Стихотворений, с которыми я полностью сливаюсь, не так много.
Особняком стоит "Единственные дни" Пастернака. С юности оно для меня исключительно.
"На холмах Грузии" — в том же ряду. Я гулял с Андреем и медленно читал его. Вслух и про себя. Прохожих было немного, но все же околотками-закоулками проходили, а то бы я читал в голос.
Когда медленно читаешь любимое стихотворение, очень-очень медленно и много раз, то узнаешь множество интереснейших вещей.
1 строфа.
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Здесь запятая, не точка. Но я остановлюсь, чтобы перевести дух.
На холмах Грузии лежит ночная мгла
Кто смотрит на холмы Грузии? Это вид сверху. Это выше человеческого взгляда, даже если наблюдатель стоит на горе. Это выше птичьего полета. Это — даже не смотрит, а знает — Творец. Мглу нельзя увидеть, но можно знать, что она существует. Как отвлеченная идея и как осязаемое воображением явление мира. Сверхобщий план.
Шумит Арагва предо мною
Это слышит человек. Общий или средний план непроницаемой (?) мглы, в которой шумит Арагва.
Мне грустно и легко
Это то, что человек чувствует. Деталь — глаза, если найти соответствие внутреннему переживанию во внешнем облике.
Три строчки, три неполные строчки! — и колоссальный, невероятный прыжок от внешнего к внутреннему. Какое филигранное мастерство и вдохновение!
А дальше...
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою.
Контрасты. Грустно — но легко. Печаль — но светла. Мгла и свет. Но откуда свет во мгле? — Печаль полна возлюбленной. Что это? Что за невероятный образ?
Получается, что печаль — это форма души, а возлюбленная — то, что наполняет душу.
2 строфа.
Тобой, тобой одной... Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит.
И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.
Тобой, тобой одной...
Да, мы правы - возлюбленная наполняет душу влюбленного, как... Впрочем, об этом позже.
...Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит.
И вновь — странность, загадка — строчка с закрытым, потаенным смыслом. Уныние — это смертный грех. О чем говорит нам поэт? Мы вправе сделать вывод, что есть такое уныние, которое мучит, тревожит, следовательно, иссушает душу! А есть уныние, которое синонимично с грустью и печалью, наполненными светом. Открытие? — Для меня — да.
Одна из самых таинственных строк-образов в литературе.
И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.
Посреди уныния, грусти и печали — живой, трепетный огонь влюбленной человеческой души. Сердце горит и любит. И от него — легкий свет, который заполняет спящую душу, в которой — печаль и мгла. Освещает, чтобы преобразить.
Возлюбленная наполняет душу влюблённого, как бессловесный, темный мир человеческой души наполнен любовью Господа.
Вот, перед нами — мистическое, восхищённое признание поэта в любви к женщине, благодаря которой становится возможным постичь смысл Божьей Любви.
И какая точность, деликатность и совершенное, безупречное мастерство. Вот уж воистину, Господь дает силы тем, кто славит Любовь и отнимает у тех, кто относится к любви, как к разменной монете, на которую пытаются приобрести то, чему суждено стать тленом.
Пара текстов о литературе
О дорогом Юрии Ковале
Перечитывая "Повести Белкина"
И о кинематографе
Цикл статей о фильмах Сергея Соловьёва
И о чудесном фильме "Семь маленьких рассказов о первой любви"