«Как ласковая кобра я…» – так написала о себе писательница и поэтесса, идеолог русского символизма и яркая представительница Серебряного века Зинаида Гиппиус (1869–1945). И добавляла: «Я не могу покоряться людям». Не слишком ли заносчиво и демонстративно? Судить пока рано. Рассмотрим личность этой незаурядной женщины глазами психиатра.
Каких-либо психопатологических расстройств у близких родственников поэтессы не обнаружено. Отец Зинаиды был по профессии юристом, но в душе поэтом, правда с небольшой странностью: сочинял стихи, переводил Байрона, однако свои произведения никогда не публиковал.
Девочка в творческой атмосфере росла не по годам умной и сообразительной: «с четырех лет задавала взрослые вопросы», а в одиннадцать уже сочиняла стихотворения и вела самостоятельную переписку с «друзьями отца».
Поражать, притягивать и очаровывать
В эмоциональном плане у Зиночки было развито стремление выделиться, казалось бы такая черта личности характерна для многих подростков. Но дело было не в ее качестве, а в количественном выражении, в интенсивности этого стремления. «Ей очень хотелось поражать, притягивать, очаровывать, покорять.
В те времена, в конце XIX века, не было принято так увлекаться косметикой, как это после первой мировой войны начали делать женщины во всех странах мира. А Зинаида румянилась и белилась густо, откровенно, как делают актрисы для сцены. Это придавало ее лицу вид маски, подчеркивало ее выверты, придавало искусственность. И движения у нее были странные, под углом. Когда она двигалась, ее длинные руки и ноги вычерчивали геометрические фигуры, не связанные с тем, что она говорила».
Гиппиус любила оригинальничать, что само по себе большим «грехом» считать нельзя: «Мне мило отвлеченное: им жизнь я создаю». Но все хорошо к месту. Летом 1888 года 18-летняя Гиппиус познакомилась в Боржоми с 22-летним поэтом Дмитрием Мережковским. Через полгода в Тифлисе они обвенчались, и вот что она вскоре пишет: «Наш день прошел, как вчерашний… Д. С. ушел к себе в гостиницу довольно рано, а я легла спать и забыла, что замужем. Да так забыла, что на другое утро едва вспомнила, когда мама, через дверь, мне крикнула: “Ты еще спишь, а уж муж пришел! Вставай!”»
Молодожены сразу решили, что детей у них не будет и главное в их браке – «притяжение душ, а отнюдь не зов тела». Более того, в условия брачного договора было записано еще одно: «супруги условились, что их возвышенное любовное общение будет осуществляться лишь в сфере духовной и будет очищено от всякой “телесной грязи”».
Неординарные выходки в богемной среде
«Декадентская мадонна», как сразу прозвали Гиппиус, обладала привлекательной внешностью, сочетая красоту с острым и язвительным умом. Она и одевалась «не как все», поэтому не могла не привлекать к себе всеобщего внимания, «прельщая одних, смущая и раздражая других».
Гиппиус часто вела себя бесцеремонно, ее острых суждений и нелицеприятных оценок боялись, особенно молодые литераторы.
Кроме того, она «вызывающе подчеркивала свою девственность: уже десять лет состоя в браке с Мережковским, она носила косу: привилегия девушек, девственниц. Расставшись же с косами, сделала короткую стрижку – это в 1905 году, задолго до Коко Шанель». И одевалась по тогдашним меркам очень странно. В молодости оригинальничала, надевая мужской костюм.
К старости ее экстравагантность в одежде стала приобретать карикатурный характер: «на шею она натягивала розовую ленточку, на ухо перекидывала шнурок, на котором болтался у самой щеки монокль».
Гиппиус в утрированной форме демонстрировала привычку долго и внимательно рассматривать людей через монокль, что не могло не вызывать раздражения.
Строго соблюдалась и еще одна не самая естественная привычка: часто одеваться в мужскую одежду и говорить о себе в мужском роде, подписывая свои произведения мужскими псевдонимами: «Антон Крайний», «Лев Пущин», «Товарищ Герман».
«Гиппиус обожала эпатажи и розыгрыши, – правда, если только эпатировали и разыгрывали не ее. Ей непременно требовалось находиться в центре общего внимания и в курсе всех последних новостей…» Естественно, такие, как сейчас говорят, «приколы» нравилось далеко не всем и выглядели на фоне высокоинтеллигентной литературной среды дикими.
Гиппиус отнюдь не играла роль домохозяйки при талантливом муже. Она сама успешно занималась творчеством, издательства печатали ее романы, стихотворения, воспоминания.
В мыслях – мужчина, в теле – женщина
Нарушения в сексуальной сфере сложно объяснялись только истерическими капризами. Писательница не отрицала, что чувствовала себя бисексуальной: «В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе – я больше мужчина, в моем теле – я больше женщина». Зинаида Гиппиус вполне откровенно отмечала сексуальную двойственность своей натуры.
Три сестры Зинаиды так никогда и не вышли замуж. Хотелось бы обратить внимание читателя именно на этот факт: сексуальная девиация Гиппиус могла иметь наследственный характер.
