Виктор Сергеевич был в дороге уже третьи сутки. Добирался и поездом, и самолетом летел, и вот сейчас из аэропорта его везла желтая машина такси в соседний городок, в этом городке он родился и вырос, в этом же городке он не был более двадцати лет. Не смотря на то, что уже длительное время он был в дороге, он держался и довольно хорошо выглядел.
Виктору Сергеевичу уже за сорок, на висках засеребрилась первая седина, но черная шевелюра не поредела и седина придавала ему благородства. Он был подтянут и спортивен, не раскис, как большинство сверстников, на пивное пузико даже намека никакого нет, он вообще этим не увлекался. Одет с иголочки: качественный костюм, начищенные до блеска туфли, дорогой парфюм, на руке часы Baume & Mercier.
Ему было важно хорошо выглядеть, особенно здесь. Он хотел, чтоб в маленьком рабочем городке, в котором он провел детство и юность его увидели именно таким: успешным, респектабельным и самодостаточным. И весь вид его именно об этом и говорил.
... Он уже и не помнил, из-за чего тогда произошла ссора, на какие её слова он ответил грубостью и обиделся, сразу же поскидывал вещи в дорожную сумку и хлопнул дверью. Диплом института он месяц назад получил, всё, руки развязаны, такой специалист везде нужен и она больше не будет ему указывать. Пусть теперь остается одна, уже не надо его учить, вот и пусть ищет себе кого-то, а он сам по себе. Уехал далеко, за несколько тысяч километров и стал строить свою жизнь самостоятельно, уже без мамы. Доказывая больше не себе, а ей. Было трудно, иногда хотел все бросить, но вернуться домой к маме, поджавши хвост, не мог, вот, стиснув зубы, и шел вперед, работал, добивался своего.
Бывало, накатывало - и он хотел приехать, но останавливался, считая это слабостью, но больше всего хотел маму к себе пригласить, только решил, что ещё рано, успеет, не время. Уже и семью завел, и двое ребятишек родились, а все думал, что рано, куда торопиться? Вот устроится получше, обживется, с семьей в квартиру большую переедет, машину люксовую купит, дачу в пригороде достроит. Потом пригласит и покажет, как шикарно он живет, а вернее докажет, что зря ему не доверяла: вот он какой - всего сумел сам добиться и жизнь свою устроил.
Уже и детки подросли, и квартира большая, и машина крутая, и дача достроена, дом полная чаша, только мама этого не увидела, она вдруг взяла и как-то неожиданно умерл@. Вот почему? Кому теперь показывать? Кому теперь доказывать? В душе образовалась пустота...
... За невеселыми думами провел Виктор Сергеевич всю дорогу и вот водитель остановил машину возле подъезда его родного дома. Во дворе почти ничего не изменилось, деревья только большие спилили, да дом пообветшал, только дверь металлическая в подъезд сверкала новизной и была заперта. Он набрал на домофоне номер квартиры соседки, дверь открылась, и он поднялся на второй этаж.
"Витюша!" - радостными объятиями встретила его тётя Маня, взглянула на него и заплакала, сожалея, что мама не дождалась. Она не очень-то и изменилась за эти 20 лет, постарела, конечно, но голос остался такой же молодой и обращалась к нему так, как его всегда мама называла - Витюша.
Тётя Маня быстро успокоилась, пригласила его в квартиру, в комнате сели за уже накрытый стол, видно было, что она его ждала, готовилась и женщина начала говорить: "Так, Витюша, сначала к делам. Мы знали, что ты не успеешь приехать, все сделали сами. Все хорошо прошло, не переживай. Сейчас мне для начала надо наказ мамин исполнить, а потом и поговорим". Виктор внутренне напрягся, вот сейчас и начнется промывка мозгов, что к матери не ездил и, что не помогал ей.
Тем временем тётя Маня подошла к комоду и из верхнего ящика достала коробочку и какой-то сверток. Вернувшись, она сначала протянула коробочку. В коробке оказался довольно дорогой современный телефон известной марки. "Вот, телефон тебе отдаю, который ты маме купил. Все в целости и сохранности. Да и зачем ты так тратился? Она-то и пользоваться им особо не умела, только соседкам хвасталась, какой ты - молодец."
Виктор удивился, хотел было что-то сказать, но функция речи как будто отключилась у него, он изумленно взял коробку и положил перед собой на стол. Тётя Маня продолжала: "А вот деньги, тут триста двадцать четыре тысячи осталось. Это она не тратила деньги, которые ты присылал, ей ведь не много-то и надо было, все сокрушалась, что много работаешь и зачем это ты ей шлёшь деньги, уж лучше б сам приехал. Из этих денег мы и организовали прощание и на обед отсюда же взяли. Тут вот и чеки, чтоб ты мог посмотреть. Все точно. Можешь проверить."
Виктор сидел и ошарашено слушал тётю Маню. Он сначала и не понял, что это за телефон, что за деньги? Ведь он то знал, что никогда не покупал матери даже простой Нокиа и денег тоже никогда не отправлял. В горле предательски запершило...
От мыслей его отвлекла и вернула в реальность тётя Маня: "Ладно, Витюша, хороший ты сын, поговорить ещё успеем, давай помяни", - она налила в рюмку из запотевшего графина. Виктор встал, молча поднял рюмку и выпил, молча поел. Потом сказал, что он очень устал в дороге, утром зайдет за тётей Маней, а сейчас хотел бы пойти отдохнуть.
Виктор вышел от соседки. Открыл ключом, который ему передала тетя Маня, дверь в мамину квартиру, зашел в пустой темный коридор, и, не включая свет, сел прям тут же на пол, положил рядом коробку и сверток, и заплакал. Слезы лились, он вытирал их руками, а они всё не останавливались. И очень ему хотелось в этот момент оказаться в этой же квартире, только тогда, много лет назад, когда он со злостью закидывал свои вещи в дорожную сумку, но сейчас он хотел, чтоб мама тогда остановила его...
Рано утром вместе с соседкой тетей Маней Виктор на такси поехал к маме. Утро было пасмурное и тихое. Виктор молча шел по кладбищу, он остановился у свежей м@гилы и увидел черно-белый портрет мамы, который был прикручен к деревянному кресту, на портрете она была такая, какой он видел её в последний раз, только улыбающаяся. Возле этого креста он положил огромный букет бордовых роз, перевязанных черной ленточкой с надписью "Любимой маме от сына".
Вот только нужен ли уже маме этот букет?...
Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять – о, Боже, как мы виноваты!
"Пока мы живы, можно все исправить!"
Эдуард Асадов
