Но хорошо было недолго, Наташа постепенно начала привыкать к новому укладу жизни. Вскоре девочка не стала верить ни в сказки, ни в волшебников? ни даже в Деда Мороза. Случилось это по одной-единственной причине – он просто перестал приходить в семью Семенихиных, хотя Наташа, которая к тому времени уже училась в школе, старательно писала вместе с другими детьми ему письма.
Первый раз непутевой назвали Наташу тоже в школе. Было это в четвертом классе, как раз перед ее днем рождения. Никакого праздника она уже не ждала и даже боялась, что родители вспомнят о ее десятилетии: любая дата теперь служила для Ольги и Дениса поводом выпить. А подарка хотелось, очень хотелось. Предметом ее мечтаний были канцелярские товары. Она любила заходить в местный магазин и долго стоять возле витрины, разглядывая тетрадки и блокноты с красивыми рисунками, яркие пеналы, огромные коробки карандашей или фломастеров, наборы ручек с разноцветными пастами, ластики с запахом апельсина или карамельки. У многих одноклассников все это было, а ей мать покупала к школе только все самое дешевое: одноцветные тетради с желтоватыми листами, тоненький альбом для рисования, шесть цветных карандашей, грифель которых постоянно ломался. На переменах девочки раскладывали на партах свои богатства, иногда менялись ручками или блокнотиками, а Наташа лишь наблюдала за происходящим со стороны.
У Леночки Соколовой, ее соседке по парте, чуть ли не каждую неделю в ранце появлялось что-то новенькое. Сегодня на большой перемене она достала чудесную розовую сумочку, на которой была нарисована лошадка-единорог. Вздохи восхищения раздавались со всех сторон, когда Лена поочередно демонстрировала каждый предмет, лежащей в наборе, а в довершение она достала бархатную лошадку, внутри которой были спрятаны конфеты. Девочка принялась угощать подружек. Дошла очередь и до Наташи, которая стояла в сторонке и представляла, что все эти богатства каким-то чудесным образом окажутся у нее в портфеле. Лена протянула конфету и ей:
– Возьми, ты, наверное, в жизни приличного шоколада не ела.
Наташе очень хотелось попробовать лакомство, но тон, которым в эту минуту говорила Соколова, и ее презрительное выражение лица остановили девочку:
– Да у меня этих конфет дома сколько хочешь! И единорог с сюрпризом тоже есть, только лучше, чем твой!
– Тогда принеси его завтра, чтобы мы посмотрели, - ответила Лена, засмеялась, и ее тут же поддержали другие одноклассницы.
Наташа уже пожалела о своих словах, но делать было нечего. Она беспокойно досидела до конца уроков, а потом отправилась в магазин. Конечно, таких шикарных игрушек, как у Лены, здесь не было, но целую полку занимали пупси-единорожки. Некоторое время девочка вертелась возле витрины, а затем, когда девушка-продавец отвлеклась на покупателя, она взяла одну игрушку, быстро положила ее в портфель и направилась к выходу. Каждый шаг давался Наташе с трудом, ноги сами хотели побежать, но она боялась привлечь внимания. Сердце бешено колотилось. Девочка подошла уже к самой двери, как чья-то рука крепко сжала ее плечо.
– А-ну, стой, воровка! – закричала женщина, в которой Наташа узнала Екатерину Павловну, завхоза школы и бабушку той самой Лены Соколовой. – А ты куда смотришь? – обратилась женщина к молоденькой продавщице. – Так у тебя весь магазин разнесут, а ты и не заметишь.
Наташа стояла ни жива ни мертва. Екатерина Павлова кричала на нее, обзывала преступницей. От страха девочка не могла даже плакать. Молодой человек, который уже сложил свои покупки и собирался направиться к выходу, обратил внимание на громкие крики дородной женщины и беззащитный вид ребенка. Узнав, в чем дело, он взял игрушку из рук Екатерины Павловны и протянул Наташе.
– Бери, это тебе подарок.
