Все четыре евангелия рассказывают об отречении Петра от Иисуса; однако, если Синоптические Евангелия сообщают о трёх отречениях, как следующих одно за другим, Иоанн помещает рассказ о допросе Иисуса у первосвященника между первым отречением (18:17) и вторым и третьим (18:25–27). На этом основании некоторые комментаторы сделали вывод, что первое отречение произошло во дворе Анны, а второе и третье — во дворе Каиафы. По мнению Леона Морриса, этот вывод является преждевременным, поскольку: (1) Анна и Каиафа вполне могли жить в одном дворце или (2) в ту роковую ночь могли находиться в одном месте. То, что Анна «послал» Иисуса к Каиафе в 18:24, не обязательно означает перемещение из одного района в другой. Кроме того, то, что Синоптические Евангелия описывают эти отречения как одно за другим, не означает, что между ними не происходило никаких событий.
“И отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. Это был Каиафа, который подал совет иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ. За Иисусом следовали Симон Пётр и другой ученик; ученик же этот был знаком первосвященнику и вошёл с Иисусом во двор первосвященника. А Пётр стоял снаружи, за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел и сказал привратнице и ввёл Петра. Тут рабыня-привратница говорит Петру: «И ты не из учеников ли Сего Человека?» Он сказал: «Нет». Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Пётр также стоял с ними и грелся” (18:13–18).
Стихи 13, 14. Анна был первосвященником в 6–15 гг. н.э. (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18.2.1–2 [26, 33–35]). Он был назначен на эту должность Квиринием, Римским префектом и губернатором Сирии, и снят с неё предшественником Пилата Валерием Гратом. Даже после своей отставки он пользовался значительным влиянием, так как иудеи были возмущены произволом римлян, оккупировавших их землю. Согласно закону Моисея, должность первосвященника была пожизненной (Чис. 20:28; 35:25). После смещения Анны эту должность в течении последующих лет занимали некоторые члены его семьи, включая его пятерых сыновей и зятя Каиафу (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 20.9.1 [197–98]). Несмотря на то, что в глазах римлян официальным первосвященником на тот год (то есть, «в тот исторический год») был Каиафа, «настоящим» первосвященником, имевшим реальную власть, считался Анна, патриарх рода первосвященников (см. Лк. 3:2; Деян. 4:6). Это объясняет, почему он назван «первосвященником» в 18:15, 16, 19, 22 и почему сперва Иисуса привели к Анне, а потом уже к Каиафе (18:24).
Каиафа был назначен на должность первосвященника Валерием Гратом и занимал её в 18–36 гг. н.э., дольше чем какой-либо иной первосвященник во времена Нового завета. Очевидно, Каиафа был больше политиком, чем религиозным лидером. Именно Каиафа сказал, что «лучше одному человеку умереть за народ» (см. 11:49–53). Стоя перед этим начальником, в котором было совсем мало справедливости, Иисус будет осуждён. После этого Его отправят к Пилату, который будет вынужден распять Его.
Хотя все евангельские повествования пишут о суде перед иудейскими властями, только Иоанн сообщает о предварительном и неофициальном допросе Иисуса у Анны (18:12–14, 19–24). О том, что Иисуса допрашивал в своём доме Каиафа, будет сказано только в 18:24 (см. Лк. 22:54), где «собрались к нему все первосвященники, и старейшины, и книжники» (Мк. 14:53). Вероятно, во время предварительного расследования перед Анной и Каиафой (Мф. 26:57–68; Мк. 14:53–65; Лк. 22:54, 63–65) было решено предать Иисуса более официальному суду перед синедрионом, высшим судом иудеев. Этот суд состоялся сразу после рассвета (Лк. 22:66–71) и закончился официальными обвинениями и вынесением смертного приговора, после чего Иисуса отослали к Пилату (Мф. 27:1, 2; Мк. 15:1; Лк. 23:1; Ин. 18:28).
Евангелие от Иоанна лишь вскользь упоминает ночной допрос Иисуса в доме Каиафы (18:24). С учётом сведений из Синоптических Евангелий попытаемся восстановить порядок событий:
1. Иисус был неофициально допрошен ночью в доме Анны, чтобы заручиться его одобрением в обвинительном приговоре Иисусу.
2. Анна отправил Иисуса Каиафе, чей дом, вероятно, находился в том же дворе. Эта часть судебного расследования происходила до рассвета и, возможно, на нём присутствовали не все члены синедриона. В это время Иисуса оскорбляли и подвергали насмешкам.
3. На рассвете Иисус предстал перед синедрионом, и было проведено официальное судебное заседание. Во время этого заседания были предъявлены «свидетельства» против Иисуса.
4. И, наконец, Иисуса отправили к Пилату для римского суда.
Стихи 15, 16. В греческом тексте этот отрывок о первом отречении начинается с имени ученика: Симон Пётр. В этой книге Пётр последовательно называется полным именем после того, как на какое-то время удаляется со сцены, а после возращения обычно назван коротко «Пётр» (18:16, 17, 18). Когда в 18:25 события снова перемещаются во двор первосвященника, он в 18:26 назван полным именем «Симон Пётр», а в 18:27 — просто «Пётр». Все четыре евангелия сходятся в том, что Пётр за Иисусом следовал, хотя ни в одном не сказано, почему. Хотя перед этим все ученики разбежались (Мф. 26:56), Пётр и «другой ученик» вернулись и последовали за Иисусом. Пётр ещё не был охвачен страхом. Когда другие убежали, он пошёл за Иисусом до ворот дома первосвященника. Здесь следует прояснить, как минимум, три вещи: кто был этот первосвященник, что это был за двор, и кто был другой ученик.
