Самое страшное, что суждено пережить каждому человеку, – это смерть близких. После похорон Наташа ощутила огромное чувство виновности. Она корила себя за то, что не замечала перемен, которые произошли с отцом в последнее время, за то, что не была с ним рядом в его последние минуты, за то, что в какой-то мере относилась к нему как к ненужному балласту в своей жизни. Часто во время запоев отца она представляла, как хорошо могла бы сложиться жизнь, если бы его не было рядом, а однажды она в порыве отчаяния выкрикнула ему:
– Да лучше бы ты умер и не позорил меня! Это из-за тебя и мать начала пить!
Иногда, слушая по телевизору новости о сотнях и тысячах погибших в результате землетрясения, теракта или войны, Наталья задумывалась: почему к гибели всех этих людей она относится спокойно, почти равнодушно, а смерть одного-единственного человека – отца – не дает ей жить, дышать, радоваться каждому новому дню. По ночам, когда сон бежал от девушки, она мысленно обращалась к нему, просила прощения и находила для него самые ласковые слова. И в эти минуты перед ней возникали яркие воспоминания о редких счастливых моментах жизни с ним и приходило осознание того, что это никогда больше не повторится. Вина накрывала девушку удушливой волной, и не было сил выбраться из ее цепких объятий, чтобы глотнуть свежего воздуха и плыть дальше.
– Может, я и правда непутевая, и вся моя жизнь неправильная? – спрашивала себя Наталья и в который раз вспоминала день похорон.
Стоя на кладбище возле гроба, девушка не плакала. Она с детства привыкла не показывать своих слез людями и не ждать сочувствия. Как заведенная бессердечная кукла, она поцеловала отца, бросила в могилу три горсти земли, отошла к матери и обняла ее. В это время она услышала рядом с собой отчетливый шепот и узнала голос Екатерины Павловны:
– Непутевая – она и есть непутевая: отец умирает, а она поехала на машине с мужиками кататься. Какой-никакой, а отец ей Денис был…
Дальше голос стал тише. Наташа хотела оглянуться и узнать, с кем разговаривает женщина, но почему-то побоялась сделать это.
К привычной жизни она возвращалась очень нелегко. Девушке казалось, что она больше никогда не сможет радоваться, смеяться, удивляться, беззаботно болтать с подругами. Все ее мысли так или иначе возвращались к смерти отца, и даже звонки Володи не успокаивали ее. Когда уже не оставалось сил укорять себя в случившемся, она невольно начинала перекладывать вину на Гракова: если бы он не пригласил на пикник, она осталась бы дома, рядом с родителями. Наташа не представляла, что бы могло изменить ее присутствие, но иногда ей казалось, что при ней отец бы не умер.
Через две недели после похорон в субботу Наталья вновь отправилась на рынок. Хозяйка павильона, у которой она работала, посочувствовала и сказала, что дня три назад о ней спрашивал Федор. Девушка привычно стала развешивать вещи и расставлять обувь. Знакомого отца она собиралась отыскать позже, после того, как спадет основной поток покупателей, но мужчина появился сам. Он подошел к Наташе и с трудом стал подбирать слова:
– Ты, это, дочка… Если что, обращайся… Папка у тебя был хорошим человеком, мы его все уважали…
Мужчина достал из кармана смятые купюры и протянул девушке.
– Мы, это, собрали тут с мужиками маленько, возьми, помянете на сорок дней.
Наташа обняла этого неопрятного, с утра подвыпившего мужчину. Она прекрасно понимала, сколько нужно было ему приложить усилий, чтобы не спустить эти деньги на водку, а сохранить для нее. Совсем недавно в знакомых отца с рынка она видела только горьких пьяниц, опустившихся людей, которые потеряли всякий стыд и совесть. Теперь же она почувствовала необыкновенную жалость к этому человеку. Жалость и благодарность. Смущенный Федор вытер грязной перчаткой слезы, которые неожиданно для него покатились из глаз, и поспешил уйти.
С этого дня Наталья ощутила себя совсем взрослой. Она поняла, что жизнь может протекать лишь по двум сценариям: либо человек на старте получает все от родителей, либо нужно много трудиться, чтобы в результате получить желаемое. Третьего не дано. Конечно, можно мечтать о внезапно объявившихся дальних родственниках или кладе, который внезапно обнаружится на огороде, но Наташа была реалисткой, поэтому понимала, что ее ждет второй путь.
Приближались новогодние праздники. Володя предупредил, что приехать в поселок не сможет – родители собрались к нему в Москву, чтобы там вместе встретить Новый год. К своему удивлению, Наташа не очень расстроилась. Вообще в последнее время она с трудом могла поддерживать разговор с Граковым: слишком мало времени они были знакомы и жили в абсолютно разных мирах. Теперь девушка следовала строгому распорядку: в будни – школа и усиленная подготовка к занятиям, в выходные и праздники – работа на рынке. А еще она почувствовала особую ответственность за мать. Наташа боялась, что она запьет после похорон, но Ольга держалась. Когда она разговаривала с дочерью, на ее лице появлялась растерянная улыбка; взрослая женщина вела себя, как нашкодившая маленькая девочка, которая чувствует свою вину и хочет избежать наказания. Создавалось впечатление, что мать и дочь поменялись ролями.