Но девочка не шелохнулась. Мужчина заплатил за игрушку, взял Наташу за руку и повел из магазина. Вслед раздался громкий крик негодующей Екатерины Павловны:
– Вот из-за таких добреньких и вырастают потом преступники. Но ничего, я это дело так не оставлю.
На улице незнакомец достал из пакета пару шоколадок и вместе с единорожкой протянул Наташе:
– Не переживай, всякое в жизни может случиться. Только пообещай больше никогда не воровать.
Наташка шла домой со смешанными чувствами. Она была рада, что завтра сможет принести в школу куклу и доказать, что она не врала, и в то же время девочку грызла беспокойная совесть. На следующее утро она постаралась принарядиться – не каждый день человеку исполняется десять лет. Мать все-таки вспомнила о ее дне рождения и пообещала купить подарок, но не сегодня, а позже, когда будут деньги. Они вместе вышли из дому, и до самой школы Ольга строила планы, как они вместе поедут в город и там дочка сможет выбрать все, что пожелает, и обеим хотелось в это верить. Вчерашнее происшествие стало казаться Наташе не таким страшным, и, входя в кабинет, она радостно представляла, как достанет из портфеля шоколадки и угостит одноклассников. Как было заведено в классе, на доске уже висел плакат «С днем рождения!» Девочка предвкушала радостные минуты: сейчас войдет Полина Андреевна и дети хором прокричат поздравления. Но произошла катастрофа.
Учительница только пригласила именинницу к доске, как в класс, словно цунами, влетела завхоз. Весь ее вид выражал негодование. Полина Андреевна подумала, что мальчишки опять что-то натворили. Она хотела попросить Екатерину Павловну перенести разборки, но женщина закричала, что ее информация не терпит отлагательств. Наташа поняла, о чем пойдет речь, и хотела выбежать из класса, но цепкая рука, как вчера, остановила ее.
– Дети! – обратилась завхоз к четвероклассникам. – Как вы считаете, можно воровать?
Конечно, все хором дружно закричали: «Нет!»
– А вот Наталя Семенихина так не думает! Вчера она украла…
Полина Андреевна попыталась выпроводить завхоза из класса, но не тут-то было. Екатерина Павловна стояла, как неподвижная каменная баба, и продолжала кричать:
– Теперь вы чаще проверяйте свои вещи, у Леночки давно пропадали то ручки, то терки, но мы даже и подумать не могли, что с нами учится воровка.
Учительница уже без всяких церемоний попыталась еще раз вывести из класса разгневанную фурию, но они были в разных весовых категориях, и сдвинуть завхоза с места не представлялось возможным. Наконец поток брани начал иссякать.
– Непутевая ты, Семенихина, как и твои родители. Таких нужно сразу в специальные интернаты отправлять.
С чувством выполненного долга Екатерина Павловна выплыла из кабинета, а в классе началось настоящее светопреставление. Каждый вспоминал, что у него когда-то пропал карандаш, чинка или еще какая-нибудь мелочь, а те, у кого все было на месте, чтобы не отстать от общего настроения, тоже придумывал свою историю. Полине Андреевне стоило больших трудов, чтобы угомонить детей. Ни о каких поздравления уже не могло быть и речи. Чтобы привести мысли в порядок, она велела ученикам переписывать упражнение, а сама села за стол и принялась думать, как уладить назревающий конфликт. Неожиданно Леночка Соколова встала и начала собирать свои вещи.
– Ты куда? – спросила учительница.
– Я не хочу сидеть с непутевой и воровкой, – ответила она и села на свободное место рядом с Гусевым Антоном.
Некоторое время в классе стояла тишина. Наташка опустила голову почти до самой парты и продолжала писать. Потом поднялся Антон и громко сказал:
– А я не хочу сидеть с задавакой и сплетницей.
Он положил вещи на парту, где еще недавно сидела Соколова, и опустился рядом с Наташей.