Любопытен и еще один ракурс семейной жизни, который неоднократно подчеркивала сама Гиппиус: «За все протекшие годы мы с Мережковским никогда не расставались». При этом имели место разнообразные любовные увлечения, которые носили бисексуальный характер. Известна ее связь с английской баронессой Елизаветой фон Овербек. Гиппиус посвятила баронессе несколько стихотворений и находилась с подругой в отношениях, которые современники двусмысленно «называли и чисто деловыми, и откровенно любовными». Вот и весь секрет «нерасставанья» с мужем.
«Всем цветам Гиппиус предпочитала белый… Декадентка соблюдала фактическое безбрачие, и белые облачения служили ей символом чистоты… При том, что в контексте русской культуры конца века фигура Гиппиус олицетворяла греховный соблазн, нельзя упускать из виду ее парадоксальную сексуальность, сформированную специфическим самосознанием, устремленным к чистоте и духовности андрогина1… Очевидно, ей больше импонировали мужчины, особенно гомосексуалисты» (Матич О., 2001).
Хотя увлечения поэтессы в абсолютном большинстве носили платонический характер, они постепенно привели к тому, что между супругами, сохранявшими и укреплявшими с годами духовную и интеллектуальную близость, возникло физическое отчуждение, а со стороны Мережковского даже эмоциональная холодность.
Финальный аккорд одиночества
Гиппиус тяжело пережила смерть мужа в 1941 году и пыталась выброситься из окна. Потом успокоилась, уверяя себя и других, что Дмитрий Сергеевич просто вышел по делам и скоро вернется. В ее поведении начали проявляться странности. Несмотря ни на что, ей все же удалось создать настоящий литературный памятник Мережковскому – книгу-биографию, насыщенную интересным фактическим материалом.
Умирала Гиппиус в одиночестве, в атмосфере общей неприязни, в нищете, полностью соответствуя когда-то написанному (естественно, от мужского лица) стихотворению:
Я на единой мысли сужен,
Смотрю в сверкающую тьму,
И мне давно никто не нужен,
Как я не нужен никому.
Все точно по Фрейду
В России свои поначалу скромные литературные успехи Гиппиус с лихвой компенсировала эпатажными выходками и причудами, считавшимися неадекватными даже в богемной среде петербургских литераторов.
В Париже ничего не изменилось, писательница-эмигрантка Нина Берберова вспоминала: «Теперь мы знаем, что она из своих неврозов брала свою энергию, из своих неврозов делала свои стихи, писала свои дневники, и своими неврозами кормила свое мышление, делая свои мысли яркими, живыми и острыми не только благодаря их сути, на которой, как на драгоценном компосте, они вырастали и зрели, но и благодаря тому стилю, которым они облекались».
Зинаида Гиппиус представляла классический пример сублимации – переключения неудовлетворенной сексуальной энергии в творческий процесс. Все точно по Фрейду!
Чуть ли не каждая строка воспоминаний о Зинаиде Гиппиус свидетельствует о наличии у нее истерического расстройства личности, которое может не сопровождаться конверсионными симптомами (истерическими параличами, припадками, нарушениями чувствительности и т. п.). Но мимика, внешний вид, поведение и даже сам образ жизни – подтверждают этот диагноз.
Известно, кстати, что при явном подчеркивании собственной сексуальной привлекательности больные истерией зачастую страдают психосексуальными дисфункциями. Это может быть отсутствие оргазма или бисексуальность.
Предположительный диагноз: истерическое расстройство личности с сексуальными девиациями.
Источники:
- Безелянский Ю. Н. Вера. Надежда. Любовь… Женские портреты. М. : Радуга, 2001.
- Берберова Н. Н. Курсив мой. Автобиография. М. : Согласие, 1996.
- Гальперина И. Г., Стучинская А. А. Личная жизнь великих. М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2008.
- Гиппиус З. Н. Ласковая кобра. Своя и божья. М.: АСТ, 2015.
- Кон И. С. Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви. М. : Олимп; Фирма «Издательство АСТ», 1998.
- Матич О. Гендерные проблемы в царстве амазонок: образы женщин в русской культуре рубежа веков // Амазонки авангарда / Под ред. Дж. Э. Боулта и М. Дратта. М. : Галарт, 2001. С. 75–93.
- Носик Б. М. Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи. М. : Алгоритм, 2015.
- Парамонов Б. М. МЖ. Мужчины и женщины. М. : АСТ, АСТ Москва, 2010.
- Тыркова-Вильямс А. В. Тени минувшего. Встречи с писателями // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. С. 322–342.
- Шувалов А. В. Женская гениальность. Истории болезни. М. : Альпина нон-фикшн, 2012.
АЛЕКСАНДР ШУВАЛОВ С 1987 г. и по 2017 год работал заведующим Психоневрологическим диспансерным отделением Центральной городской больницы им. М.В. Гольца в г. Фрязино (Подмосковье).
Источник: https://www.psyh.ru/epatazh-genialnosti-patografiya-poetessy-zinaidy-gippius/
© Наша Психология