В середине сентября в Москве рассвет наступает в шесть утра. Сегодня в это время я вышел из дома. Ветра нет. Первые лучи солнца с востока ложатся на голубое небо золотыми бликами, радуя меня божественными красками разгорающегося нового дня.
Москва начинает просыпаться. Машин на улицах еще мало, а прохожих практически нет. Я выхожу на Дмитровское шоссе и иду в сторону автостоянки, где ждёт оставленная с вечера «Субару». Я иду, поигрывая в кармане лёгкой курточки автомобильными ключами. Настроение отличное!
Вдалеке навстречу мне идёт мужчина. На первый взгляд — не москвич: крутит головой по сторонам, озирается, особенно когда проходит мимо угла очередного строения. Видимо, хочет рассмотреть название улицы и номер дома. Его взгляд задерживается на мне, мы всё ближе. Он глаза от меня уже не отводит. Я рассматриваю его в ответ.
Пиджак тёмный, несколько помят, белая рубашка в тонкую голубую полоску, синий галстук завязан крупным узлом, как носили в восьмидесятых годах прошлого века. Лицо без бороды, но однодневная щетина имеется. Значит, утром побриться он не смог. Может, он был в пути или ночевал в доме, где бриться ему было неудобно. В одной руке мужчина несёт чёрный пластиковый «дипломат», с какими раньше ездили все командированные.
Интуиция подсказывает мне, что товарищ приехал с Северного Кавказа или из Закавказья. Мы всё ближе и ближе. Пытаюсь понять, кого он мне напоминает...
Ну, конечно! Актёра Фрунзика Мкртчяна, игравшего в знаменитом фильме Георгия Данелия «Мимино». Кино это я видел с десяток раз и на всю жизнь запомнил реплику одного из героев фильма: «Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся!»
Мы поравнялись с «Фрунзиком», и мои воспоминания обрывает его обращение:
— Э-э-э! Здравствуй, дорогой! (с явным ударением на букву «а» в первом слове и заменой в первых двух слогах второго слова буквы «о» на букву «а»), — он широко улыбается мне. — Подскажи, а где я нахожусь? Остановка автобуса где?
Останавливаюсь напротив него и пробую узнать, куда человек в такую рань хочет попасть. И отвечая на его улыбку своей, говорю:
— Понимаете, уважаемый, какая штука! Смотря куда Вам необходимо попасть! Вон в ту сторону, — я показываю рукой назад, по Дмитровскому шоссе, в сторону своего дома, — там Москва! А в ту сторону, — я протягиваю руку с выпрямленным указательным пальцем в сторону, откуда мужчина идёт, — там Московская область.
Товарищ как будто знал, что я скажу и куда покажу, размахивая своими руками. Он тут же, указывая на небо, меня спрашивает:
— А там что? — и почти смеётся.
Почему-то я рад его шутке и отвечаю:
— Туда нам с Вами еще рано! — и мы оба смеёмся, стоя напротив друг друга. Он похлопывает меня по плечу:
— Ты не обижайся! Я тебе одну умную вещь спрошу. Мне нужен вокзал Казанский.
Честно говоря, я почему-то ужасно рад этому нашему дико содержательному разговору. Кроме того, надо оставаться вежливым москвичом:
— Идите, как идёте, вперёд еще два квартала. Увидите вход в метро. На палке будет большая красная буква «М». Спуститесь в метро. Вам нужно доехать до станции «Комсомольская». Можно спросить у дежурной, она Вам подскажет.
— Слушай, мне дома сказали, москвичи такие, бегут все. Ничего не скажут, говорят: «Не знаю» — на бегу. Не останавливаются. Я так думаю, что ты не москвич.
— Вообще-то я москвич. И мне приятно с Вами говорить. И если я помог Вам, то я очень рад.
— Знаешь, дорогой! Очень помог! Дай Бог тебе здоровья и деткам твоим, — он улыбается и уходит, хлопнув легонько меня по локтю.
А я стою и не понимаю: разговор ни о чём, а зацепил меня сильно. Ведь от человека зависит не только то, что он спросит у другого человека, но и как он это сделает! А от другого человека зависит и что он ответит, и как ответит.
А этот человек, который немосквич, спросил меня так и так улыбнулся, что я в его тепле душой согрелся.
Бывает же!
И мне почему-то становится неуютно от того, что человек уходит, а поговорили мы с ним так мало. И шанса поговорить с ним больше не будет. А ведь нам, москвичам, частенько за делами, беготнёй, домашними заморочками, долгими переездами в метро — на работу или с работы домой — порой не хватает простого человеческого общения на простые житейские темы.
Без столичных рассуждений о политике. Без надоевших постоянных разговоров о росте цен и мизерных зарплатах. Хотя все москвичи знают, что, выехав из Московской области и услышав цифры заработков людей, проживающих в регионах, с трудом понимаешь, каким образом тамошние жители вообще живут…
И я кричу в спину, удаляющемуся столичному гостю:
— Уважаемый! Хочу одну умную вещь Вам сказать, — он останавливается, поворачивается ко мне, удивлённо подняв густые чёрные брови.
— Вы, видимо, самолётом в Москву прилетели? В Домодедово или Внуково?
Товарищ начинает двигаться осторожно в мою сторону, неуверенный до конца, что житель столицы готов продолжить с ним разговаривать.
— Да, я в Москву вчера самолётом прилетел. Поздно вечером. Никуда не поехал. Переночевал в аэропорту. Мне что надо? В мягком кресле до утра немножко спал. А теперь я здесь, прилетел проведать дочкину семью, внуков хочу увидеть. Они в Малаховке живут, — он говорит это, ещё не понимая, зачем я его остановил. И вот мы опять стоим друг напротив друга.
— А Вы, из какого города летели в Москву?
— Из Еревана.
— А, я знаю. Из аэропорта Звартноц? Вы, наверное, армянин?
— Да, армянин. Аэропорт Звартноц. Ты откуда знаешь наш аэропорт?
— Вас как зовут?
— Армен.
— Армен, меня зовут Олег, пойдёмте, я еду на машине в район Казанского вокзала, подвезу Вас и по пути можем поболтать. Стоянка моей машины в трёх минутах ходьбы отсюда.
— Дорогой, ты точно не шутишь? — Армен улыбается широкой улыбкой.
Через пять минут мы отъезжали от автостоянки в сторону Комсомольской площади.
— Вот и получается, что мы с тобой, Армен, почти земляки. Два года после института мы с женой жили в Ереване. Дочь первая родилась там — в Институте акушерства и педиатрии, на улице Ленина.
— Так я там за углом, на Амиряна живу. Рядом с хлебзаводом. Знаешь?
— Конечно, знаю. Мы с женой на Амиряна квартиру снимали и жили там полгода, а потом переехали в Ерорт масс.
— Ахпер джан, так ты и по-армянски можешь говорить?
— Микич узум! Ну, то есть немножко…
— Ты мне можешь с армянского не переводить! Я понимаю! — мы оба смеёмся от души.
Я давно так задушевно ни с кем не разговаривал. Мы с Арменом родились и большую часть жизни прожили в одной стране. Между нами до начала девяностых никогда не было границ, пограничников и таможенников. Мы думаем, делаем и говорим одинаково, несмотря на разные языки. Мы одинаково воспитаны. Я знаю гору Арарат и озеро Севан, а Армен знает Байкал и Саяны. Мы любим наши семьи и наших родных. Мы любим добро и мир! Нас тяжело переделать…
Автор: Александр Черняк.