. Видя все это, Абдулла крикнул красноармейцам:
– А ну ка, подсобите нашему бывшему красному командиру! – слово бывшему Абдулла выговорил с особым наслаждением и ударением на первом слоге.
– Товарищ взводный, – взмолились бойцы. – Да у нас и лопат лишних нет. Только одну и взяли.
– Так сбегайте до монастыря! – приказал Абдулла. Те, злобно посмотрев на Сухова, как будто он был виноват в их несчастьях, чертыхаясь, пошли выполнять приказ взводного. Вернувшись, они быстро и с остервенением начали отшвыривать землю, торопясь закончить ненавистное дело.
Через 30 минут такой усиленной работы могила была вырыта. Яма зияла открытой пастью, ожидая очередную жертву в свое логово.
– Ну что, Сухов, полезай в гроб и прощайся с жизнью. – Сухов посмотрел на небо, на кричащих, голодных белых чаек и, перекрестившись, залез в деревянный ящик. Тут же крышка была захлопнута, и бывший командир услышал мощные удары молотков, забивающих гвозди в крышку гроба. Спустя пять минут его опустили на дно могилы и начали засыпать землей…
«Да.… Вот так я должен закончить свои дни? Неужели меня сейчас живьем закопают в землю? И кто? Абдулла? Как такое возможно? Почему враги Советской власти становятся ее палачами? Может это сон?», – но нет, это был не сон. Сухов почти сразу почувствовал нехватку воздуха. Тогда он стал стараться дышать как можно реже и не глубоко, пытаясь экономить. «Странно.… Почему у меня нет паники? Ведь я сейчас умру. А зачем тебе жить, Сухов? Если в той стране, за которую ты воевал и проливал свою кровь, творится такое? А как же Екатерина Матвеевна? О ней ты забыл? Все только о себе, да о своих обидах? Нет! Ты обязан выжить! Ты дождешься, когда они уйдут, а затем кулаком выбьешь крышку гроба и вылезешь из под земли, пока она еще влажная и сырая. А что потом ты будешь делать, Сухов? – вновь зазвучал внутренний голос. – Потом – будет потом. Есть вопросы? – нет вопросов», – проговорив сам себе все это, Сухов терпеливо начал ждать. Шло время. От нехватки кислорода начались галлюцинации. Ему привиделся белый ангел:
– Федя, пора. Они ушли. Борись за свою жизнь. Ведь тебя ждет Екатерина Матвеевна.
…– Ты кто? Кто ждет? – Сухов очнулся. Тишина и темнота. Тишина и темнота. Дышать было трудно и очень тяжело. Сухов протянул руку вверх и обрадовался! Расстояние до крышки было сантиметров 40-50, что позволяло нанести сильный удар с оттяжкой. Первая попытка отозвалась жуткой болью. Костяшки на пальцах рук заныли. Но выхода не было. Или смерть от удушья или покалеченные руки. Следующие удары Сухов уже наносил с остервенением, забыв о боли и не щадя свое тело, мысленно представляя себе, что он бьет Абдуллу, десятника и всех других истинных врагов Советской власти. Удар за ударом, удар за ударом, крышка гроба звенела, трещала, но не поддавалась. Сколько времени прошло, он не знал. Секунды и минуты казались вечностью. Но, наконец, проклятое дерево сдалось! Сухов пробил по центру гроба большую дыру, в которую тут же просунул руки и, не обращая внимания на занозы и сбитые в кровь костяшки рук, начал зашвыривать землю прямо к себе в гроб, пытаясь выбраться, таким образом, как можно быстрее наружу. Из-за этих своих столь энергичных движений Сухов вдруг резко почувствовал сильные приступы удушья. Ему казалось, что вот-вот и он вновь потеряет сознание. Но, видимо, не суждено было Сухову умереть сегодня. Его день еще не настал. Через несколько секунд рука пробила землю и выбилась на поверхность! Сухов, уже сидевший на корточках в гробу, из последних сил отшвырнул сырую землю и выполз наружу. Заживо погребенный хватал ртом воздух и пил его, пил, наслаждаясь каждой каплей, дыша часто словно рыба, выброшенная из воды на землю. Спустя время он, наконец, пришел в себя. Сухов сел и оглянулся. Вокруг никого не было. Солнце должно было вот-вот появиться из-за горизонта. Вдруг раздался колокольный набат. «Пять утра», – догадался Сухов. – « Ну что, Федор Иванович, можешь этот день назвать своим вторым днем рождения. Что теперь? Может бежать? Ты серьезно? – задал сам себе вопрос Сухов. Как ты сбежишь с острова без провизии, плана, помощников? Нет. Время еще не настало. Абдулла, наверное, ты меня не ждешь.… Надо идти в часть. А там видно будет…».
