Когда он наконец оторвался от клавиатуры и откатился от стола, откинувшись на спинку кресла, ленивое сентябрьское солнце медленно опускалось за горизонт. Его задержала в офисе не работа: по вечерам ему нравилось возиться с проектом этого дома мечты. Детской фантазией, обречённой вечно жить в цифре. Андрей вернулся к монитору, лениво пощёлкал мышью, чтобы полюбоваться своим творением со всех ракурсов, довольно хмыкнул и выключил компьютер.
Уходить домой последним под гулкое эхо каждого шага в пустом офисном коридоре давно вошло в привычку. Его не раздражала ни медлительность лифта, который, похоже, успел уснуть и был совсем не рад, что кто-то его разбудил, ни недовольное сопение охранника, который целую вечность возился с ключами, чтобы выпустить его на улицу. Поэтому вежливое «спокойной ночи» выпало у него на автомате, а не от желания потроллить.
Услышав в ответ привычное ворчание о нормальных людях, которые давно разошлись по домам, он рассеянно улыбнулся и шагнул с крыльца в сгущающиеся сумерки. Чтобы наступить в лужу. Единственную, пожалуй, лужу на ближайшие несколько километров. Что ж, мокрый ботинок стал отличным и логичным дополнением к шторе для ванны, которая рухнула утром ему на голову, и чашке кофе, которую он пролил на себя во время обеденного перерыва. Другими словами, лужа его совсем не расстроила. А вот то, что из-за неё придется отменить традиционную вечернюю прогулку по городу, немного огорчило.
Хлюпая промокшим насквозь ботинком, Андрей дошёл до остановки, достал телефон, чтобы вызвать такси, и понял: лимит неприятностей на день ещё не исчерпан. Потому что его верный помощник показал точное время, мигнул – «Прости, я всё!» – и отрубился. Медленно опускаясь на скамейку, он подумал, что сегодня точно можно позволить себе сигаретку из пачки на чёрный день. Оказалось, севший телефон – это не последний сюрприз из комплекта «Вечерние неожиданности». Потому что пачка сигарет с лежащей внутри зажигалкой нашлась сразу, а вот портмоне осталось в кармане пиджака, залитого кофейной гущей. Пиджака, который остался на вешалке в офисном шкафу.
Можно было, конечно, достучаться до спящего охранника и вызвать такси из офиса, но снова старательно не замечать чьё-то ворчание совсем не хотелось. Он выпустил колечко дыма, посмотрел, как оно неторопливо поднимается к первым звёздам, тускло сверкающим на фоне быстро темнеющего неба, и пересчитал бренчавшую в кармане мелочь. Меди могло хватить в лучшем случае на троллейбус, но последний «рогатый» давно уехал в депо. Значит, без традиционной прогулки всё-таки не обойдётся!
Андрей жадно затянулся и прикинул расклад: в теории, даже если шагать совсем неторопливо, до дома можно добраться к полуночи. Нот грейт, нот террибл! Осталось докурить, и можно спокойно отправляться в путь. Усевшись поудобнее, он посмотрел на свой мокрый ботинок и неожиданно улыбнулся, представив, как ругалась бы бабушка, вернись он домой в таком виде.
– Да, бабуль, я бы многое отдал, чтобы снова услышать твоё: «Ах ты ж, ирод, опять ноги промочил!» Вот бы я сейчас припомнил тебе твоё: «У тебя большое будущее, внучок! Большое и светлое!» И где оно, спрашивается, это «светлое»? Ладно, пора идти, чего это я сам с собой разговорился!
Он ловко отправил окурок в урну, поднялся, зевнул и так и замер с открытым ртом. Потому что увидел, как из густых вечерних сумерек в конце улицы сформировался трамвай. Старый обшарпанный вагончик, дребезжа, как пустая консервная банка, медленно полз в его сторону. И это был точь-в-точь такой же вагончик, который однажды в детстве приснился ему во сне. Проснувшись, он сразу нарисовал его, и учитель в художке долго хвалил рисунок:
– У тебя есть стиль, дружище! – говорил пожилой и всегда поддатый художник, похлопывая его по плечу. – Тебе обязательно нужно продолжать, дружище, понимаешь? Учиться и рисовать! Рисовать и учиться!
Он даже покупателя привел, который давал неплохие деньги за детский набросок. Но продавать рисунок юный художник наотрез отказался. С тех пор трамвай висел на стене у его бабушки, и всякий раз, когда она про него вспоминала, начинались разговоры про «большое и светлое» будущее. А теперь этот трамвай ползёт к нему.
– Да так не бывает! Тут и трамваи-то сроду не ходили! – взъерошив волосы, Андрей схватился за голову и закрыл глаза. Открыл. Трамвай даже не думал исчезать.