Хотя официальным первосвященником, назначенным Римом, был Каиафа, настоящим первосвященником по-прежнему считали Анну. По мере развития событий, очевидно, под первосвященником следует понимать Анну (18:15, 16, 19, 22).
Если этот «первосвященник» был Каиафа, а допрос происходил перед синедрионом, тогда упомянутый «двор» (ауле), вероятно, был на территории храма. Однако упоминание о «рабыне-привратнице» (18:17) противоречит такому пониманию, так как подобные обязанности на территории храма могли выполнять только мужчины. Таким образом, этот «двор», скорее всего, был «двором», прилегающим к домам, где жили Анна и Каиафа.
И, наконец, «другим учеником», вероятно, был ни кто иной как любимый ученик, апостол Иоанн. Некоторые комментаторы сомневаются в этом, поскольку «любимый ученик» нигде не назван по имени, а также вряд ли галилейский рыбак мог быть знаком первосвященнику (как сказано в ст. 15 и 16). Слово, переведённое как «знаком» (гностос) предполагает больше, чем простое знакомство. В Лк. 2:44 оно использовано в контексте близких друзей и родственников. Поскольку этот ученик был «знаком первосвященнику» и имел свободный доступ в его двор, некоторые исследователи предположили, что «другим учеником» мог быть один из иерусалимских последователей, вхожий в дома высших начальников.
Несмотря на эти доводы, есть несколько причин, которые можно привести в пользу того, что «другим учеником» был сам Иоанн. (1) Фраза аллос матэтэс используется для названия «другого ученика, которого любил Иисус» в 20:2 (см. 20:3, 4, 8). (2) «Другой ученик» был тесно связан с Петром, обстоятельство, которое напоминает не только о связи любимого ученика с Петром (см. 13:23–25; 20:2–10; 21:20–24), но также о тесной связи Петра и Иоанна, о которой сообщается в Синоптических Евангелиях и книге Деяний. (3) Как правило, Иоанн называет по имени всех значительных последователей Иисуса, как, например, Никодима и Иосифа из Аримафеи; однако нигде в книге не сказано, как звали «другого ученика», а также любимого ученика. (4) Социальный барьер между простыми работниками и более образованными людьми был незначительным среди палестинских евреев, и доступ ко двору первосвященника не был чем-то невероятным. (5) У отца Иоанна, Зеведея, были наёмные работники (Мк. 1:20); учитывая его социально-экономический статус, вполне возможно, что он был знаком первосвященнику. (6) Леон Моррис приводит доказательства, что по материнской линии Иоанн мог приходиться родственником первосвященнику. Исходя из всего этого, разумно сделать вывод, что «другим учеником» был любимый ученик. Кем бы он ни был, он мог свободно входить во двор первосвященника и даже попросить привратницу впустить Петра.
Стихи 17, 18. Все четыре евангелия согласуются в том, что первой, кто обвинил Петра, была рабыня, но лишь Иоанн уточняет, что она была привратница. Рабыня-привратница, которая впустила во двор Петра, знала Иоанна лично и знала, что он был учеником Иисуса. Тот факт, что Пётр пришёл вместе с Иоанном и тот попросил впустить его, побудил её спросить, не был ли и Пётр также учеником. Её вопрос был сформулирован так, чтобы на него ответить отрицательно: «И ты не из учеников ли Сего Человека?» Её уверенность в отрицательном ответе, презрительное «ученик Сего» и нежелание Петра быть узнанным способствовали его поспешному ответу, в котором он отрицал, что является учеником Иисуса. Пётр ответил: «Нет». Алан Кулпеппер отмечает, что Пётр не отрёкся от Иисуса как от Господа; он отрицал лишь своё ученичество. Несложно представить, как неловко чувствовал себя Пётр вблизи высоких начальников, в окружении их слуг и воинов. Несмотря на свои самоуверенные заявления в верхней горнице (13:37) и проявленную отвагу в саду (18:10), он упал духом. Хотя ранее он твёрдо сказал, что скорее погибнет за своего Господа, чем откажется от Него, это событие показало, что его Господь и Учитель знал его лучше, чем он знал себя сам (см. 13:38). Как это было и раньше, способность Иисуса к предвидению свидетельствовала о том, что Он контролировал события.
Римские солдаты вернулись в крепость Антонию, так что во дворе остались только рабы первосвященника и служители (то есть, храмовая стража). Иерусалим находится на высоте около 730 м над уровнем моря, и весной, особенно ночью, там бывает довольно холодно. Вероятно, так было и в ту ночь, потому что рабы и служители развели костёр. Хотя в русскоязычных переводах написано просто огонь, Иоанн использовал особое слово антракиа, которое во всём Новом завете встречается только здесь и в 21:9. Этим словом обозначали огонь, разведённый на древесном угле, и его использование подчёркивает любовь Иоанна к деталям и то, что он был очевидцем описываемых им событий. Упоминание о костре ещё раз подтверждает, что допрос Иисуса происходил ночью, когда люди были вынуждены развести огонь, чтобы согреться. Проведение подобных мероприятий ночью считалось незаконным. Однако из-за праздника иудейские начальники были вынуждены торопиться, чтобы отвести Иисуса к Пилату в начале следующего утра.
Пётр старался оставаться незамеченным. Поскольку той ночью было очень холодно, он приблизившись к костру, стоял возле него среди врагов Иисуса (возможно, там был и Иуда; см. 18:5; Мф. 27:3) и грелся. Вероятно, он был полон тревоги, стоя там и опасаясь, что его узнают, но он желал знать, что происходило с Тем, с кем он был так близок на протяжении последних трёх лет. Хотя отречение Петра было проявлением малодушия, он был одним из двух верных учеников, последовавших за Иисусом во двор первосвященника.