Часовой, стоя на посту у Никольских ворот, засыпал на ходу. Бедолагу клонило в сон. Веки его постоянно слипались, но усилием воли он вновь их открывал, пытаясь бдительно нести службу. Как вдруг красноармеец увидел что-то серое и черное, приближающееся со стороны кладбища. Часовой хоть и не был верующим, машинально начал крестится, приговаривая: «Чур меня! Чур меня!», – потом, вспомнив про инструкцию, энергично взвел затвор винтовки и громко заорал:
– Стой, кто идет! В ответ прозвучало: – Сухов Федор Иванович статья 58 из 12 роты. Да… вид у Сухова еще был тот. Голова, лицо, волосы, гимнастерка, штаны – все было вымазано в серо-черной земле. С ободранных рук на землю падали капли крови. Живой мертвец, да и только. Чайки, занудно крича, кружили над головой последнего, очевидно тоже дивясь его виду.
–Ты… Тебя… Ты же должен был быть закопан? – наконец проблеял из себя молодой боец, не веря своим глазам.
– Да должен был, должен. А я воспрял из мертвых, – из последних сил пошутил Сухов. – Я в свою роту. Вопросы есть? Вопросов нет. – И Сухов, не обращая внимания на часового, пошатываясь, побрел в казарму.
Когда он вошел внутрь, в нос как всегда ударил резкий запах гнили, клопов и испражнений. Только что принесли чан с пищей, у которого выстроилась очередь из заключенных за очередной пайкой. Сухов, не обращая внимания на удивленные взгляды товарищей по несчастью, целенаправленно шел по центру прохода к занавеске, за которой он знал, спит Абдулла.
– Федор Иванович, где вы были? – попытался остановить его вопросом друг Иван, но Сухов только отмахнулся. Он жаждал мщения. У него напрочь пропал инстинкт самосохранения. «Убить! Убить! Убить эту мразь! Этого врага народа!», – эти мысли навязчиво звучали в голове Сухова. Он решительно сдернул занавеску и увидел мирно спавшего Абдуллу. « Устал скотина. Промучился со мной за ночь», – саркастически подумал Сухов. Стащив сонного Абдуллу с кровати, Сухов, схватив как клещами двумя руками сзади его шею начал последнего остервенело душить, приговаривая: «Сдохни мразь! Сдохни!». Абдулла, окончательно проснувшись, попытался высвободиться, но не тут - то было. Сухов упал вместе с Абдуллой на спину и обхватил его пояс ногами, чем только усилил свою позицию. У взводного выкатились глаза, вылез язык изо рта. Он тщетно хватал губами воздух. Руки его беспомощно пытались ослабить железную хватку Сухова, но все было бесполезно. Заключенные, побросав свою очередь за пищей, окружили кольцом дерущихся, ожидая, чем все это представление закончится. Большинство из них просто жаждали смерти взводного, но до Сухова никто не мог на это решиться. Хрип. Шипенье. Судорожные удары ног Абдуллы об пол – только это и было слышно во всей казарме. Даже казалось, клопы притихли. Так бы, наверное, и закончил свои дни Абдулла, да видимо Аллах еще не готов был его призвать. Внезапно круг разорвался и в центр ураганом влетел десятник, водивший на баланы Сухова. Мощным пинком ноги он со всего маха врезал по спине бывшего красного командира. Но это не помогло. Тогда он в свою очередь обхватил шею Сухова и начал тоже того душить. Затем еще несколько раз ударил по почкам, и Сухов ослабил хватку, чем и воспользовался десятник, вырвав из плотного плена Абдуллу. В казарму подоспели красноармейцы и, как коршуны, набросившись на несчастного Сухова, начали беспощадно его избивать. А Абдулла встал на четвереньки, как побитая собака, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя после удушения, и только слюна капала и капала на пол с лица этого мерзкого взводного….
Василий Князев
#белое_солнце_пустыни
#исторические_романы
#исторические_повести