Переваливаясь, как старая утка, он тяжело доплюхал до остановки, остановился и с грохотом отворил двери. Пару мгновений юноша взвешивал, стоит ли садиться в трамвай, который приехал непонятно откуда и едет неизвестно куда. А потом махнул рукой, схватился за поручень и…
Чуть не ударился носом об двери: мокрый башмак предательски соскользнул со ступеньки.
– Что, не задался сегодня денёк? – спросил кто-то из вагона.
– Да что-то не особо! – буркнул он в ответ, осторожно поднимаясь по ступенькам.
Первым, кто встретил его внутри, был Кот. Этот здоровенный чёрный котище лежал на месте кондуктора и изучал его немигающим жёлтым взглядом. В какой-то момент ему даже показалось, что Кот усмехнулся. «Похоже, я уснул на остановке и это какой-то странный сон», – попробовал успокоить себя Андрей. И тут же откуда-то сбоку послышался уже знакомый голос:
– Нет, дружок, ничего тебе не снится. Ты же не спишь?
Он повернулся и увидел кондуктора – миловидную старушку, которая была очень похожа на его бабушку.
– Наверное, всё-таки нет. Но совсем в этом не уверен.
– А раз не спишь, может, и проезд оплатишь? – она хитро прищурилась и протянула морщинистую ладошку. Потом, не считая, ссыпала его мелочь в сумку и протянула билет:
– Бери. Счастливый!
Цифры на билете на самом деле складывались в счастливую комбинацию. Даже пересчитывать не пришлось.
– И что мне теперь с ним делать? Есть?
– Говорят, что есть вовсе не обязательно: можно просто загадать желание, – пожала плечами старушка.
– И оно, конечно, сразу же сбудется?
– Тут, знаешь ли, как повезёт! – старушка была абсолютно серьёзна. – Бывает, что кто-то даже желание не может загадать, потому что не знает, чего хочет. Ты вот, дружок, знаешь, чего хочешь? Есть у тебя мечта?
Андрей крепко сжал билет в кулаке, отвёл глаза в сторону и ничего не ответил. Когда-то, очень давно, у него была мечта. Когда-то, когда он ещё считал себя творцом. И как же было ему хорошо в этом «когда-то», в котором бабушка ещё жива, а у него не было никаких забот.
– Не знаю насчёт мечты, но в последнее время мне всё чаще хочется вернуться назад лет на пятнадцать-двадцать. Сойдёт это за самое заветное желание?
Кондуктор довольно кивнула. Ему показалось, что Кот тоже кивнул, но верить, что это было на самом деле, совсем не хотелось.
– А теперь что будет? – усмехнулся он. – Отправите меня по дороге из жёлтого кирпича к мудрому Гудвину?
Старушка неожиданно расхохоталась. Так заразительно, что он тоже начал улыбаться.
– Конечно, нет! Никаких кирпичей и мудрецов. Тем более, если ты помнишь сказку, Гудвин так никому и не помог! Ты мне лучше скажи: зачем тебе назад? Возвращаться, вообще-то, плохая примета! Может быть, ты совсем не этого хочешь?
Он молча отвернулся к окну: на улице давно стемнело, и разглядеть можно было только то, что освещали редкие фонари. И правда: зачем ему назад? Может, для того, чтобы отказать отцу во время того разговора? Родители тогда как раз вернулись из своих бесконечных командировок, забрали его от бабушки и решили, что мальчику пора взрослеть.
– Творчество – это, конечно, здорово! – отец ходил кругами по комнате, размахивая руками. – Здорово, но, увы, бесперспективно. Мы с мамой решили, что тебе нужна стабильность, а тут как раз у дяди Серёжи место в конторе освободилось. Фантазии там никому не нужны, зато всегда при деле будешь. Сам же понимаешь: сегодня один стиль в моде, завтра – другой! А людям нужна стабильность! Уверенность в завтрашнем дне! Поэтому те самые простые дома, которые ты называешь коробками, будут строить всегда. А твои фантазии – они красивые. Но очень непрактичные!
Отец приводил такие убедительные аргументы, что Андрей в конце концов согласился с ним. И всё чаще спрашивал себя: почему? С силой прижавшись лбом к холодному стеклу трамвайного окна, он вдруг вздрогнул. Ему показалось, что вагон проехал мимо дома, в котором они говорили с отцом: он навсегда запомнил старую остановку, на которой когда-то нацарапал «А + М = любовь». Показалось? Он отпрянул от окна и покрутил головой, прогоняя морок.
Старушка с Котом пристально наблюдали за своим гостем, но он не обращал на них внимания, продолжая разматывать воспоминания, как спутанные наушники. Девушка с серыми глазами, та самая «М» в его наивной формуле с остановки, которой очень нравились его рисунки. Она всегда говорила, что у него есть искра – почему-то ей очень не нравилось слово «талант». А он всё собирался написать её портрет, но боялся, что у него не получится передать её красоту. В окне промелькнул кинотеатр «Юность» – тот самый, на последнем ряду которого они провели много счастливых минут. Вот только его снесли лет пять назад, а на этом месте построили очередной торговый центр. Снова показалось? На этот раз он был совсем не уверен.