С этого дня школьная жизнь Семенихиной стала полосой препятствий и испытаний. До десятого класса девочки, которыми верховодила Леночка, практически с ней не общались, но при малейшей возможности делали ей какую-нибудь пакость или отпускали злые шуточки. Мальчишки обращались к ней только в тех случаях, когда нужно было списать домашнее задание или контрольную. И только Антон, самый красивый мальчик в классе, был ее бессменным рыцарем и настоящим другом. А этого Соколова и ее компания простить не могли.
Все изменилось после девятого класса. Родители одноклассников недоумевали, как эта «непутевая» единственная из учеников сдала на пятерки все экзамены и получила свидетельство с отличием. Сослаться на то, что ее родители учителям дали взятку, было невозможно: отец все так же возил на рынке тележки с товаром, а мать из секретарей администрации разжаловали в уборщицы.
– Да из жалости этой непутевой завышают оценки, я-то уж знаю, – на каждом углу говорила Екатерина Павловна, злясь, что лавры лучшей ученицы достались нее ее внучке, а дочери пьющих родителей. – Говорила же сыну, что помощь шефскую нужно школе оказать, а он уперся: нам оценки не нужны, Ленка и так в институт поступит. А то, что дитя третий день плачет, так ему и дела нет.
Все летние каникулы Наташа работала на рынке: помогала раскладывать и развешивать товар, следила, чтобы ничего не украли, а иногда и продавала вещи. Она уезжала рано утром с отцом, а потом старалась перехватить его раньше собутыльников и вместе отправиться домой. Для этого она шла на разные хитрости: и ласково убеждала, и плакала, и грозилась выйти замуж за Гейдара, владельца рынка. Последнего Денис боялся больше всего, азербайджанец, который чувствовал себя хозяином не только рынка, но и всех его рабочих, уже не раз открыто говорил Семенихину, что хочет познакомиться с его красавицей дочерью, близко познакомиться, а взамен обещал золотые горы и молочные реки с кисельными берегами. Как низко ни пал Семенихин, но отцовскую любовь он еще не пропил, поэтому всегда отвечал, что Наташка еще ребенок и пусть Гейдар подождет несколько лет.
Заработанные деньги Наталья не тратила. Она бережно складывала их свой тайник, и к концу лета там собралась приличная сумма. Перед началом нового учебного года она отправилась с матерью на рынок уже не как работница, а как покупатель. Девочка переходила от прилавка к прилавку, спрашивала цену и радостно осознавала, что понравившаяся вещь может стать ее. Наташа не спешила с покупкой, ее завораживала та власть, которую дают деньги, и она поклялась себе, что сделает все, чтобы не жить в нищете.
Наталья шла на сентябрьскую линейку с тревогой: ее единственного дуга и защитника теперь рядом не будет: Антон ушел в училище. Вокруг Соколовой, как обычно, стояли почти все девочки десятого класса и с завистью слушали о ее поездке в Египет. Внезапно Лена замолчала и, близоруко прищурившись, стала разглядывать вошедшую на школьный двор девушку. В красавице с модной стрижкой, одетой в стильный деловой костюм, раскованно шагающей к зданию с красивым букетом невозможно было узнать Наташу Семенихину. Она уверенно подошла к одноклассникам и поздоровалась. Но если бы кто-нибудь знал, чего ей стоила такая уверенность. В душе она продолжала чувствовать себя гадким утенком, и, внезапно превратившись в прекрасного лебедя, боялась, что этого никто не заметит.
Но заметили все. Соколова, видя, что внимание одноклассников переключилось с нее на Наташу, снисходительно сказала:
– Надо же, даже из непутевой можно сделать подобие человека.
Она ждала, что от ее «остроумной» шутки все рассмеются, но осторожно захихикали только две наиболее преданные подруги, которые не отличались ни умом, ни красотой, и Лена с ними общалась только для того, чтобы хорошо выглядеть на их фоне. И в этот момент у Наташи выросли крылья и появилась надежда, что можно начать жизнь с чистого листа.
Автор: Ирина Тимофеева