Но на новогоднюю дискотеку в школу Катя подругу все-таки вытащила. Наташа шла на праздник уже без страха, однако и никаких сюрпризов она не ждала. В холле она увидела Антона, который за полгода очень изменился. Он стал намного выше, шире в плечах, короткая стрижка и строгая форма курсанта училища МЧС делали его взрослее. Он несколько секунд смотрел на Наташку, сомневаясь, свою ли подругу детства он видит перед собой, а затем радостно закричал:
– Семенихина, ты ли это?
Он схватил девушку в охапку, приподнял и закружил. Затем они сидели в пустом классе и рассказывали друг другу все, что произошло за время разлуки, чем поделиться можно, только глядя в глаза.
– А знаешь, у меня теперь девушка есть, – сказал Антон и достал мобильник, чтобы показать фотографию. – Ее тоже Наташкой зовут. А у тебя как дела с Граковым?
– Не знаю. Может, и дел никаких нет, мы ведь с ним общались только два дня, а по телефону, сам знаешь, какие разговоры. Вот когда приедет, тогда и пойму.
В эту минуту в класс заглянула Соколова и, словно увидев что-то непристойное, наигранно засмущалась и сказала:
– Извините, что нарушила ваш интим.
Через пять минуть она, закатывая глаза, рассказывала всем желающим, как застукала Семенихину наедине с Гусевым в темном классе.
– Не буду вдаваться в подробности, но сами понимаете, чем они там могут заниматься. Впрочем, ничего удивительного: на прошлой дискотеке ушла с одним, сегодня крутит с другим. Бедный Граков. Непутевая она и есть непутевая, – повторила она слова бабушки.
Леночка Соколова была отменным мастером плести интриги. Вскоре новость о том, что Антон и Наталья весь праздник провели вдвоем в классе, как снежный ком, обросла пикантными подробностями. Обсуждая это событие со своими подругами, она изображала на лице вселенскую скорбь и с надрывом говорила:
– Бедный Володя, мы ведь с ним с детства дружим. Он, наивный, ей так верит. Приедет на каникулы и станет для всех посмешищем. Семенихиной-то что, она привыкла к своей репутации, а Граковы – семья приличная. Неужели никто не предупредит его?
– Так ты ему расскажи о Гусеве, – советовала Ольга, которая все школьные годы слепо во всем поддерживала подругу.
– Я не могу, у нас ведь раньше были отношения, но я прекратила их. Володя может подумать, что я хочу вернуть его.
На самом деле никаких особых отношений между Граковым и Соколовой не было. Семьи общались между собой, и Лена и Владимир встречались на общих праздниках, не более. Но девушка привыкла загребать жар чужими руками, поэтому ждала, пока Оля первая предложит свои услуги.
– Так давай я напишу ему анонимно, как доброжелатель.
Лена сделала вид, что колеблется, стоит ли огорчать «друга детства», но потом согласилась. Однако начинающая Брунгильда не учла того, что Гракову уже не шестнадцать лет, и девичьи сплетни ему неинтересны. Так что маловразумительный опус анонима, который «желает Владимиру добра и только ради этого решил раскрыть ему глаза на Семенихину», не произвел на него никакого впечатления и остался без ответа.
Чем ближе был день приезда Володи, тем сильнее тревожилась Наталья. Она все еще не могла разобраться в своих чувствах, боялась, что, увидев его, не испытает того волшебства, которое охватило ее там, в лесу, на сказочной поляне. А если не будет этого чуда, то и никакие отношения не нужны. Но беспокойство было напрасным. Лишь только она заметила в конце улицы Вову и потом услышала его голос, как сердце радостно застучало, а голова закружилась от восторга.
Целую неделю молодые люди виделись каждый день. Они ездили в город, где Наташа впервые побывала в настоящем кафе; гуляли по полуразрушенному снежному городку, который напоминал людям, как быстротечно время, и, конечно, навестили свою поляну. Дневные оттепели покрыли снег толстым панцирем наста. Он громко хрустел под ногами, и эти звуки далеко раздавались в гулкой тишине леса. Ель по-прежнему зеленела, а березы и осины без своего убора казались бедными сиротками, которые терпеливо ждут, когда весна подарит им новые одежды.
– Закрой глаза, - сказал Владимир.
Наташа вспомнила, как несколько месяцев назад после этих слов они впервые поцеловались по-настоящему, и с замиранием ожидала прикосновения губ. Но Граков весело воскликнул:
– А теперь смотри!
Под елкой закопанный в снегу стоял маленький горшок с цветущими фиалками. Она засмеялась и присела рядом с цветами.
– Сказочница не я, это ты лучший в мире сказочник. Как бы мне хотелось, чтобы эта сказка длилась без конца.
Автор: Ирина Тимофеева