«Какой-то странный день сегодня. Дурацкий!» – подумалось ему. Совсем как тот день, когда они сильно поругались с сероглазой М. Он сообщил ей, что пока оставит творчество, а она встретила в штыки идею с работой у дяди Серёжи.
– Ты просто похоронишь себя, дурак! – кричала она ему. – Заживо похоронишь! А я не хочу, чтобы рядом со мной был человек, который отказался от мечты! Потому что ты себе этого никогда не простишь, а винить будешь меня!
Он тогда очень обиделся на неё. А потом гордость не позволила вернуться. Но то, что она была права, Андрей понял быстро: ваять типовые коробки ему не нравилось, а смеяться над дурацкими шутками дяди он так и не научился. Если бы не протекция отца, его давно бы уволили, даже несмотря на довольно высокую квалификацию. Он несильно стукнул кулаком по стеклу:
– Такая вот стабильность, папа!
Интересно, где она сейчас? Недавно кто-то из некогда общих друзей писал, что она уехала из города покорять столицу. И у неё получилось.
– У неё всегда всё получалось! – прошептал он, ни к кому не обращаясь.
И чуть не ударился лбом о стекло, потому что трамвай неожиданно остановился. Андрей протёр запотевшее окно и прищурился, чтобы получше рассмотреть, куда его занесло. Как интересно: где-то в ночной дали сверкала огромная буква «М», хотя метро в их городе отродясь не было. Тимирязевская? Похоже, именно про эту улицу говорил, ухмыляясь, бывший одноклассник, которого он недавно встретил на улице: «Живёт теперь наша звезда на Тимирязевской!»
Андрей растерянно посмотрел на Кота со старушкой. Кот сделал вид, что его происходящее вообще не касается, а бабулька хитро прищурилась:
– Говорят, дружок, мы и сами порой не знаем, какое желание у нас заветное, правда?
Он молча кивнул, медленно подошёл к двери и опустил ногу на ступеньку. Задержался на секунду, буркнул старушке неловкое «спасибо», вышел на улицу и...
Тут же наступил в лужу. На этот раз правой ногой!
– Да твою же!.. – чертыхнулся он, чувствуя, как холодная жижа затекает в ботинок. И огляделся.
Трамвай довез его практически до дома. Странно, что раньше ему в этом районе трамваи не встречались. Только времени удивляться не было: к ночи на улице подморозило, а валяться с простудой совсем не хотелось. Он понуро прохлюпал до подъезда, закрыл за собой дверь и нажал кнопку лифта.
– Тр-рус! – возмущённо муркнул Кот, который вместе со старушкой прильнул к окну, наблюдая за высадкой пассажира.
– Ты бы, пушистый, лучше помолчал! Когда я тебя с вокзала забирала, ты тоже не шибко храбрым был!
Кот обиженно распушился, но старушка, широко улыбаясь, сгребла его в охапку и закружилась в весёлом вальсе по салону:
– Вот только обиженных котов мне тут не хватало! Ну-ка, перестань быстро! А парень этот не трус вовсе. Я почему-то в него верю. Может, у него завтра получится?
Тем временем их пассажир уже полчаса сидел на кухне в тёплом халате и смотрел в одну точку: безумный день и горячая ванна отняли у него все силы. Потом он неожиданно вскочил, отставил в сторону кружку с остывшим чаем и достал из ящика письменного стола потрёпанный жизнью и временем лист бумаги – рисунок того самого дома мечты, с которым он возился весь вечер. Дома мечты, который он когда-то нарисовал для неё, а она выбросила его в окно во время последней ссоры. Андрей нежно, словно касаясь её руки, погладил рисунок. А потом решительно сложил его, убрал обратно в ящик и, отчаянно зевая, отправился в кровать.
– А может, послезавтра! – грустно вздохнула старушка.
– А может, он всё-таки тр-рус! – ехидно проворчал Кот.
Трамвай, висевший в воздухе напротив окон своего недавнего пассажира, плавно тронулся с места и медленно растворился в воздухе.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Денис Либстер
Денис Владимирович Либстер родился 15 июля 1977 в Самаре. Работал главным редактором ряда журналов, затем открыл творческую лабораторию для детей и взрослых «Мастерская сказки» и выпустил свою первую книгу. Автор книг «Сказка про Машу, кота и волшебный карандаш», «Обыкновенные чудеса» и др. Резидент литературных фестивалей в Самаре и Уфе, ведёт семинары и мастер-классы, читает лекции по литературному мастерству.
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.